Василиса Прекрасная (СИ) - Суббота Светлана. Страница 13

Хотела было «выйти за водой», чтобы предоставить мужчине возможность остаться одному, одеться и сохранить в тайне некоторую физиологическую неловкую напряженность. Но… что-то бедовое внутри меня запротестовало.

Он-то позволяет себе подтрунивать, капризничать, переходить на фамильярность. Почему бы не закрепить урок «осторожнее, дружок, с желаниями»? Расставить все по полочкам и местам.

- Федор, правильно понимаю - у вас эрекция? – отстраненно-прохладно спросила я.

Его брови полезли на лоб, и я впервые увидела, как пробивается на лице обычно сдержанного босса по-настоящему яркая эмоция – изумление. Вот так. Ты для меня – пациент.

- Не стесняйтесь жаловаться на симптомы, - заявила я. – Я ваш доктор, а не какая-то женщина. А вы для меня вообще не мужчина. Между прочим, данная реакция - показатель хорошей иннервации. Как врач могу только порадоваться за своего пациента.

Я покровительственно похлопала по предплечью, взяла полотенце, чтобы вытереть руки от масла. И довольно улыбнулась.

- Пойду-ка я за Виолой, действительно. Вы хотели, насколько я помню, с ней по работе пообщаться. А я комнату свою посмотрю. На сегодня до ужина наши процедуры завершены, Федор. Если что – зовите.

Я расстегнула пару пуговок халата, чувствуя, как поет душа. На-на-на. Послушай, дорогой шеф, как твой гонор со стороны звучит. Я тоже так могу. Просто смысла не вижу, и удовольствие в этом не нахожу. Предпочитаю не смотреть на людей свысока.

Уже закрывая за собой дверь, я поймала его взгляд и нахмурилась. На меня смотрел отнюдь не прозревший, впечатленный и раскаявшийся пациент, даже не поставленный на место мужчина. Мне вслед, заинтересованно прищурившись, смотрел матерый хищник, который почуял вызов.

Последнее, что я видела, захлопнув за собой дверь, задумчивое выражение его лица. Такое впечатление, что Федор впервые обратил на меня внимание по-настоящему, увидел, как человека, а не удобный ресурс.

И я пока затруднялась оценить, хорошо это или плохо.

Глава 10. Боссы и поклонницы

Когда я зашла в комнату, что на эти несколько дней должна была стать моей, то поняла, что телефон возмущенно вибрирует. И так настойчиво и тревожно он делает, когда звонит…

- Мама, - со вздохом проговорила я в трубку.

- Василиса. А что у тебя происходит?

- Я нашла подработку на лето, - ответила я чистейшую правду. – Слишком заманчивое предложение, не смогла.

- И именно поэтому мне звонил Павел и переживал, что ты собрала вещи?

- Чтоооооооо?!!!

Я… вещи… собрала?!!! Это сейчас так называется. Вспомнила чемодан и свое отчаяние выкинутой из дома собаки, что не отпустило меня, на самом деле, и по сей день. Тяжело вздохнула, думая о том, как все буду объяснять маме.

- … Одобряем…

Внезапно услышала я из трубки.

- Что именно.

- Наконец-то!!!

- Мама!

- Он нам с отцом никогда не нравился. Какой-то прибахнутый.

- Какой?

- Фу какой, - понятнее объяснила мама.

Вот тут я просто впала в ступор.

- Мама, - проговорила с я такими интонациями, что на той стороне трубки - юге нашей страны - явственно напряглись. – Мам. А если он тебе не нравился – чего ты его всегда защищала. Пашенька – то, Пашенька – се? Чего ты мне мозги промывала – Вася, старайся, Вася, помягче. Семья же…

- Так семья же, - растерянно проговорила мама. – Муж и жена – одна сатана, как положено.

- Мам.

- Себя пыталась убедить. Ты его любишь самозабвенно, а нас с души воротит. Вот немного и перестаралась. Но можно подумать, ты бы хоть что-то услышала бы и восприняла, скажи я что-то по-другому. Ты вспомни – вечно как орлица крылами била, стоило хоть что-то сказать о твоем Пашечке не с тем придыханием!

Вот что ты тут скажешь. Цензурного - ничего.

Все мы просто молодцы. А я… повесть о любви… Белокрылая орлица и желтый суслик… Надо Иде рассказать – она заценит.

Попрощавшись с мамой, я вышла в коридор второго этажа.

Дом я, поглощенная спорами с Федором, толком не рассмотрела. Ну, что сказать… Дорого, богато. Осталось понять, где здесь что. И спокойно прожить эти несколько дней. И самое главное – не навредить своему суперупрямому пациенту.

- Авававававвввв. Иавав. Иииииииваааааа!!!! – раздалось у меня под ногами истеричное нечто. Я подпрыгнула – и чуть не упала с лестницы.

Ушасто-лохматое чудовище налетело на меня, встопорщив волосенки на голове, выпучив глазки и отчаянно трясясь розовато серым голым тельцем. Это было страшно, если бы оно было хоть чуть побольше.

Но оглушало знатно.

- Буханочка! Прекрати! – донесся из гостиной голос Виолы. Собака отступила, рыча. Но хоть прекратила атаковать.

- Ты всегда в таком отвратительном настроении, чудо ушастое?

- Она чужих не любит, - ответила Виола, выходя в коридор. Посмотрела на меня, пожаловалась. – Федор Леонидович в плохом настроении, прошел мимо меня и сказал, что все разговоры потом, после обеда. Кстати, практически не хромал.

Я покивала головой. Угу-угу. Неужто наша твердыня расслабляться поскакал? Надо же, нет чтобы гордо проигнорировать требования природы и продолжить трудиться на благо компании. Все же – остались, остались у босса простые человеческие слабости.

- Василиса, - Виола носком ноги аккуратненько подвинула собачку и подошла ко мне ближе.

Ее глаза настороженно прошлись вправо-влево по коридору, пометавшись, наконец, вперились в меня. Кончик острого розового язычка прошелся по нижней губке. Виола выдохнула и осведомилась:

- Федор Леонидович… он ничего не спрашивал?

- Что именно? – удивилась я.

- Про Лялю Викентьевну, про меня… Может быть что-то личное…

Я несколько удивилась, кинула взгляд на весьма легкомысленный наряд приехавшей девушки. Знавала я пациенток, красящихся перед операцией, потому что «мужчины смотрят». Видела девушек в купальниках и на каблуках, еле шкандыбающих по песку пляжа родного городка.

Как пел Утесов «Хоть лопни, но держи фасон». Но в данном случае – был перебор.

С миром бизнеса близкого знакомства не было, но что-то мне подсказывало – документы привезти не обязательно было в декольте, почти приоткрывающем ареолы сосков.

- Виола, ну о чем личном мог со мной говорить шеф во время массажа?

- Массаж – дело интимное и вызывающее доверие, - твердо сказала секретарь. – Любому врачу начинают открываться, рассказывать личное, а уж вы женщина опытная, разок его от срыва переговоров спасли, он точно это оценил. Василисушка…

И вот тут меня передернуло. Уж очень знакомо прозвучало, будто из сладко-обманных уст моей несостоявшейся свекрови.

- Василисушка, будь подругой, намекни Федору Леонидовичу, что секретарь у него умница-красавица. Это же я тебя практически на работу устроила, такие девочки как мы должны держаться вместе. И, кстати, Игорю твой телефон передала. Но ты на него особо не рассчитывай, красивый мужик, но слишком разговорчивый. Они с шефом дружат, Ляля на этом подзалетела. Но из-за небольших сбоев в самочувствии босс редко с приятелем своим болтает, так что о тебе не узнает. А у меня рот на замке будет.

И многозначительно на меня посмотрела.

Иногда со мной случается. Говорит кто-то другой, а стыдно мне. И Лялю она сдала, и меня, и Игоря. Меня вообще то ли шантажировать, то ли опекать собралась. Кучеряво люди живут, волнующе, в интригах.

Я хотела сказать, что с Игорем нас ничего не связывает, но Виола посмотрела на звякнувший телефон, всплеснула руками и с криком «За мной! Он ждет!». быстро зацокала по коридору, мелко переставляя ноги в узкой юбке и трепетно прижимая к себе толстую папку с бумагами.

Непонятно почему, но появление подтянутой, тонкой и ухоженной барышни испортило мне настроение. И, спрашивается, что мне за печаль? Федор мне кто? Пациент на неделю. Следовательно, если они не будут напрягать его страдающий позвоночник, то чем будут заниматься босс и его секретарша – это их личные сложности. Да хоть документацию друг друга наизусть зачитывать.