Павшее Королевство (ЛП) - Мэй Элизабет. Страница 42

Пячусь назад. Его голос неузнаваем. Незнакомый. Этим голосом, как я представляю, могла бы говорить смерть: низкий, опасный голос, от которого мороз пробирает до костей.

Выражение Сорчи не меняется, но маленькая дрожь проходит через её тело.

— Начинай сейчас, Кадамах. Ты произнёс клятву…

— И она не вступит в силу, пока мы не найдём Книгу. Теперь двигайся, — затем он грубо пихает её в сторону.

Сорча только бросает взгляд на Эйтинне, подняв подбородок, и продолжает поиски. Она, может, и искусна в сокрытии того, как себя чувствует, но меня не одурачить. Киаран только что напугал её до чертиков.

Он так же до чертиков напугал и меня.

Пока мы продолжаем идти через коридор, Эйтинне не говорит ни слова. Зачастую её пальцы сжимаются и разжимаются на рукоятке меча; то, что сказала Сорча, добралось до нее. Я наклоняюсь и говорю Эйтинне в ухо, что быть уязвимой не значит, что она сломлена. Рука Эйтинне хватает мою, сжимая от понимания. Лоннрах пытался разрушить нас обеих.

Спустя некоторое время Сорча снова останавливается, кончики пальцев скользят по стенам. Ощущаю её силу в воздухе, только на мгновение, прежде чем она отходит снова с тихим, досадным ругательством.

— Если ты находила дверь ещё до того, как этот замок существовал, почему мы ищем сейчас в нем? — спрашиваю я.

— Когда Лоннрах в первый раз нашёл для меня тюрьму Морриган, — говорит Сорча, — она находилась в Sìth — bhrùth. А раз уж Sìth — bhrùth стерся практически ни во что, нам нужно искать её здесь. Пользуюсь кристаллом, чтобы направить свои силы, но чертова дверь двигается.

— Двигается? — спрашиваю я скептически.

— Почему, как ты думаешь, мне пришлось просить своего брата помочь мне в первый раз? — теперь она звучит раздраженной. — Раз уж это требует нашей крови, то было проще сделать это нам двоим.

— Или для того, чтобы найти ее, требуется кто-то с навыками помимо ухищрений и предательства, — бормочет Эйтинне, звуча больше как прежняя она.

Сорча выбрасывает руку вперед, и я ощущаю, как её сила растет. В мгновение перед тем, как она ударяет, Эйтинне вскидывает свою руку и разрывает силу Сорчи так легко, как будто отрывает кусочек бумаги.

— Не позорься, — говорит Эйтинне с милой улыбкой. — Я, может, и сломлена, но, если захочу, могу заставить твоё сердце взорваться у тебя в груди.

С рычанием Сорча поворачивает в другой длинный коридор. Она вытягивает руки, кончики пальцев проходят по каменным стенам, и я снова могу чувствовать её силу в воздухе. На вкус, как железо, и имеет наждачную текстуру, грубую, как пемза.

Она прижимает ладони к стене, ее лицо — маска сосредоточенности.

— Дверь существует между нашими мирами, — бормочет она. — В правильном месте я могу вызвать ее, точно так же, как мы путешествует между этим миром и Sìth — bhrùth.

— Почему ты не нашла Книгу? — спрашиваю я. — Если ты так сильно её хотела, что заставило тебя уйти прочь?

Почему ты сдалась в попытке покончить с проклятием и спасти его? Если ты любила его так сильно…

Когда Сорча бросает на меня взгляд остекленевшими глазами, её сила все ещё ищет.

— В этом ты ошибаешься, Охотница. Я не ушла прочь; я упала на колени и уползла. Со своей жизнью.

Её брови пересекает морщинка, и она делает несколько шагов от нас. Затем резко останавливается, её голова дергается влево. Она пялится на стену, как будто видит что-то, чего остальные — нет.

Тянусь туда своими силами и ощущаю там тень… чего-то. Но она такая лёгкая, что я не могу разобрать. Сила, но только крошечный проблеск ее… Столь же слабый, как дуновение вереска в воздухе.

— Кадамах, — говорит Сорча низким голосом. — Дай мне свой клинок. Быстро.

Прежде чем я успеваю возразить тому, чтобы Сорча владела чем-то острым, Киаран вытаскивает нож из ножен на своём запястье и передаёт ей рукояткой вперед. Без каких либо объяснений и не мешкая, Сорча скользит оружием по обеим ладонями в два быстрых взмаха. Затем передаёт лезвие обратно и размазывает свою кровь по обсидиановой стене.

Ударяет ладонями по камням. Наблюдаю, как кровь собирается по гладкому камню, блестящая как патока. Только она не стекает вниз, как должна бы. Вместо этого она изгибается на камне, создавая узор. Похожий на одну из отметин Киарана: вихревый узор, который петляет вокруг себя, становясь мельче и более запутанным.

— Вот ты где, — шепчет Сорча. — Fosgail.

Внезапный треск эхом разносится по коридору, такой громкий, что моя рука тут же оказывается на рукоятке меча. Перед нами в стене формируется разлом, проходящий от пола до потолка. Камни распадаются, отрываясь друг от друга, чтобы показать кромешную пустоту, за которой я ничего не могу видеть — открытую ровно настолько, чтобы через нее мог пройти один человек.

Сорча моргает и отступает от разлома.

— Вот и он. Один портал в ад.

Я пялюсь в тёмное отверстие с надвигающимся ощущением тревоги. Что могла сделать Морриган, чтобы заставить Сорчу решить, что Киаран не стоит этого?

— Ты так и не сказала, что заставило тебя сдаться, — говорю я ей.

Я удивлена маленьким намеком на человечность в глубине её обычно холодных зелёных глаз. Прежде я видела моменты эмоций в ней, только когда она с тоской смотрела на Киарана. Но в этом что-то большее, ощущение потери, которое я узнаю, поскольку так остро ощущала его долгое время.

— Морриган сделает все что угодно, чтобы выбраться оттуда, — бормочет она. — В момент, когда мы войдем, она примет решение, кто из нас марионетки, а кто — ключ к её побегу.

— Кем была ты? — тяжело сглатываю.

Улыбка Сорчи горькая и жестокая одновременно.

— Ни тем, ни другим. Я была ее развлечением.

Сказав это, она отступает назад и посылает мне взгляд, будто спрашивая: «Как насчёт тебя, Охотница? Стоит он этого?»

Глаза Киарана ловят мои. Выражение лица его незнакомое, неспокойное. Проблеск чего-то тёмного и голодного прямо под поверхностью, едва сдерживаемый. Его проклятие. Проклятие, на которое у меня есть один шанс, чтобы отменить его.

«Спасти меня, Кэм? Ты бы желала моей смерти».

Резко отвожу взгляд, и прохожу через портал.

Коридор на той стороне похож на тот, что мы покинули — широкий, затемненный проход. Единственное, здесь нет дверей — по крайней мере, ни одной, которую могла бы увидеть через ряды увядшего плюща, который змеится по камням от пола до потолка. Ни единого зеленого листочка не осталось в листовом покрове, только увядшие коричневые лозы, которые тянутся в дальний конец коридора.