Балтийская Регата (СИ) - Ант Алекс. Страница 82

— Здравствуй, Андрюха!

— Здорово. — машинально ответил тот. — Ты где пропадал? Тебя все на базе ищут. Караван довёл? Когда приехал? — засыпал Андрей Банщика вопросами.

— Только что приехал. У меня дело к тебе. Пошли со мной, я всё тебе расскажу. Не спеши, всё узнаешь. — потянул Банщик Андрея в город в сторону развалок недавних бомбёжек.

Остальное было делом двух секунд. Слава активировал свой скафандр, и мы полетели вместе в Штральзунд семидесятых годов. Очнулся Андрей уже на съёмной квартире в ГДР. Сосисок тройная порция, пиво, заполированное вишнёвым ликёром, ну и бутылка нашей водки с прекрасной закуской быстро привели его в чувство после обморока. Начались расспросы, но тут-же и окончились Андрей уже всё знал. Просто немного выпили за встречу и моё с ним знакомство.

В наши криминальные сети отщепенцев попал преданный Партии Великого Сталина человек, промывка мозгов в скафандре ему словно слону дробинка малая, она не сбила его с верного курса партийца. Хорошо, что я вовремя его разоружил, а то бы нам не миновать шума и бессмысленно бесполезных расстрелов на бис всех предателей. При всём при этом он всё же равнялся по комплекции нам двоим и еще маленькому гномику. Крыша у него довольно здорово поехала не в ту сторону, а реакция на внешние раздражители, как и у всех больших людей, несколько замедленная.

Вместо какой-то рациональной беседы мы попали на партсобрание при чём в шкуре обвиняемых в сексуальных преступлениях против главной любовницы первого секретаря обкома не меньше. Пришлось выслушать всё, что он о нас думает молча с полчаса, затем источник речи постепенно стал стихать под давлением действительности и ещё минут через пяток пересох вовсе. Мы его пополнили немного водочкой, чтоб грунт там не просел и не потрескался. Хорошо посидели в тишине и не в обиде да в конце решили поспать до завтра, пока есть время.

Утром мы сняли с детинушки мерки и пошли за приличным прикидом для него, оглоеда. Но он нас не послушал и вылез в своей гимнастёрке, с наградами и галифе на улицы цивильного города. Мы бродили по городу несколько часов, прежде, чем нашли на него полуботинки, спортивный костюм и всё прочее. О нормальной одежде мы уже и не мечтали, слишком размеры были нестандартными.

Ещё не доходя трех кварталов до дома, мы услышали шум, возгласы, смех и пение, игру баяна и гитары в небольшом скверике прямо напротив окон снятой нами квартиры. Поняв, что мы на грани грандиозного шухера, мы побежали к месту эпохального концерта. Конечно в центре внимания был Сторожев. Он лихо исполнял на немецком языке песни прошлой войны из репертуара вермахта и советской эстрады тех далёких времён. Если советская эстрада ещё могла здесь и сейчас быть спокойно исполняемой, то песни вермахта уже привлекли пристальное внимание пары полицейских. Пора было выручать нашего шансонье из объятий восторженной толпы зрителей.

Войдя в стадо слушателей, мы увидели старика немца, наяривавшего песенку «Лили Марлен» на баяне и нашего Андрюху проникновенно её исполнявшего и бренчащего на гитаре. И где этот чёрт гитару-то достал! Затем пошла нормальная «Катюша» на русском. Допеть и сорвать аплодисменты Сторожеву не дал Банщик.

— Вот ты где! А мы тебя ищем на съёмочной площадке! Товарищи, мы снимаем фильм про немецких антифашистов и вот в перерыв этот артист оказался у вас. Извините, но мы с ним должны идти! Спасибо за внимание. — громким голосом почти прокричал он, схватил дылду под руку и быстро повёл в сторону ближайшей подворотни, а я уже поспешал за ними.

За мной направились и полицейские. Мы зашли во двор дома и не раздумывая активизировали порталы. Уже на опушке польского леса, куда мы приземлились через пять минут мы стали объяснять азы конспирации разведчику зафронтовой разведки прошедшей тридцать лет тому назад войны. Заставили его снять боевую форму и напялить какой-то странный тренировочный костюм. Уже потом, через пару часов в спокойной Гдыне, мы, сидя на стульях и наблюдая за тем, как с нашего нового оборотня в погонах снимают мерки портные для пошива ему всего необходимого, мы перевели наконец дух. Ну не нужна нам была излишняя реклама в середине семидесятых. Получили мы все заказы через полчаса по нашему времени или через неделю по-местному. Заплатили зелёными президентами и свалили на борт «Звезды» где Андрюха попал в лапы наших зверей.

Вы даже не представляете какая каша получается в голове после скачков во времени и пространстве в эпоху, когда время кипит на порогах времён. Что было до этого неделю назад может уже поменяться на противоположное. Города и так трудно запоминаемые в суматохе дел, изменяются ещё и из-за непредсказуемости течения времени. Чтоб вам никогда не жить в эпоху перемен, господа — товарищи.

Начали мы приучать нашего переводчика к суровой реальности наших будней там, откуда он только что вылез. Из-за нескольких дел, связанных с подъёмом Янтарной Комнаты у Сааремаа, нами была слегка повреждена канва времени в Эстонии. В расположение солдат капитана Трошина освобождавших земли порабощённых гитлеровцами эстов, избавившихся первыми на свете от русских коммунистов и еврейских семей всего пару лет назад, попал французский солдат наполеоновской армии Пьер Арт.

Строго говоря он был не француз, а бельгиец, но Бельгия настолько мала, что терялась на теле Французской Империи Наполеона первого как блоха на теле собаки. В общем приближении можно было считать его по праву коренным французом. Уж если корсиканец мог сидеть на троне в Париже, то бельгиец и подавно мог носить и даже стрелять из мушкета императорской армии в варварской России. А также вполне закономерно получать плюхи за это от русских солдат и партизан, иногда даже в другом времени.

Мною было получено задание Хранителей разыскать этого идиота Пьера в расположении Советской армии и доставить его в Аргентинскую Патагонию не инициируя. Это было первое задание от Хранителей. Требовалось его выполнить точно, беспрекословно и в срок. По уставу, господа, по уставу.

Конечно Пьера мы нашли быстро. Недаром у Сторожева была ксива СМЕРШа. Но вот доставка его в Патагонию… Тут мы немного терялись от слова совершенно. Конечно «Звезда» у нас под боком, но тут-же и война со своим окаянным временем крови, боли и даже смерти. Я, конечно, мог остаться тут месяцев на девять-десять, но так не хотелось, а один Банщик и новообращённый мародёр Сторожев с Пьером могли и не совладать. Да и для эвакуации… в прочем она Пьеру не грозила вовсе. Но приказ он и в Африке приказ Хранителей.

Двое из ларца с одинаковыми удостоверениями водоплавающего СМЕРШа появились в расположении танкового взвода капитана Трошина как раз в самый момент наступления. Приказ. Гласивший: «Вперёд!» Каких-то два мелких лейтенанта даже из СМЕРШа остановить уже не могли, как и участь Пьера, которого затолкали в полуторку и посадили с двумя автоматчиками в компании пары горячих Эстонских бывших эсэсовцев и троих узбекских дезертиров. Вся вина узбеков из Богами забытого то ли аула, а то ли арыка, в длиннющих шинелях и с громадными вещмешками, состояла в том, что они в период атаки, когда немецкий пулемет срезал их аксакала, а по совместительству хаджу, упали на колени на нейтралке и стали возносить молитвы Аллаху. Теперь их всех везли в наступление, чтобы затем перед строем оставшихся в живых солдат расстрелять.

Ох, только вот не надо искать логику поступков там, где её по определению быть не должно — в головах военных особистов из заградотряда. Заградотряд он и на Луне тоже самое. Но с Банщиком и Андреем судьба поступила ещё интереснее. Их пришлось капитану затолкать по одному в два своих танка не без известной доли злорадства. Мол пускай и «эти» пороха понюхают, он же не знал, что «эти» из зафронтовой разведки, на их лбах это не было написано. Правда в последний момент он кинул им по шлемофону, так как испугался, что они не доедут без них и до следующего километра. Боя не предвиделось, просто пока передислокация поближе к передовой.

Обоим просто повезло, что в танках КВ-85 места заряжающих были свободны так как заряжающие были в это время в санчасти по причине полученных травм. Как только они заняли свои места танковая колонна двинулась вперед. Всё шло хорошо. Танки преодолели по пустой дороге километров двадцать. Я прикрывал колонну сверху идя над колонной на высоте двадцати метров в невидимом режиме.