Серая Дружина-1: Сердце Крона (СИ) - Кисель Елена. Страница 54

− Мы искали тебя! – прокричал Йехар, решив не ждать затишья. – Мы знаем, что за беда стряслась с остальными богами и знаем, чем это может грозить вашему миру. И ты можешь помочь.

И все тут же приготовились торговаться. И подумалось как-то: зря все же Йехар сделал ставку на благородство этого типа, зря сам завысил цену, пойдя напрямик. Герем − бог, конечно, но в первую очередь – торговец. А когда этой кастой правили благородные помыслы, скажите мне?

Правда, скрыть наши мысли и намерения от божества у нас все равно бы не хватило сил. Невольно приходилось играть в открытую, да так и лучше. По крайней мере, мы сами себя не чувствовали торговцами.

Водная поверхность успокоилась, но только на несколько секунд. Вслед за ними вода начала исчезать с неприятным чавкающим звуком, как будто прочищали замусоренную раковину. Мне показалось, что я вижу за воронкой огромную жадную пасть и бездонное горло.

− Помочь? Чем? – удивился Герем. – Пойти с вами и драться на кулаках? Против ее наемников? Против той, кто владеет сердцем моего дедули?

− Нет, − Йехару все еще приходилось ощутимо напрягать голос. – Сражаться тебя никто не заставит, нам просто нужно…

− Всем что-то нужно, − философски отозвался Герем. Сегодня он не пытался менять сущности и беседовал с нами в одном-единственном, благодушном состоянии. – Нужны кусочки от пояса Аротмиды или ногти муз, или слюна Кербера, ах, друзья мои, до чего же я устал торговать артефактами. Я избавился от большей части, правда-правда, что-то побросал в жерло вулкана, что-то сейчас на дне пропасти, осталось… ну, вот…

В руках его появилась тонкая, незаметная с первого взгляда, как солнечный лучик, стрелка. Она могла бы согнуться от одного движения пальцев бога торговли, а он еще держал ее в руках нарочито небрежно. Ее так легко было бы стереть в порошок, и казалось невероятным, как может такая мелочишка сокрушить сердце Крона…

Речи были излишни – раз уж он и без того все знает. Йехар шагнул вперед и протянул руку. Герем не отступил, только брови удивленно поднял, а улыбка его начала просто бить рекорды по приветливости.

− Только и всего? Дать ее тебе? Просто так?

− Что ты хочешь за нее? – тяжело выговорил наш предводитель.

−А что ты дашь? Может статься, снова свой меч?

− Если он нужен тебе, − без колебаний ответил Йехар. Никто его не останавливал, а Виола (Виола? Ну, ладно, потом разберемся, когда она появилась) даже как следует приложила Веслава, который препятствовать – не препятствовал, но вставил таки фразу насчет идиотизма некоторых здесь присутствующих.

Рыцарь знал цену этой стрелке. Мы все знали. Неизвестно, перевешивала ли она наши жизни, но наше возвращение в свои миры перевешивала точно. А насчет жизни самого Йехара – тут мы ему указывать не вправе, сам не маленький.

− Да, я был бы не против его получить, − согласился Герем задумчиво, и Йехар уже начал отстегивать клинок от ножен, когда бог торговли продолжил: − Но знаешь, дочь Аты мне родня. А моей кровной привязанности нет предела. Так что…

Йехар понял все еще до того, как это случилось, и рванулся вперед он тоже до того, но золотая стрелка уже летела вниз, туда, где в безразмерной утробе античного чудовища пропадала морская вода. Эдмус дернулся следом, но ясно было, что и ему не успеть. Спирит рисковал быть просто пришибленным какой-нибудь волной, да и среди водяной пыли ничего не видно, только золотая искра…

А потом я совершила поступок, который по глупости мог войти в книгу Гиннеса за всю историю Дружин. Я прыгнула. И уже в полете – кстати, недолгом − успела осознать свою непроходимую дурость и, надо полагать, я намертво убила всех остальных своим воплем. Кто еще, совершая форменное самоубийство, будет орать тоном, напоминающим отдаленно веселый:

− Эдмус, поймай меня-а-а-а!!

Наверное, из-за этого вопля спирит меня и не поймал. То есть, он честно попытался, но к тому времени, как он отмер от удивления, я уже была почти у воды, а еще через секунду – в воде, а через две – в Харибде.

В уши ворвался шум водного потока. В рот и нос хлынула вода, глаза ничего видеть не могли, − весело будет умереть в своей же стихии. Стихийник воды – и утонула… ну, ладно, без паники. Сначала простейший призыв – подчинение. Остановить водоворот, заставить воду работать на себя…

Тут мне не повезло. В каком-то смысле Харибда тоже оказалась магической тварью, так что вода успокоилась только отчасти. Все, чего я добилась – перестала захлебываться и смогла приглядеться. И это было плохо.

Не то, что смогла, а то, что увидела.

Если снаружи Харибда была похожа на мощный пылесос с режимом турбовыдува, то внутри начинались функции кухонного комбайна. Сначала вода проходила через какое-то подобие сита, в котором задерживалось все съедобное. Так, вроде, еще у китов… или не совсем так? Затем, все, что задерживалось, шестью огромными щупальцами (языками?!) тянулось в переработку, то есть, перемалывалось и усваивалось, для чего в утробе монстра было установлено что-то вроде жерновов.

И меня, конечно же, водным потоком несло к сетке.

Ну уж нет. Стандартный пасс, только сил побольше вложить – заклятие «Якорь». Первый курс обучения, помогает закрепиться при работах на воде. Правда, не рассчитано на то, что ты окажешься в миниатюрном подобии унитаза с беспрерывным смывом, но на первое время сойдет. Теперь искать стрелку, не думая пока о возвращении. Но что тут в этой круговерти усмотришь?

А все же эта круговерть и я – в чем-то едины.

Вспомнилось без малейшего напряжения: мирное журчание ручейка, моя опущенная в него рука, здравствуй, дружок, я ведь твоя родня, так? Прикосновение дождя, ручеек впадает в реку, сколько раз она выручала меня, река впадает в море, вот это самое море…

Ты знаешь меня, ты помнишь мое касание, я помню твое. Помоги мне!

В этот момент я даже не могла поднять руку для пасса, почти все силы уходили на то, чтобы держать «Якорь», но я почувствовала: водоворот стал меньше. Что-то золотистое пронеслось и остановилось у моего лица, и тогда я подняла руку и схватила это.

И поток прибывающей воды остановился. Вот и славно, а то в легких уже колет, сил держаться на одном месте нет, пора бы и обратно, пока меня не перемололи этими желудочными камнями. Ну, что ж она там копается, почему не разевает пасть и не выплевывает меня и воду?

А Харибда, видно, и не собиралась. Пасть у нее теперь была закрыта, и гадина собралась сделать перерыв на обед. Наверное, ей казалось, что, раз кораблей Одиссея на горизонте не видать, – сойдет какая-никакая, а стихийница.

Самое смешное, тут она меня сделала по полной. Легкие отчаянно просили воздуха, в голове мутилось, стрелу Эроота я сжимала из последних сил, а что толку, если мне с ней не выбраться? Как, интересно, можно заставить распахнуть пасть тварь, у которой сама пасть размером со средний пятиэтажный домик? Что – стрелу ей эту в язык засадить, чтобы в кого-нибудь влюбилась? Ждать, пока Веслав сунет ей под нос ложечку «Ниагары» и умильным голосом попросит: «За папу-мутанта, за маму-монстра…»

Тут я не выдержала и, практически идя уже в ласковые объятия Тано, хихикнула. Мне вдруг как в тумане представился ответ Эдмуса на такой вопрос: «Сунь ей два пальца в горло, авось, и получится!»

На секунду легкие перестало колоть, в голове вдруг стало ясно, а в груди отозвался подозрительный холодок. Вот оно. Не зря я на втором году обучения начала увлекаться ледяными скульптурами…

Призыв холода не помеха, и силы хватит, вокруг вода, а вот чтобы правильно ее распределить – нужно попыхтеть, а пыхтеть почти нечем, а второй попытки не будет, ладно…

Я собрала холод в груди и заставила его выплеснуться наружу. Из окружавшей меня воды быстро свернулась гигантская ледяная рогулька. Повинуясь моему взгляду, с силой ударила в сетку, пропускавшую воду, еще раз, в щупальца-языки…

Вода вокруг меня заколебалась: Харибда затряслась от пасти до хвоста, если, конечно, таковой имелся. Потом раздался самый омерзительный звук, который я слышала в жизни. Как будто кто-то собирался блевать в рупор.