Белая королева для Наследника костей (СИ) - Субботина Айя. Страница 24

В короткой куртке поверх темной сорочки и в темных же штанах он кажется принцем из какой-то готической сказки. Бледная кожа и странной румянец на щеках, улыбчивый, но все еще потерянный взгляд лишь дополняют образ.

— Я бы и медведя съела, — отвечаю я.

— Ты хочешь на завтрак… медведя? — Кажется, он растерян.

— Что угодно, что приготовила кухарка, — отвечаю я. И морщусь, когда желудок начинает урчать практически в унисон словам.

Вопреки ожиданиям Раслер не ведет меня в столовую. Мы выходим через парадные двери, спускаемся по лестнице, где нас ждет расчищенная площадка, покрытая тканым ковром, и сервированный стол. Вслед за нами выходит вереница поварят с начищенными до блеска серебряными подносами. Ароматы, что тянутся из-под крышек накрытых блюд, заставляют сглатывать слюну.

Раслер помогает мне сесть на застеленное шкурой белого медведя кресло, садится напротив и молча ждет, пока нас не оставят одних. Я даже не берусь пересчитать количество блюд на столе, но мне зверски хочется попробовать каждое.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Наследник костей. Наливает немного вина в кубок, протягивает мне — и наши пальцы встречаются на филигранной поверхности серебра. Мгновение, бесконечно долгое и одновременно ужасно короткое, хватает нас за грудки и незримо тянет друг к другу. Мы не шевелимся, но в моем воображении уже сцепились, как два голодных зверя.

— Спасибо, — бормочу я. Язык одеревенел и отказывается слушаться.

— Не против, что я отослал слуг? — уточняет он, снимая крышку с супницы. Пахнет луком, специями, куриным бульоном и зеленью.

Вместо ответа я зачерпываю немного, наполняю свою тарелку и пробую. Бульон немного обжигает губы и горло, но восхитительный вкус перекрывает эти неудобства. Удивительно, насколько я голодна! Как будто последний раз ела еще до сотворения мира.

Раслер следует моему примеру и какое-то время мы просто молча утоляем голод, изредка нарушая тишину зимнего утра размеренным постукиванием ложек о тарелки. Это настолько умиротворительно, что минувшие невзгоды превращаются в отголосок чьей-то другой истории, которую я по странной случайности приняла слишком близко к сердцу. Потому что мое настоящее рождается здесь и сейчас, в тишине падающего снега и отдаленном шуме ветра в горах.

— И все же, Мьёль, ты не ответила на мой вопрос, — напоминает Раслер, когда слуги приходят, чтобы сменить приборы — и мы переходим к запеченной в сливках треске. Кусочки рыбы тают на языке. Наша кухарка всегда была на высоте, но сегодня она расстаралась на славу. Или все дело в том, что новый день изменил меня саму?

— Немного голова болит, — пытаясь сосредоточиться на беседе, отвечаю я.

— Больше ничего? — Раслер снова взволнован, и я решительно не понимаю, почему.

— Мне кажется, моему королю не о чем беспокоится, — улыбаюсь я. — Северные женщины крепкие, закаленные в снегу и во льду. Я в состоянии выдержать удар копытом по голове.

Мы смотрим друг на друга, морщимся, пытаясь подавить улыбки — и в унисон смеемся. Да так громко, что эхо нашего веселья отражается от замковых стен и разлетается по округе. Сегодня все не так, как раньше. Как-то иначе. Что-то изменилось во мне самой. Мне тяжело найти объяснение такой метаморфозы, поэтому я просто принимаю ее как данность. Возможно, мне нужно было побродить в компании собственных страхов минувшей ночью, чтобы понять их никчемность. Артур был прошлым, которое виделось убежищем, где я могу спрятаться от всех своих страхов. А Логвар и был страхом, которому я не смогла противостоять. Ну а раз так, то почему бы сегодняшнему дню не превратиться в день, когда началась моя новая жизнь?

Могу ли я считать себя переродившейся, обновленной, готовой для чего-то нового? Имею ли право открыть сердце для убийцы?

— Ты, помнится, хотела попасть на праздник? — как бы между прочим говорит Раслер.

Что ему сказать? Что я всего лишь нашла повод сбежать?

— Я давно не была среди людей, — отвечаю после некоторой заминки. И вижу по его взгляду, что Раслер понимает мое нежелание углубляться, докапываться до причин. — Не развлекалась.

Какие развлечения в трауре?

— Мы можем поехать вместе, — предлагает Наследник костей. Отодвигает тарелку, отпивает из кубка и пытливо ждет моего ответа. — В масках, если желаешь, чтобы не будоражить досужие умы домыслами и разговорами.

Я не ослышалась? Раслер предлагает прогулку? Я в замешательстве и даже не знаю, что на это ответить. Он последний человек на земле, от которого я могла ожидать подобное. Кажется, он только то и делал, что всячески избегал меня и сводил наши встречи к минимуму: запирался в башне со своей Кэли и делал вид, что меня не существует. А теперь — прогулка, праздник, маски…

— Что ты делаешь? — спрашивает он, кивком указывая на то, как я потихоньку щипаю себя за тыльную сторону ладони.

— Пытаюсь убедиться, что не сплю, — честно отвечаю я.

— Слишком необычное предложение? — Теперь мой муж выглядит обескураженным. — Разве девушкам не нравятся деревенские ярмарки? Покупать ленты с лотков и сладости?

— У меня достаточно лент, — отвечаю я с улыбкой. И, вспомнив, торопливо благодарю: — Спасибо за драгоценности. У меня в жизни не было ничего настолько красивого.

Пальцы сами тянутся к гребню в волосах. Не хочу знать, откуда у моего мужа, который водится с мертвецами, вдруг отыскалось такое сокровище, и мысленно молюсь богам, чтобы они наложили печать молчания на его рот. Я придумаю сказку о прекрасном принце, победившем дракона ради того, чтобы положить к ногам своей любимой сокровища, достойные небожителей.

— Рад, что они пришлись тебе по душе.

Раслер поглаживает меня взглядом, и мне хочется поежиться от недвусмысленного намека в сиреневой темноте его глаз. Так мужчина смотрит на женщину, которую желает — или это лишь плод моего воображения? Ведь те его бессовестные поглаживания до сих пор будоражат мои воспоминания.

Мы молча заканчиваем завтрак, слуги еще раз меняют приборы и приносят десерт: пирог с черникой, мед, творожные булочки, желе из морошки. Я успеваю попробовать лишь часть, но чувствую себя полной, как бочка с сельдью. Раслер, посмеиваясь, уплетает за обе щеки, ведь он тот еще сладкоежка.

— Полагаю, моя королева, тебе лучше переодеться, — говорит Наследник костей, когда мы, не сговариваясь, встаем из-за стола. — Поедем верхом, если не возражаешь?

— Кэли поедет с нами? — стараясь не выдать свое раздражение, спрашиваю я.

— Нет.

Одно слово — и у меня словно камень с души свалился. Киваю, рассеянно торопливо благодарю за заботу. Бегу к себе, по пути, словно безумная, требуя горничную. Та прибегает красная и запыхавшаяся. Я меняю наряд на дорожный теплый костюм и подбитый лисьим мехом плащ. Быстро, стараясь не думать о том, что я понятия не имею, откуда в моем муже такая метаморфоза. Обычно из Раслера слова лишнего не вытянут, а сегодня он на удивление болтлив.

Я почти готова, остались последние штрихи: проверить шнуровку на сапогах, прихватить перчатки. Горничная смотрит на меня с восхищением.

— Молодой король так красив, — говорит она тоном моей закадычной подруги, как будто имеет право секретничать о таком. — Перед ним трудно устоять.

— Это не твое дело, — мгновенно вспыхиваю я.

Девчонка пятится к стене, мотает головой.

— Ты тоже шпионка Логвара? — требую ответа. Ничего не могу поделать — вспыхиваю и горю, словно пучок сухой соломы. Где-то в затылке грохочет мысль, что нужно держать себя в руках, что девчонка и так уже слишком напугана. Но это сильнее меня: дикая, сжирающая злость, подозрительность, недоверие. — Отвечай!

— Госпожа, нет. — Девчонка упирается спиной в стену, затравленно смотрит на дверь, до которой еще несколько метров. — Я лишь сказала, что король…

Дверь открывается — на пороге стоит Раслер. Он весь в черном, и лишь ворот белой сорочки, выглядывающий из-под куртки, разбавляет его мрачный образ. Наследник костей смотрит на меня и на горничную, молча спрашивает: «Что тут происходит?»