Красота в пепле (ЛП) - Смелтцер Микалеа. Страница 47
— Давай не увлекайся.
Мы с легкостью подтрунивали друг над другом, пока ели. Я не смеялся столько, по меньшей мере, лет пять. Закончив ужинать, мы дурачились и пускали пузыри в раковине, пока убирали со стола и мыли посуду. Я чувствовал себя счастливым и наслаждался этими переменами.
Схватив Саттон за талию, я развернул ее, танцуя под звук наших бьющихся сердец, посадил ее на стойку и поцеловал в шею, где бился ее пульс.
— Ты даже не представляешь, сколько раз я представлял тебя здесь, пока я внутри тебя.
Она пошевелилась и не спеша расстегнула рубашку, пока не обнажила полную грудь, покрытую кружевным черным бюстгальтером. Раньше я был слишком занят, чтобы заметить, как он ей идет.
— Почему бы нам не превратить фантазию в реальность?
В отражении ее глаз я увидел, как потемнели от похоти мои глаза. Я никогда не устану смотреть на эту женщину. Я хотел видеть ее каждый день до конца моей жизни.
— М-м-м, — я напевал, захватывая ее губы своими, — да...
Когда Саттон попробовала стащить с меня рубашку, и попытка оказалась неудачной, она переключилась на мои джинсы. Я взял ее руки в свои и поднял над головой, затем уложил ее на поверхность и провел носом вдоль ее шеи.
— Медленно, Саттон.
Ее рот слегка приоткрылся и, прикрыв глаза, она кивнула мне.
Как мне, так и ей было непросто действовать медленно, но я был уверен, мы оба нуждались именно в этом.
Я хотел поклоняться ей и показать, что ей не следует винить себя в том, что с ней случилось. Она была всего лишь маленькой девочкой, и не заслуживала подобного. Если бы мне довелось когда-нибудь встретил того мудака, который сделал это с ней, я бы отправил его на тот свет.
Я перестал думать о ее обидчике, и сжал ее мягкие волосы. На этот раз она пахла не кокосами. Она пахла мной.
— Я хочу держать тебя вот так вечность, — признался я, почти не надеясь, что она услышит мои слова. Ведь я произнес их тихо, едва дыша. Но она услышала меня.
— Вечность это очень долго, — пробормотала она, нежно скользя пальцем по моим губам.
— Да, — согласился я, — но даже этого никогда не будет достаточно.
Если призадуматься, каждый из нас одарен маленькими кусочками «навсегда». В то время, когда моя семья была рядом, у нас были только наши короткие моменты, и они останутся нашими. Нам отвели определенное количество этих моментов, и больше их не станет.
Я всегда могу оглянуться назад и вспомнить их. Они не исчезли. Они вечны.
Мы словно бомбы замедленного действия, поэтому нам нужно использовать каждую секунду своей жизни и сделать это время ценным. Достаточно долго я не дорожил временем, но больше такого не будет.
Я нежно исследовал ее тело пальцами и ртом. Я хотел заставить ее чувствовать себя в безопасности. После всех ужасов, которые она пережила, Саттон заслуживала большего. Когда я заставил ее кончить, она задыхалась, шепча мое имя, и удовлетворенность наполнила мое тело. Ее губы были созданы, чтобы звать меня по имени, а мои уши, чтобы слушать это и наслаждаться.
Я поцеловал Саттон, вкладывая в этот поцелуй каждую каплю страсти, живущей во мне. Мне было важно, чтобы она понимала, я заботился о ней, иногда даже слишком. Я не знал, к чему это приведет нас, но жизнь, в конце концов, не проходит с картой в руках. Разве не препятствия на нашем пути доказывают, что оно того стоит?
Мы разделили любовь и слишком боялись поделиться ей с кем-то еще. Мы отгородились от остального мира.
Саттон Хейл безвозвратно изменила меня, и я не смог бы стать таким без нее. Я надеялся, что в один прекрасный день смогу найти правильный способ отблагодарить ее. И пока что этого было достаточно.
Глава 18
Саттон
— Я хочу сделать татуировку.
Не знаю, что заставило эти слова слететь с моих губ, но они казались правильными. Кэлин сонно моргнул, зевнул и вытянул руки над головой.
— Ты шутишь? Или серьезно?
Закатив глаза, я рассмеялась и слегка толкнула его в плечо.
— Абсолютно серьезно, — добавила я, подперла голову рукой и внимательно посмотрела на него. — Где ты делал свою татуировку? — кивнула в сторону строк, украшающих его ребра.
— Это одно местечко в городе…
— И… я подумала... — сделала паузу, искренне надеясь, что это не запретная территория, потому что все еще собиралась спросить.
— Тебе интересно? — подсказал он, взмахнув рукой в воздухе.
— Что это за стихотворение?
Кэлин нервно сглотнул, перекатился на спину и уставился на деревянные балки, пересекающие потолок.
— Моя мама написала его.
— Она? — ахнула я.
Он кивнул, все еще отказываясь смотреть на меня. На мгновение он застрял в другом месте и времени.
— Как ты уже знаешь, мама была творческим человеком, но стихи писала в свое удовольствие. Я не догадывался об этом, пока... пока она не умерла. Мои бабушка и дед нашли ее записи, когда собирали мои вещи, и отдали их мне. Прочитав их, я запомнил именно эти строки и понял, что хочу сделать их постоянной частью меня.
Наконец Кэлин посмотрел на меня и смущенно улыбнулся.
— Я сделал татуировку на следующий день после их похорон. Думаю, можно сказать, что она стала символом начала моего повстанческого пути. У бабушки едва не случился сердечный приступ, когда она впервые увидела ее.
— Ну, думаю, это красиво, и смысл, скрытый в ней, делает ее особенной.
Я провела ногтем по элегантному тексту.
— Да, — он шумно вздохнул, его грудь вздымалась при дыхании, — это хорошее напоминание. — Кэлин перевернулся на бок лицом ко мне. — Никому из нас не гарантировано завтра, жизнь может оборваться в любой момент, поэтому следует ценить каждый миг, который у нас есть.
Потирая рукой место над татуировкой, он добавил:
— Каждый раз, когда я смотрю на нее, понимаю, что уже не могу ничего изменить, но мне интересно, было ли у мамы какое-то предчувствие того, что произошло.
Он издал нервный смешок и сказал:
— Это стихотворение датировано ночью их смерти.
Я протянула руку, переплетая наши пальцы. Информация на сайте гласила, что убийцу семьи Кэлина не нашли, поэтому решилась спросить об этом у него. Я очень надеялась, что мой вопрос не расстроит его, ведь меньше всего мне хотелось снова причинить ему боль.
— Я... э-э-э... помню, что убийцу так и не нашли.
Кэлин совсем не радостно ухмыльнулся и покачал головой.
— Нет. Так и не нашли. У полиции было несколько подозреваемых, включая меня, — он постучал себя по груди, — но не оказалось достаточно улик, чтобы вынести окончательное решение против кого-либо.
— Ты... — я замолчала, нервно кусая губы, не уверенная, следовало ли мне продолжать, — ты догадываешься, кто мог это сделать?
— У меня есть подозрения, — признался он. — Мой папа уволил одного парня за кражу с сайта «Работа в строительной компании», который ему принадлежал. Парень... он воспринял это не очень хорошо. Я помню, как однажды подслушал разговор родителей. Тогда папа сказал маме, что этот человек появился и практически напал на него.
Слезы стояли у меня в глазах, а сердце болело за Кэлина, видя количество страданий, которое ему пришлось пережить. Для меня стало очевидным, что его боль намного сильнее моей.
— И если это сделал тот парень, то он вышел сухим из воды. А даже если это не он, все равно есть кто-то, кто убил их и не имел дело с последствиями.
Слезы душили меня. Виновный должен быть наказан за это преступление. Но теперь, спустя много лет, людям стало наплевать. Трагедия семьи Кэлина попала в разряд старых новостей, не имевших ни для кого особого значения, потому что произошла не с их семьями. Им не придется, идя по улице, вглядываться в лица людей, проходящих мимо, в надежде понять, кто из них что-то знает или сделал это сам!
Кэлин вскочил с кровати, вцепившись себе в волосы.
— Я на минутку.
Он влетел в ванную, закрыл дверь, и через секунду я услышала душераздирающий вой. Мой желудок сжался, и я прикусила кулак, чтобы блокировать свой собственный крик. Мое сердце выло вместе с Кэлином. Я не хотела, чтобы он и дальше жил с этой болью, но пока не знала, как помочь ему избавиться от нее.