Механическое Диво (СИ) - Сволота Евпатий. Страница 35

Есть только жирнющий вопрос – на ком я буду качать менталиста в госпитале? Ответ пришел ко мне своеобразным знаком свыше. За палаткой послышались солдатские голоса и «сладкая музыка» голоса повара:

– Обед! Несем обед! Готовьсь жрать!

Вход в палатку-госпиталь по театральному драматично распахнулся, и на пороге появились опять наши утренние гости – повар и десяток солдат, которые помогали кормить пациентов. Вместе с ними, кстати, оказался Ахиллес.

Новость о том, что я уже прокачался до лекаря второго уровня, он воспринял радостно. Пожав мне руку, отметил:

– Молодец, Томас! К следующему дню у вас одни тяжелые останутся. Охотники, кстати, грозились с леса близнецам зверья сегодня раздобыть. Пусть Матфей с Иудой помогут продержаться им, пока ты следующий этап не возьмешь. Кстати, тут уже не так быстро будет, но с вашими темпами работы, думаю, вы дружно за недельку точно управитесь…

Оптимистичные прогнозы Ахиллеса не могли не радовать. С блаженно радостной улыбкой пялился на него, предвкушая цирк, причиной которого в скором времени стану я сам.

Начальник хвалил меня, повар раскладывал по мискам еду из кастрюль, солдаты готовились кормить улыбающихся пациентов. Идиллия…

Первая ментальная атака. Лопоухий солдатик, как только я атаковал его, с громким вскриком выронил миску. Ахиллесу, который обернулся на возглас, парниша виновато пояснил:

– Извините, горячее…

Покраснев, мальчишка схватил из угла швабру и принялся неуклюже прибирать за собой. Пока меня не начали мучить приступы совести, атаковал следующего. Этим «везунчиком» оказался повар. Видимо, его утренний ор слишком запал в мою душу, и я не мог никак оставить его персону без внимания. Импозантный бородач после моей атаки только забористо выматерился, сорвав у раненных оглушительные овации. Даже тяжелые, кажется, измученно улыбаясь, хлопали ему. Ну надо же! Какой любопытный способ справляться со стрессом!

Переключив внимание с повара, атаковал белобрысого пухляша, который, облизываясь, нес миску с варевом раненому. Пухляш замер. Изменился в лице, а потом, поставив быстро миску перед пациентом, рванул из палатки:

– Мне срочно надо в кустики! – только успели мы услышать от него, прежде, чем круглая фигурка в солдатской синей форме умчалась по направлению к лесу.

Ахиллес, который до этого весьма благодушно общался со мной, горестно вздохнув, закатил глаза и процедил сквозь зубы:

– Начинается… Нет, ну вот что здесь с дисциплиной твориться то?!.

Я, обрадовавшись тому, что внимание начальства обращено уже не ко мне, тихонько потрусил по направлению к кастрюлям с едой. Раненных то покормят солдаты, а лекаря никто кроме лекаря не покормит.

Схватив у повара миску со своей пайкой, пошел в уголок подальше от всеобщего внимания. Краем глаза подметил, что близнецы и Соня последовали моему примеру. Обед – дело святое. Хоть сейчас дайте нам время передохнуть…

Ну мне, правда, отдыхать особо сейчас было не с руки. Придушив в себе позывы совести, начал направо и налево ментально атаковать солдат, которые пришли помогать нам с кормежкой раненных. Подло? Может быть… С другой стороны лучше так, чем на поле боя. Да и маленькая щепотка истерики только освежает отношения. Мда… Щепотка. Главное, не переборщить…

Ну что тут скажешь? Обед в госпитале затянулся. Солдаты не единожды были обозваны Ахиллесом «криворукими идиотами», повар не единожды срывал бурные овации, раненные не единожды восклицали что-то из разряда «вы нам помогать пришли или еще больше калечить?»…

Моя затея, конечно, была опасна, но я чувствовал, что близок к цели.

Когда солдаты уже закруглялись с обедом, сам вызвался проводить гостей до выхода и вдогонку успел атаковать не только повара с группой поддержки, но и парочку мимо проходящих по своим делам солдат. Те, кстати, устроили вялую потасовку, вызвав у Ахиллеса такой поток брани, что даже повар уважительно присвистнул.

Я, уже не досматривая спектакль, смылся в госпиталь обратно, дабы не привлекать к персоне своей лишнее внимание. Подметил за собой, что из-за происходящего меня несколько лихорадит. Кажется, это самое подметил не я один.

Матфей за моей спиной подал голос:

– Эх… Скорей бы и нам с братом магию развить. Хочется быть полезными и нужными…

Поняв, что мой нервоз был принят за радостное возбуждение по поводу недавней прокачки лекаря до второго уровня, почувствовал облегчение. Вот люди такие люди… Не надо даже какую-то ложь им придумывать – сами все придумают и сами себя обманут.

Кинулся утешать Матфея:

– Да ты что, Матфей, в следующую неделю вы с братом будете заняты больше всех! Вы единственные, кто действительно сможет помочь продержаться тяжелым раненым. Я только-только научился лечить средние раны, до тяжелых мне еще долго. Соня также своими микстурами серьезных болячек лечить пока не умеет. Вы же умеете переливать жизнь. Да, пусть нужно много зверей, да это хлопотно, да эффективно совсем немного, но на ближайшую неделю вы для тяжелых раненых будете единственным шансом. Кстати, раз у вас так много работы, то, глядишь, и магию разовьете.

Матфей, слушая меня, как будто светлел лицом, преображался. Когда же я закончил свою речь поддержки, он радостно добавил:

– И то верно. А там, глядишь, и Соня на днях со своими таблетками и микстурами научится чему посерьезнее. Она сейчас из лаборатории почти не выходит…

Радостно потрепав Матфея по плечу, чтобы он не терял позитивного настроя, отправился залечивать раны тем, кому не успел это сделать до обеда.

Госпиталь, кстати, и правда, становился благодаря мне свободнее. Солдаты после лечения снимали бинты, разминаясь, делали легкую зарядку, проверяя все ли с ними в порядке. Убедившись в этом факте, прощались с оставшимися и на радостном расслабоне отправлялись в лагерь помогать товарищам в работе, которой после налета летающих тарелок было уйма.

В общем шуме и гаме подошел к койке Вильяма, Раны его, в отличие от ран Алана, были как раз теперь для меня вполне по силам. Безусловно, для того, чтобы выполнить квест с сумкой лекаря было бы разумно придержать Вильяма в госпитале, только квест квестом, но если я его могу вылечить – нужно лечить. Протянув руки над телом подростка, начал кастовать среднее лечение. Вильям, шумно выдохнув после того, как рана на плече на его глазах затянулась, обратился ко мне:

– Спасибо, Томас, – как-то смущенно буркнул он, а потом добавил, – Тема есть для разговора… Не знаешь, кстати, что будет с Аланом?

Растерянно глянул на собеседника. «Тема для разговора», говоришь?..

Неужто сам решил исповедаться мне? Да я не верю своему счастью! Это было бы слишком хорошо.

Как только мой растерянный взгляд скользнул от Вильяма к койке Алана, в голове что-то щелкнуло. Лидия. Та самая девочка, с которой мы приехали сюда все вместе. Сейчас она – бледная и встревоженная – сидела у койки Алана, придерживая его за руку. Неужели наш будущий разговор будет связан как-то с ней? Или я что-то выдумываю? И когда она, кстати, успела тут появиться?.. Вроде не видел же её. Хотя… Тут сейчас столько народа топчется, не мудрено было не заметить…

Взгляд скользнул к Вильяму обратно:

– Да. Давай поговорим. Приходи, как только стемнеет. Сам видишь, что у меня много работы…

Вильям, кивнув мне на прощание, отправился к выходу.

Ну а я… Я успел подумать о том, что отсрочка до ночи может быть вполне уместна. Кто знает – вдруг уже к вечеру успею прокачать менталиста, тем более, если раненый здоров, его ведь можно атаковать ментально, да?..

Ну что тут скажешь… Видимо, мне слишком надоело быть осторожным.

Эта ночная сделка с Сэмом, теперь вот намечается долгожданный разговор с Вильямом. Какого черта я буду упускать такие возможности, если они сами идут мне в руки?..

Правильно. Упускать нельзя. Атаковал ментально излечившегося раненного, который, неспешно собираясь, болтал со своим товарищем на соседней койке. Паренек шумно чихнул, вызвав дружеский смех соседа. Следующая цель атаки – здоровяк, который заправлял свою кровать, чтобы «врачам меньше хлопот было». Добрый ты, здоровяк. Прости меня. Солдат, ровно уложив подушку на койке, зевнул и рассеянно пробубнел: