След Охотника (СИ) - Базов Вячеслав. Страница 10

— Что он сказал?

— Что ты обманщик и лицемер.

— Не весть. — Глейн пожал плечами. И все же обидно. Значит, Хеган все знал. Даже если Глейн попал в Охотники обманом — он неплохо справлялся. Не отлынивал. К тому же чтобы стать Охотником, не обязательно быть сиротой, или чтобы родителей убили умертвия. Просто в семь лет Глейн себе не принадлежал. — Я ведь нигде и не говорю, что у меня убили родителей или вырезали деревню.

— А что тогда с тобой случилось? Разбойники? Просто сбежал из дома в поисках приключений?

— Просто сбежал, — кивнул Глейн, спохватился. Луц слишком правильный, он может начать уговаривать вернуться, показаться родителям, поклониться им и попросить прощения. Луц сел на край кровати.

— Я тоже просто сбежал, — выдохнул Луц, и Глейну опять стало стыдно. О себе он рассказывать не любил, но снова прослыть лжецом, который подстраивает свою ситуацию под собеседника, хотелось еще меньше, и Глейн поправился:

— Я… просто ублюдок, которого нагуляла мать и пытался за это убить отец. Я избавил их от себя.

Луц переварил эту информацию, кивнул:

— Ясно… Я законный. Старший сын. Отца до восемнадцати лет не видел — он все в походах был. Зато мать много про него рассказывала. Какой он героический, благородный. Читала книги, и вместо каждого рыцаря, убивающего дракона, спасающего даму, умирающего за короля, я представлял отца… Так нельзя говорить, но, Глейн, лучше бы он правда сдох.

— Я могу понять, — поддержал как мог Глейн. — Передо мной оправдываться не нужно.

Да и рассказывать не надо было.

— И вот мне восемнадцать, я готовлюсь быть благородным рыцарем, мне сковали доспехи, и возвращается отец. Я был разочарован — от красавца с картины там не осталось ничего. Я даже не поверил, что это мой отец. Он пил за троих, не давал покоя матери, лапал служанок, бил слуг и собак. А когда напивался, начиналось… Он рассказывал про свои походы. Совсем не как в книгах или в рассказах матери. Как грабил, как убивал… Он советы давал, как это делать лучше, Глейн! Как старший, умудренный опытом. Это было отвратительно. «Ты, парень, сразу к бабе не лезь, ты посмотри, не гноится ли там у нее». И меня готовил — жениться и в поход. Конечно, я сбежал.

— Я понимаю, — неловко согласился Глейн. — Все правильно.

— У Охотников лучше… Они и правда такие, как в книгах и легендах.

— Ну… Среди наших тоже есть ребята, которые падки на женщин. Или любят выпить. Излишне агрессивные, устраивающие драки в трактирах.

— Нет, Глейн. Я просто слишком стесняюсь рассказывать обо всем, что творил отец. Если вашим нравятся девушки и сами девушки не против — то лучше единственный порыв, чем заставлять кого-то ждать вас всю жизнь. Драки в трактирах обычное дело, половина народа туда ходит в них поучаствовать, а вторая половина — посмотреть.

— Скорее всего, дело в том… — Глейн попытался собраться с мыслями, при этом не глядя на Луца. — У нас есть свои правила. Нам их с детства внушают. Еще до того, как берут в ученики. Если ты отказываешься помочь крестьянам, потому что испугался, а не потому, что один с армией не справишься — тебе сломают пальцы. Если убьешь невиновного человека — тебя и самого убьют. Повесят. Тронешь девушку без ее согласия — оскопят. Но за мои три года службы такого не случалось. Девушки обычно сами… не против. За все остальное — на усмотрение учителя.

— Дисциплина, — просмаковал Луц. — Почему мне лет в десять никто не сказал, что такое рыцари и что лучше быть Охотником?

— Каждый для себя решает, что лучше, — пожал плечами Глейн. — Ты же ведь рыцарь? И именно такой, про каких читал в книгах.

Все началось на рассвете, в тумане. Давно было обговорено, на каком участке сколько Охотников, сигналы тревоги и прочее-прочее, что могло и не понадобиться. С Глейном вместе еще двое вышли дальше от каменных городских стен, в поля.

— Я, короче, с Нетопырями рубился. Один мне руку расшиб, сижу перевязываю. Тут чую — дерьмецом завоняло. Думаю, боится меня кто-то, — спокойно рассказывал Мэт, который шел впереди всех и иногда оборачивался проверить, не отстали ли спутники. — А нет… Выходит — вместо ног копыта, башка рогатая. Я за нож, а он меня за волосы взял, морду поближе придвинул и в лицо мне как дыхнет… «Не тот». Ребята говорят, у них тоже бывало. Кого-то из наших ищут что ли…

— Хегана? Кого у нас еще искать? — фыркнул Вайс.

— Мы как-то Хегана подобрали… Он тоже после встречи с одним из демонов был. Был бы он, не было бы тут Хегана. Давно бы утащили, — припомнил Глейн.

— Да, — протянул Мэт. — Это ж Хеган. Мы на жопу сели и: проходишь мимо — и проходи, милый демон. Людей не обижаешь, меня не трогаешь — ну и иди куда шел. Я тебя не видел, ты меня тоже. А Хеган не такой. Все, что не по Писанию, то убить.

— Поэтому его и пришлось до города тащить, — проворчал Глейн. Вайс не поверил, рассмеялся:

— И как? Ты дотащил? Не сломался.

Может, Глейн бы и ответил, но в утреннем тумане впереди начали вырисовываться человеческие силуэты.

Люди без челюстей, с седыми волосами, торчащими в разные стороны, со сморщившейся кожей, местами оплывшей, с ввалившимися глазами. И качались, как водоросли в спокойной речке. У Охотников тут же пропало желание шутить — Глейн потянул из-за пояса нож, Вайс зарядил арбалет, Мэт приготовил крюк на цепи. Возникло секундное замешательство, прежде чем Мэт как самый крупный и смелый первым подал голос:

— Эй! Гниль, из могил повылезавшая! А ну, обратно пошли, твари, пока бошки не поотрывал!

Глава 3

К ночи возвращались обратно, под защиту стен. Глейн шел к бочке с дождевой водой, брезгливо смывал с себя гнилую кровь, куски грязи и ошметки трупов. Место зачистки не менялось, жертв пока не появилось. Да, конечно, это было мерзко и страшно, но мертвецы неповоротливые, слабые. Рубить их все равно что косить рожь.

На второй день, спустившись в тишину таверны, Глейн обнаружил сидящую за столом Морану. Та поприветствовала задорно, помахав трубкой.

— Какого черта? — устало спросил Глейн.

— Сказала, что у меня от тебя будет ребенок, и пустили.

— Ты знаешь, что со мной за твою ложь на собрании сделают?

— Глейн, посмотри на меня и на себя. Как думаешь, кто-то мне поверил? — Морана засмеялась, но Глейн по-прежнему был серьезен, пришлось прибавить: — Не бойся. Я сказала твоему учителю правду, ничего тебе не будет.

— Правду, что ты ведьма, которую я уже три раза спасал, и один из них был от инквизиции? — Глейн сел наконец напротив, смотрел с вызовом. Выпивка была в их распоряжении, если хотели есть — кухня в правом крыле, еда в кладовке, только приготовить. Никаких слуг тут не осталось, весь город был вывезен на время, пока под стенами не перестанут качаться живые трупы.

— Ох, Глейн, ты бы сам себя давно сдал. Но нет, я сказала, что мы давние друзья и мне очень, очень-очень срочно нужно с тобой переговорить. Потому что твоя девушка беременна.

После секундного замешательства Глейн пнул ее стул. Варин мог спросить, обручался ли Глейн с кем-то, и если нет, а Морана правда ему про это соврала, то врежет как следует.

— А на самом деле что тебе нужно?

— Пришла купить кое-что.

— Все лавки закрыты. Возвращайся.

— У тебя же купить. Глейн, с твоим везением ты постоянно куда-то влипаешь. Давай так — я дам тебе метку, — Морана подвинула ему по столешнице перстень: массивный, с красным камнем и почерневшим металлом, — ты сможешь трижды вызвать сильнейшего из демонов, и он должен будет убить всех, на кого ты покажешь. Укажи короля — убьет короля. Укажи другого демона — убьет его. Скольких пожелаешь за раз. Рано или поздно ты же влипнешь так, что не вылезешь. И твой оборотень тебя не вытащит, и рыцарь с тобой же умрет, один панцирь останется. Так ведь?

— Это, вроде как, не твое дело, — огрызнулся Глейн, но Морана не обиделась — протянула руку, погладила его по щеке, словно ребенка, поцеловала в висок. Охотник не уклонился.