Маленькие огоньки (СИ) - Макгвайр Джейми. Страница 23
— С того конца улицы, дубина, — нахмурилась стоящая передо мной девочка. — Не хочешь вечером посмотреть фильм?
— Не знаю, Тесс. Решим позже.
Тесс было семнадцать, как и мне. Она училась на дому, отличалась причудами и прямолинейностью, но мне нравились её визиты. Она заходила, когда ей было скучно, или когда мне требовался друг. У неё был нюх на такие дела, за что я ей была признательна. Волосы Тесс была убраны наверх, а одежда на ней, похоже, перешла к ней от старшего брата Джейкоба. Я не видела его ни разу, но Тесс так часто его упоминала, что мне казалось, будто мы знакомы.
Она чихнула, вытерев нос тыльной стороной ладони.
— Как жизнь? — она никогда не смотрела на меня, когда мы разговаривали, вместо этого она таращилась на свой дом дальше по улице.
— Нормально. Эллиот вернулся.
— Да ну? И как ты?
— Всё ещё злюсь. Алтея говорит, что я не должна злиться.
— Алтея мудра, но я с ней не согласна. Думаю, тебе стоит держаться от него подальше.
— Ты, скорее всего, права, — вздохнула я.
— Я хочу сказать, что тебе известно о нём только то, что ему нравятся фотокамеры и внезапные исчезновения.
— Раньше ему нравилась я, — сказала я, сглотнув.
Тесс нахмурилась.
— И как ты собираешься объяснить Минке и Оуэну, что всё-таки решила завести друга?
— Ты мой друг, — улыбнулась я ей.
— Точно. Так что Эллиот тебе не нужен, — улыбнулась она в ответ.
— Не нужен. Ни за что не захотела бы снова через это пройти, — скривилась я.
— Понимаю. Стоило тебе свыкнуться с его отсутствием, как он снова явился. Как по мне, так это жестоко, — Тесс встала. — Мне пора. Джейкоб меня уже заждался.
— Ладно. Увидимся позже.
Прикрыв глаза, я откинулась назад, позволив ветерку обдувать меня. Доски крыльца скрипнули, и даже с закрытыми глазами я поняла, что кто-то встал передо мной. Он заслонил собой солнце, отчего тени стали ещё темнее.
Я резко открыла глаза и прищурилась. Передо мной стоял Эллиот, держа в каждой руке по газировке. Пластиковые стаканчики запотели, из-под крышки торчал хвостик от вишенки.
— Вишнёвый лаймад, — сказал он, протягивая мне один из стаканов.
— Ты же обещал мне, — сказала я, уставившись на стаканчик.
Эллиот со вздохом уселся рядом со мной.
— Знаю. Но ты же сама сказала — я нарушаю обещания.
Он снова протянул мне напиток, и я взяла стаканчик, сжав трубочку губами. Я сделала глоток, ощущая ледяной терпкий привкус лайма и сладкий вишнёвый сироп, чувствуя, как газировка щиплет язык.
— Я скучал по тебе, веришь или нет. Я каждый день о тебе думал. Я всё перепробовал, чтобы вернуться к тебе. Мне так жаль, что твой…
— Замолчи, — оборвала я его, закрывая глаза.
Он умолк на миг, а затем заговорил снова, словно не мог остановиться.
— Как твоя мама?
— Справляется по-своему.
— Пресли всё еще… Пресли?
Я усмехнулась и посмотрела на него.
— Ты проторчал в школе уже день. Как по-твоему?
— Думаю, да, — кивнул он.
— Кончай это, — сказала я.
— Что именно?
— Говорить вопросами. С вопросительной интонацией. Это странно.
— С каких это пор тебе не нравятся странности?
— С тех пор как моя жизнь стала их определением.
— Хочешь, чтобы я следил за интонацией? Ладно, — кивнул он.
Эллиот выглядел так, словно не вылезал из спортзала. Его шея была мощной, челюсть — квадратной, а линии его плеч и рук — рельефными и твёрдыми. Он двигался с уверенностью, удерживал мой взгляд дольше обычного и улыбался с оттенком самонадеянности. Он мне нравился прежним — нескладным и неуклюжим, тихим и внутренне непокорным. Он был робким. Теперь же передо мной был парень, который знал, насколько он хорош, и думал, что жалкое угощение заслужит ему прощение. Моя улыбка погасла и я уставилась перед собой.
— Теперь всё иначе, Эллиот. Ты мне больше не нужен.
Он опустил взгляд, хмурясь, но не отступая.
— Тебе, похоже, никто не нужен. Я заметил, что ты даже не взглянула на Минку и Оуэна, когда она проходили.
— И что с того?
— Кэтрин… я оставил всех своих друзей, свою футбольную команду, маму… я вернулся.
— Я заметила.
— Ради тебя.
— Хватит.
— Ты не можешь вечно на меня сердиться, — вздохнул он.
Я встала, швырнув в него напиток. Он поймал стакан на уровне груди, но крышка соскользнула, и красная жидкость забрызгала его светлую футболку и лицо.
Из меня вырвался непроизвольный смешок. Эллиот застыл с закрытыми глазами и открытым ртом, но быстро отошёл от шока.
— Ладно, я это заслужил, — усмехнулся он.
Мне тут же стало не смешно.
— Ты заслужил газировку в лицо? Мой отец умер, Эллиот! Я смотрела, как его выносят из дома на каталке, на глазах у всего района. Моя мать впала в прострацию. Ты был моим другом, а ты просто… оставил меня стоять там.
— Я этого не хотел.
— Ты трус, — сказала я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.
Он встал, возвышаясь надо больше чем на голову. Я знала, что он буравит взглядом мою макушку, но не могла посмотреть на него.
— Мать приехала за мной. Я пытался объяснить ей. Она увидела скорую с полицей и психанула. Она заставила меня поехать с ней. Мне было всего пятнадцать, Кэтрин, пойми же!
— И что дальше? — спросила я, закинув голову, чтобы посмотреть на него.
— Я хотел позвонить, но у тебя нет телефона, а потом у меня отобрали мобильник. Я злился, что меня заставили так уехать. Мне удалось пару раз тайком позвонить тёте, чтобы узнать, как ты, но она отказалась сходить к вам. Сказала, что всё изменилось, что твоя мать всё равно не стала бы с ней разговаривать. Через неделю после того как у меня появилась машина, меня поймали на полпути в Ок Крик, и отец поставил на неё ограничитель скорости до семидесяти километров в час. Но я не унимался, так что родители отобрали у меня машину. Я каждого из своих друзей пытался уговорить отвезти меня сюда. Я всё испробовал, чтобы вернуться к тебе, Кэтрин, клянусь богом.
— Это ничего для меня не значит. Нет никакого бога, — рявкнула я.
Он нежно приподнял мой подбородок пальцем, чтобы взглянуть мне в глаза.
— В ту секунду, как родители объявили мне о своём разводе, я попросил позволить мне переехать к тёте, пока они улаживают формальности. Я сказал им, что не хочу провести свой выпускной класс среди развязанной ими войны, но мы все знаем, что именно двигало мной. Мне нужно было вернуться к тебе.
— Почему? — спросила я. — Почему они так стремились удержать тебя подальше от меня?
— В тот день, когда я уехал, тётя Ли звонила моей матери. Она упомянула, что мы с тобой проводим много времени вместе. Маме пришлось несладко в этом городе. Она ненавидит Ок Крик, и она не хотела, чтобы у меня был повод здесь остаться. Она надеялась, что я забуду тебя.
— И вот ты здесь. Похоже, она сдалась?
— Ей теперь не до этого, Кэтрин. Ей даже до себя теперь дела нет.
Я почувствовала, как тает моя непоколебимость. Я прижалась щекой к его груди, и когда он обнял меня, я почувствовала его тепло, проникающее сквозь его тонкую серую футболку.
— Прости меня, — сказал он. — Я не хотел бросать тебя так. Я вообще не хотел тебя бросать. — Когда я не ответила, он попытался отвести меня в дом. — Давай зайдём внутрь.
— Тебе нельзя заходить, — я резко отстранилась и замотала головой.
— Нельзя? Почему?
— Ты должен уйти.
— Кэтрин.
Я закрыла глаза.
— То, что меня разозлил твой отъезд, ещё не значит, что я по тебе скучала. Я не скучала. Ни капли.
— Почему? У тебя что, куча друзей?
— Оставь меня одну, — я уставилась на него.
— Посмотри вокруг, ты и так одна.
Эллиот развернулся и, сунув руки в карманы своих карго шорт, спустился с крыльца и прошёл через калитку на улицу. Он дошёл до дома своей тёти, так и не обернувшись на меня. Я не знала, куда он идёт, и старалась об этом не думать.
Мои глаза наполнились слезами, и я уселась на качели, вновь раскачиваясь и прислушиваясь к скрипу цепочек, на которых они висели.