Серая Дружина-1: Сердце Крона (СИ) - Кисель Елена. Страница 45

Глава 11. Версии и беседы со смертью

− Следов нет никаких.

Алхимик начисто проигнорировал наши напряженные взгляды. Устало махнул рукой, посмотрел на забрызганный кровью костюм – хорошо, что хоть плащ скинул – и сел прямо на траву.

Честь проводить исследование покойной досталась именно ему, как тому, кто наиболее тесно связан с естественными науками.

− Вода хоть какая-нибудь есть?

Вообще-то, мы сидели на берегу речки, и вода у нас была. Но у алхимика не было то ли сил, то ли желания в нее лезть.

Я молча повела рукой, и от речки, на берегу которой мы расположились, прямо к алхимику протянулась прозрачная полоса – что-то вроде горизонтальной струи из-под крана. Он резко кивнул и окунул в нее руки сразу по локоть, не утруждая себя закатыванием рукавов.

Все, даже Эдмус, выглядели подавленными.

− Закончил? – с едва уловимым отвращением поинтересовался Йехар. Алхимик кивнул и повторил раздраженно:

− Никаких следов. И это был не яд. Тем более не меч или копье. Явно не инфаркт или инсульт. В общем, судя по всему, – так оно самое.

− Сердце Крона?

Он даже не счел нужным на это отвечать.

− Так почему она умерла? – резко спросила Виола. Она появилась в тот самый момент, когда мы увидели мертвую Хсинию. Просто обернулись – а она уже стоит на месте Бо. – Она же должна была просто стать смертной, так?

− Не имею понятия, − огрызнулся Веслав. Его губы подергивались, будто он боролся с искушением наговорить нам кучу неприятностей. – Единственная версия – мы не так поняли объяснение. Сердце Крона отбирает не бессмертие. Оно исторгает бессмертные сущности.

− Разница прямо-таки огромна, − с серьезным видом заявил Эдмус. – И всем, конечно, сразу станет легче, особенно ей – у эйдских врат…

− Молчи, шут! – приказал Йехар. – Ты говоришь о душах?

− Если ты думаешь, что у смертных есть еще бессмертные сущности, – буду рад послушать.

Йехар не ответил. Его лицо стало мрачным до того, что Эдмус тут же высказал версию, будто рыцарь решил сей же час составить компанию Хсинии.

− Это возможно, − сказал Поводырь. – У бессмертных Сердце отнимает вечную жизнь, у смертных – душу. А если коснуться бессмертного дважды…

Не станет ни того, ни другого. Мы сидели, не глядя друг на друга. Хотелось есть, наверное, не только мне, но о голоде никто не заикался. Осознание того, что в ста метрах от нас лежит мертвое тело сфинкса, упрямо твердило, что лучше помереть с голоду, чем поступать, как некоторые народные гулятели на Радуницу. Ну, те что устраивают языческие пирушки на могилах.

Йехар поднялся, потирая лоб.

− Нужно провести похоронные обряды, − проговорил он растерянно. – Жаль, у нас нет никого по стихии земли. Конечно, Глэрион поможет совершить сожжение, но…

Он вопросительно скосился на алхимика. Тот неохотно поднялся.

− Имеется средство.

Впервые с того момента, как мы вышли в этот мир, они не пытались рвать друг друга на части.

Я не пошла. Мне показалось, это будет трезвой оценкой сил. Эдмус остался тоже, напомнил, что терпеть не может крови, а вот Виола отправилась за рыцарем и алхимиком. Их не было долго, но через час их отсутствия там, где лежало тело сфинкса, раздался треск пламени, и языки огня взвились над зарослями кустарника.

− Я-то думал, это будет веселее, − заметил Эдмус, глядя на столб дыма, поднимающийся в небо. – Дружина, я имею в виду.

А мне как раз казалось, что все будет гораздо страшнее, но я не спешила в этом признаваться. Вскоре спирит задумал воззвать к моему аппетиту, к сожалению, он избрал не тот способ: «Слышишь, как пахнет жареным мясом?» − и разговор на этом пришлось прекратить, потому что мне стало дурно. Да и самому спириту не поздоровилось тоже. Но ему уже от меня.

Вернулись наши крематоры, причем двое из троих уже пришли в себя и препирались как ни в чем не бывало.

− …значит, не нужно было сыпать так много! Или ты сам не можешь понять, какая доза требуется для того или иного…

− Хорошенькое дело! Нарвал каких-то дурных веток, не иначе – содержат неизвестный катализатор, а теперь еще я же виноват! Лучше бы у меча своего спросил, почему…

− Не трогай Глэрион!

− Веслав применил какой-то порошочек, − пояснила мне Виола с мрачной улыбкой, − Жахнуло так – спасибо хоть мы далеко стояли. Думали даже тебя позвать, чтобы затушила. Но цели-то мы достигли, да?

Неуместный аромат жареного мяса сменился тем временем горьким запахом гари. Йехар на время приостановил разборку с нашим алхимиком и предложил отсюда уходить.

Пешком. Все равно мы могли перенестись обратно во дворец, когда нужно (хотя сомневаюсь, что там бы нас приняли с распростертыми объятиями). И уж как минимум нужно было пройтись и успокоиться. Может, даже обсудить без лишних ушей то, что мы видели.

Мы пошли по течению реки, и обед в тот день был соответствующим: кроме припасов из дворца Алгены,– рыба, которую я извлекла из воды путем простейших манипуляций со стихией. Веслав предложил к рыбе соль, но, поскольку он ее вынул из одного из каких-то своих карманов, все предпочли невкусное ядовитому.

− Хотите знать, что мне по-настоящему интересно в этой истории? – заговорила Виола, когда первый голод благополучно задавили.

− Не хотим, − отозвался Веслав. – Ясно без того: если не сам Крон ходит и тычет своим сердцем в бессмертных богов – кто это делает? Еще более веселенький вопрос: а зачем? То есть, а зачем кому-то вдруг возрождать Крона? Как-то мне кажется, что большого счастья это не принесет никому. Нет, есть, конечно, садомазохические отклонения у некоторых личностей…

Дальше его никто не слушал.

− Месть? – предположил Йехар. – И мы знаем одну богиню, которая хотела отомстить Зевею: Ата. Она была изгнана с Олимы… она могла слышать клятву Крона и могла заполучить его сердце. Возможно даже, что при этом она сама обратилась в смертную, только не так, как остальные: ее стихия, то есть, обман, осталась в мире в неком растворенном состоянии. Что вовсе меня не радует.

− С чего ты взял, что она стала смертной? – от такой версии у меня дрогнула рука, и жареная рыбка отправилась по воздуху в свой последний полет. Последний – потому что Эдмус заарканил ее своим языком прямо на лету. Церемонно раскланялся, не переставая жевать.

− А-а, нет, она не стала, − вставил он с набитым ртом. – Просто по человеческой еде соскучилась, вот и приползла вместе с дочкой в ту деревню – ну, помните, с гарпиями. Приюта просить. А сама была всесильная-всесильная, прямо шаг ступит – земля дрожит!

Столь логичное умозаключение со стороны шута ненадолго повергло нас в глубокое уныние.

− Дочь Аты, - повторил Йехар задумчиво, − Атея, дочь Аты… это не может быть она? Из мести за мать…

− Так ведь девочке сейчас лет пять-семь, не больше? – напомнила я. – Она была младенцем, когда мать пришла в ту деревню.

Веслав, нервно разминая в пальцах какую-то травинку, пробормотал, что здешние боги созревают быстро. И с пеленок такого могут наворотить, что…

Я припомнила мифы и мысленно согласилась. Аполлон совсем младенцем схватился с драконом. Гермес – это Герем-то – в пеленках угнал стада Аполлона…

Виола пожала плечами с сомнением.

− Думаешь – дочка Аты? Да она, скорее всего, давно умерла.

− Она не умирала, − грустно поправил чей-то голос за моей спиной. Обладатель голоса определился безошибочно по вытаращенным глазам Виолы, отъехавшей челюсти Эдмуса, а Веслав так и вовсе подавился косточкой.

Тано придержал свой меч и уселся рядом с нами. Черный плащ выглядел еще более обтрепанным, а он сам – еще более уставшим.

− Я помню всех, кого приходилось забирать за долгие годы, − заговорил он вполголоса, − героев и детей, стариков и аэдов… Ее не было среди них. Ее матери не было тоже: она не ушла, как простой человек, она растворилась в этом мире до скончания веков. Должно быть, частица ее живет в каждом из нас.

− В некоторых больше, − поправил Йехар. Взгляд на Веслава при этом был мимолетным, но он был.