Из следственной практики Скотланд-Ярда - Геерманн Кристиан. Страница 4

Супруги Реджинальд и Этель Кристи занимали первый этаж дома номер 10 по Риллингтон плейс. Они были значительно старше Ивенсов и могли бы быть их родителями. Миссис Кристи помогла Ивенсам в обустройстве квартиры и заслужила их благодарность и доверие.

В октябре 1948 года Берил родила дочь и назвала ее Джеральдиной. С этого времени в маленькой семье начались раздоры. Берил оказалась ленивой хозяйкой и не очень заботливой матерью. Тимоти редко получал горячую пищу, а ребенок кричал часами, лежа в мокрых пеленках. С увеличением семьи возросли расходы, и заработка Тимоти не хватало. Накаленная атмосфера в квартире разряжалась не только громкими словесными перепалками, соседи становились свидетелями драк, в которых зачинщицей почти всегда была невыдержанная Берил.

В августе 1949 года Берил пригласила пожить у них свою семнадцатилетнюю подругу Люси Эндкот. Женщины спали на единственной кровати, а Тимоти стелил себе постель на кухонном полу. Мать Тимоти попробовала объяснить подруге, что ее присутствие может еще больше осложнить отношения между Берил и Тимоти. Тогда начался громкий спор, который потом перешел в потасовку. Берил накинулась на Люси, та швырнула в миссис Ивенс кувшин. Тимоти закричал, что выкинет всю шайку в окно. Люси подставила ему подножку, и он упал. Зазвенели разбитые стекла, и соседи могли воочию любоваться скандалом. В завершение всего Тимоти и Люси удалились и провели ночь вместе. Затем муж вернулся к жене, семейное согласие на какое-то время восстановилось, пока Берил не обнаружила, что опять беременна.

Перед этим она нанялась на работу на неполный день, чтобы как-то свести концы с концами. При рождении второго ребенка ей пришлось бы отказаться от этого, и Берил приняла меры, чтобы произошел выкидыш. Но безрезультатно. Мужу она объявила, что родить ни а коем случае не собирается. Тимоти сначала пытался переубедить ее, но потом стал просить мать найти кого-нибудь, кто сделает аборт. Мать никого не знала. Берил рассказала о своем намерении обеим сестрам Тимоти, своему брату, нескольким знакомым и соседям Кристи.

Жильцы дома обитали в такой близости друг от друга, что поневоле знали все, что происходит у соседей. Семьи Ивенсов и Кристи поддерживали отношения, которые можно было назвать дружескими. По-другому сложились отношения с мистером Китченером, который занимал второй этаж. Ему перевалило уже за семьдесят, и он плохо видел. Он не находил общего языка ни с Ивенсами, ни с Кристи и вообще считал тех и других ворами. То и дело он жаловался на пропажу вещей, что, впрочем, могло объясняться его слабым зрением. Вполне могло быть, что он забывал, где положил ту или иную вещь, а потом не мог найти. 3 ноября 1949 года мистер Китченер лег в клинику офтальмологии на операцию, так как с глазами у него стало совсем плохо. В клинике пробыл пять недель. По этой причине впоследствии, когда на Риллингтон плейс разыгралась драма, его не могли допрашивать как свидетеля.

Началось с того, что Тимоти 10 ноября рассказал нескольким соседям с его улицы, что он ушел с работы. На самом же деле его уволили. В последнее время он работал крайне нерадиво, отлынивая больше, чем всегда, надоедал клиентам своей фирмы различными фантазиями и постоянно клянчил жалованье вперед. И именно 10 ноября его выставили на улицу – случайность, которая сильно затруднила расследование двух убийств.

Вечером того же дня Тимоти навестил мать и сказал ей, что Берил и Джеральдина уехали в Брайтон к отцу Берил. Они окончательно рассорились с женой, и, вероятно, Бернл с ребенком уехали навсегда. И он тоже хочет покинуть Лондон.

На другой день Тимоти побывал у торговца мебелью Хуквэя на Портобелло-роуд, приятеля мистера Кристи; ему он сказал, что только что вернулся из Египта и собирается в новое, заокеанское, путешествие. Он-де не знает, вернется ли в Лондон, и потому хочет продать мебель. Хуквэй назавтра пришел в квартиру третьего этажа в доме номер 10 на Риллингтон плейс и выплатил Ивенсу за мебель 40 фунтов.

14 ноября в начале ночи Тимоти сел на Паддингтон-ском вокзале в поезд, идущий в Кардифф. Оттуда на местном поезде он доехал к семи утра до Мерт-Вейли. Скоро он был у дома номер 93 по Маунт плежнт, где жили его дядя и тетя, супруги Линч. Они были в немалом удивлении, когда увидели перед собой племянника.

Ивенс объяснил, что сопровождает в поезде своего шефа – они надеются найти в графстве Глеморган новых клиентов. В Кардиффе их машина сломалась, и шеф дал Ивенсу несколько дней отпуска. Родственники были рады, а Тимоти вел себя как человек, получивший неожиданно несколько дней отдыха. Он вспоминал дочку Джеральдину, которая якобы вместе с мамой находится в Брайтоне. Поэтому ему и не было смысла возвращаться в Лондон.

Через пару дней Ивенс заговорил о том, чтобы съездить в Лондон за жалованьем. 23 ноября он уехал, но в тот же вечер вернулся. Родственникам наплел, что Берил ожидает ребенка от другого мужчины и бросила мужа. Маленькую Джеральдину взяли знакомые в Ньюпорте.

Линчам поведение племянника показалось странным, и они 27 ноября написали письмо матери Тимоти. Лавина событий стронулась с места. Мать не видела Тимоти уже две с половиной недели, а невестку и внучку больше месяца. Живущий в Брайтоне отец Берил ответил на телеграфный запрос, что дочь к нему не приезжала и он много недель ничего о ней не слышал.

Мать и две старшие сестры Тимоти попытались узнать что-либо на Риллингтон плейс. Мистер Кристи рассказал, что Берил с Джеральдиной отправились в Брайтон – так, во всяком случае, говорил Тимоти – и что Тимоти продал всю обстановку и тоже уехал. Миссис Ивенс тут же заявила, что идет в полицию, но Кристи отсоветовал это делать. Он якобы уже был в полицейском участке и знает, что Тимоти на подозрении. Если она подаст заявление, то у сына будут неприятности.

Вечером того же дня миссис Ивенс написала в Мерт-Вейли письмо: «Дорогая свояченица, я не знаю, что Тим наговорил тебе. Я не видела его уже три недели, а Берил – целый месяц. Берил и Джеральдины в Брайтоне нет. Спроси Тима, что он сделал с обстановкой квартиры. Все очень странно. Он уволился с хорошей работы, у пего долги. Люди меня спрашивают, когда он вернет деньги».

Тимоти сидел с дядей и тетей за завтраком, когда посыльный, это было 30 ноября, принес письмо. Миссис Линч прочитала письмо вслух и без обиняков заявила племяннику, что он все налгал.

– Только один раз, – защищался Ивенс, – когда вернулся из Лондона. Берил не бросила меня, она в Брайтоне, и мебель на месте. Не я налгал, а моя мать.

Потом, когда Ивенс остался один и поразмышлял, до него дошло, что он вконец запутался во лжи и выхода нет. Днем 30 ноября он пришел в полицейский участок Мерт-Вейли.

– Арестуйте меня, – сказал он. – Я избавился от своей жены. Я засунул ее в канализационный люк.

В присутствии вызванного детектива уголовно-сыскного отдела по фамилии Гоу Ивенс сделал признание. В начале октября жена якобы сказала ему, что ожидает ребенка, но родить не хочет. Он же уговаривал ее сохранить беременность. После некоторых напрасных попыток вызвать выкидыш Берил чувствовала себя очень плохо и сказала, что лишит жизни себя и Джеральдину. Однажды, во время дальней поездки, Ивенс разговорился в одном кафе между Ипсуичем и Колчестером с незнакомым человеком, который дал ему пузырек с лекарственным средством, прерывающим беременность, и объяснил, что принимать его нужно утром натощак и ожидать действия через несколько часов. Он не собирался отдавать пузырек жене, но она сама нашла его. Все же он настойчиво отговаривал жену принимать эти капли. Когда он вечером пришел с работы, в квартире было темно. Жена лежала в кровати и не дышала.

«Между часом и двумя ночи, – во всех подробностях описывал Ивенс, – я вынес жену по лестнице на улицу. Приподнял крышку люка перед входной дверью дома номер 10 по Риллингтон плейс и бросил ее головой вниз в колодец. Потом закрыл люк и вернулся в дом. Сел возле плиты и выкурил сигарету».

На следующий день он забрал свои документы с работы, нашел людей, которые позаботились бы о Джеральдине, продал мебель и уехал в Мерт-Вейли. «С тех пор я здесь. Это все».