Кладоискатель и доспехи нацистов - Гаврюченков Юрий Фёдорович. Страница 14

Полубог упал навзничь, не выпустив меч из руки.

И я ожил.

Я выхватил АПС и передернул затворную планку, досылая патрон в ствол.

– Мочи козлов! – исторг я пронзительный клич. Уцелевшие парламентеры стремительно отступали к своей квадратной машине, забыв и про воинственные устремления, и про «брата», оставшегося лежать на земле. Они бежали, размахивая на ходу мечами.

– Слава, не стреляй! – заорал Эрик.

Я обернулся на крик и увидел целящегося в парламентеров корефана, а перед ним скачущего чмудака, своим телом пытающегося их заслонить. По каким-то соображениям ему это было нужно. Вероятно, Эрик хотел жить и предвидел последствия, зная неведомые нам подробности об организации, представитель коей дал дуба на берегу Большой Охты с мечом в руке. Будь павший викингом, он был бы достоин занять вакантное место среди пирующих в Вальгалле.

Но викингом павший не был. Скорее всего, мудаком: разве будет нормальный человек разъезжать по городу с мечом под одеждой и тем более хвататься за него для сведения личных счетов? Викингам в мегаполисе не место, чему труп был блестящим доказательством. В современном мире берсерк зовется отморозком, и его достигающая вершин умоисступления крутизна решающей роли в современном бою не играет. Бешенство не влияет на скорость пули, ныне оружие требует рассудительности, а смелость отходит на второй план. Счастье теперь сопутствует умным. Поэтому прежде всего надо думать!

Последнее в нашей компании было моей прерогативой. Посему, едва закончилась битва, я начал распоряжаться, дабы спешно замести следы. Убитого мы взяли с собой. Нет трупа – нет состава преступления. Кинули «братана» в проход между сиденьями, под ноги Боре с Эриком. Для погрузки мертвецов задние двери «Нивы» оказались как нельзя кстати. Полноприводная машина в лесу – вещь ни с чем не сравнимая. Мы сквозанули со «стрелки» через Ручьи на Колтушское шоссе и стали выбирать местечко поукромнее. Уцелевшая парочка сорвалась на «мерседесе» в направлении набережной.

Мы заехали в чащобу и выгрузили жмурика. Боря отыскал заросшую кустами ложбину. Складную лопату я возил в багажнике.

Перед тем как зарыть, мы осмотрели загадочного сектанта. Вещами он был не богат: мелкая сумма денег, расческа, белый носовой платок. Ни ключей, ни документов, ни курительных принадлежностей и прочих безделушек, которые накапливаются в карманах, если часто пользоваться одеждой. Похоже, черный костюм и в самом деле был формой, надеваемой на работу.

Или на службу. Сбруя под пальто предназначалась для меча, носимого в ножнах рукоятью вниз. Меч был похож на большой кинжал. Обоюдоострый, с тремя канавками на широком клинке, он имел выгнутую вперед гарду и длинную рукоять красного дерева с круглым навершием, с обеих сторон украшенным свастикой.

Меч сильно напоминал по дизайну парадные кинжалы СС, разработанные специалистами по геральдике «Общества Туле» для ордена арийских сверхлюдей. Оружие было стилизовано под германские рыцарские ножи XI-XIII веков и увенчано священным солярным знаком.

Что и говорить, возникающие в ходе досмотра трупа аналогии могли озадачить кого угодно. Кем были эти стильные молодые люди, повсюду таскающие ритуальные мечи, породистые представители нордической расы? «Сыновья Солнца, сыновья богов, высшее проявление жизни», – как охарактеризовал древних ариев Горслебен. Все указывало на то, что «светлые братья» были ариями современными. Неспроста они так пристально интересовались свежераскопанным артефактом, который фашисты почитали как амулет непобедимости, – Доспехами Чистоты, изготовленными на их родине, острове Туле, на гербе общества которого имелся похожий меч.

Высокие светлые «дети Солнца», объединенные в глубоко законспирированную организацию… Неужели они – остатки уникальной северной протонации, уцелевшей в котле глобальной ассимиляции и создавшей тайные ордена с целью сохранения чистоты крови?

Догадки, подтверждаемые фактами, обретали вид истины, Я знал историю достаточно хорошо, чтобы сделать кое-какие выводы на основе полученных данных. Значит, разработанная Гиммлером программа «Lebensborn»*, предусматривавшая дать рейху путем селекционного отбора 150 миллионов рафинированных арийцев, действительно имела в основе носителей элитного генофонда – потомков выходцев из легендарных земель, «Der Kulturbegrunder» – «создателей цивилизации», как называл их Гитлер. Истинно белых людей, распространивших свет высшей культуры по всему миру.

Один из которых, одетый в униформу, лежал сейчас мертвым у моих ног.

А его сотоварищи колесят по Петербургу на дорогих автомобилях, объединенные в сакральное «Светлое братство». Значит, значит…

– Чего потерялся, Ильюха? – бесцеремонно сбил ход моей мысли Слава.

Яма была выкопана. Требовалось положить в нее труп.

– Ну, давай, беремся, – сказал корефан, нагибаясь. – Ильюха, че ты такой глушеный?

Я вышел из задумчивости и с сожалением взял покойника за ноги. Слава с Эриком подхватили его за плечи.

Мы отволокли мертвеца в ложбину, и Боря быстро закидал его землей, а сверху засыпал прошлогодними листьями – для конспирации.

Постояли немного у могилы, выдержав минуту молчания. Поскольку все были без шапок, то и снимать ничего не потребовалось.

– Что же теперь будет? – жалобно спросил Эрик.

– Вот уж попали с этими Доспехами, – насупился Боря.

Деревья торжественно шелестели над головою, словно скорбели вместе с нами.

– Зачем надо было стрелять? – снова заныл Эрик. – А еще говорил, что надо мозгами шевелить. Неужели нельзя было по-хорошему разойтись!

Я не стерпел:

– Да что ты, блин горелый, канючишь?! Из-за тебя, дурака, все так вышло. Будь у вас хотя бы дэцел ума на двоих, ничего подобного бы не случилось. Теперь придется выкарабкиваться из дерьмища, в которое мы вляпались исключительно по вашей вине!

Эрик побагровел, но возразить не осмелился, близость рыцаря, павшего смертью храбрых, не позволяла.

– Вот и похоронили, – многозначительно высказался корефан, разом прекратив перепалку, – теперь поехали помянем.

Мы побрели к машине. Слава на ходу заматывал ремешки вокруг ножен – прихватил в качестве трофея меч.

– Не грусти, утрясется, – приободрил он меня. – Бывало и хуже.

– Зря ты убил полубога, – вздохнул я.

6

Моя кислая рожа заметно раздражала Маринку. И ведь не растолкуешь жене, что причиной является вовсе не визит ее родителей.

Я пребывал в довольно-таки тягостном настроении. А тут еще оказалось, что гости уже в пути. По-ложа руку на сердце, я бы с куда большим удовольствием уединился в кабинете и обмозговал ситуацию, но на свете бывают события, например приезд тестя с тещей, неотвратимые как сама смерть.

Хмурым я был также по факту отходняка. Поминки устроили у Славы, зацепив по дороге из леса литровый фугас «самой чистой водки в мире». Время провели с пользой. Нервы подлечили и обстановку немножко прояснили, что крайне немаловажно. Из Эрика раньше было слова не выжать о претендентах на Доспехи Чистоты. Все «пацаны да пацаны». Братва, короче. Ну, я и проявил непростительное легкомыслие, посчитав «пацанов» за ботву наподобие лопоухих кухонных бакланов. Самонадеянность меня подвела. Прежде чем переться на «стрелку», надо было разнюхать по максимуму о предполагаемых оппонентах, тогда бы и переговоры не приняли столь печальный оборот. Я и представить не мог, что встречу таких меченосцев.

А Эрик, похоже, и не знал даже, что таковые вообще существуют. Стресс и алкоголь развязали бедняге язык. Я видел, в каком состоянии находится чмудак, и верил ему. Рассказывал он обстоятельно.

С немцем-полукровкой из обрусевших иммигрантов, Альфредом Карловичем Конном, Эрик познакомился на собеседовании. По весне, перерывая в поисках работы соответствующие разделы рекламных газет, он заприметил регулярно печатаемые объявления о наборе молодых людей в бундесвер. В армии Эрик бывал и службы уже не боялся, лишь бы платили хорошо. Он позвонил по указанному телефону и вскоре очутился в офисе, набитом самой разношерстной публикой из числа трудолюбивых соотечественников возрастом до 25 лет. Компьютерного тестирования не прошел, зато приглянулся сотруднику фирмы, имевшему нетрадиционные наклонности. На этом деловые отношения были прекращены, и завязалась крепкая мужская дружба с первого взгляда, переросшая затем в любовь.