Черная невеста (СИ) - Кариди Екатерина. Страница 2

А шеф все тянул меня за руку в сторону и твердил, что надо выпить. Расслабиться. Праздник.

Нервно стряхнула его руку, пусть идет мужик, расслабляется. Ушла к себе в комнату. А кругом люди. Всем уже весело. И все как-то странно на меня поглядывали. Не поймешь, то ли сочувственно, то ли…

Села за стол. Провела ладонями по столешнице, задумалась. А в душе стал медленно подниматься протест. Все на круги своя? Сиди Женька Михайлова, паши и молчи в тряпочку, пока не возникнет новый прорыв, который затыкать некем.

Надо ли оно мне? Быть спецом до востребования по месту надобности?

И что-то внутри сказало — НЕТ.

Был у меня под столом ящичек от бумаги, я в него рабочие папочки складывала. Вытряхнула все, механически переложила туда свое барахло. Потом написала заявление об уходе, и прямо к генеральному.

Так уж совпало, что секретарши на месте не оказалось, а в кабинете директора меня явно не ожидали. Генеральный курил расслабившись, галстук в сторону, лицо лоснится, довольное. Спросил нетерпеливо, явно желая поскорее отделаться:

— Вам что, Михайлова? — И привычно повозил по пепельнице пальцем.

Ирина Крутилина сидела напротив, закинув ногу на ногу, в руке сигаретка. Глянула на меня с насмешливой улыбочкой. И с жалостью.

Собственно, я собиралась тихо уволиться. Но эта вот улыбочка… И жалость.

— Ничего особенного, Арнольд Янович.

Прошла к его столу, ловко ухватила у него из пальцев ту самую драгоценную пепельницу-вагину и от всей души грохнула о край стола. Только осколки брызнули в стороны.

Арнольд Янович глаза вытаращил, дернулся ловить свой фетиш, да поздно. Ах-ах… Какая досада… Окурки рассыпались по новенькому дорогущему белому ковру, полетел пепел. И на документы на столе, и на мадам Крутилину. Та вмиг утратила всю свою вальяжность, взвизгнула и подскочила, ругаясь на чем свет стоит. У генерального физиономию аж перекосило, поднялся из кресла, стиснув кулаки.

— Вы…! Михайлова!

А мне было плевать. Я свое заявление припечатала ладонью об стол и вышла.

В аквариуме уже сидела испуганная секретарша, а навстречу мне кинулся шеф. Откуда только взялся, расслабляться ж вроде ушел.

— Михайлова… ты это… Ты чего удумала?

— Я? — спросила резко, у меня до сих пор адреналин в крови бурлил. — Ухожу я, Станислав Петрович.

— Что?! Нет! Нет-нет-нет. Куда это ты собралась? — Вскинул руки, останавливая меня. — Погоди, кто ж так сразу-то? Мы сейчас посидим, все обсудим, мы…

А глаза так и косят, так и бегают. Тошно.

— А я не сразу. Я давно созрела. — Обошла его справа, и в коридор.

— Михайлова, кто ж… а сводную справку по всем объектам… а твой альбом к десятилетию фирмы кто доделывать будет… демонструху!?

— Крутилиной отдайте, — процедила я, не обрачиваясь.

Заскочила в отдел, там под потрясенными взглядами коллег, теперь уже бывших, подхватила свой ящичек с вещичками и ушла не оборачиваясь.

Короче говоря, из фирмы я уволилась с треском.

Оттуда поехала домой. Из-за этой проклятой работы с мужем за последний месяц может, раза три всего мельком виделись. Сашка, поди, забыл, как я выгляжу.

Разве это нормально?! Мне двадцать пять лет, я женщина. Молодая! Красивая, в конце концов!

Адреналин схлынул, и я вдруг поняла, что дико устала и соскучилась. А настроение вообще сползло в ноль. Захотелось просто спрятаться на груди родного человека от всех бед и тихо выплакаться. Чтобы понял, приласкал, сказал, какая я глупая, и как он меня любит.

Какой-то тяжелый, бесконечный день…

Пока ехала домой, успело стемнеть, зимой светает поздно, а темнеет рано. Вечная ночь, подсвеченная фонарями. На улице пасмурно, не поймешь, что там с неба сыплет, то ли песок, то ли непонятная колючая крупа.

И так захотелось праздника. пусть маленького, капельку. По дороге зашла в супермаркет. Купила конфет, шампанского, большой судок оливье, Сашка его любит, тазик готов сожрать, и мандарины — волшебный новогодний набор. Елку он уже наверняка поставил.

Сашке заранее звонить и предупреждать не стала. Сюрпризом будет.

Дома меня встретила пустота и записка, прикрепленная к зеркалу в прихожей. Поставила чемодан, пакет с едой опустила на тумбочку. Разделась, попутно отмечая, что Сашкиной куртки нет на вешалке. Вышел куда-то? Ну да, записка же. И вечно стоявших в беспорядке его башмаков сорок последнего размера не видно. Убрался? Надо же…

Записка и притягивала, и почему-то… Отцепила сложенный вдвое листок, взяла пакет с едой и пошла в кухню. Поставила чайник, высыпала мандарины в вазу. Отошла к столу и, в конце концов, пересилила себя, развернула листок.

Сашкины корявые каракули я с закрытыми глазами могла узнать, но поверить в то, что там написано…

«Остохренело все.

Прости, Женька, но ты конь, а мне нужна нормальная баба»

А дальше было еще лучше. Пробежалась глазами по строчкам, но как увидела это самое — «ушел к Максимовой», присела. Провела рукой по волосам, оглянулась в окно.

Родной муж. Родной…?

Бросил меня. Ушел к Оле Максимовой. К моей вялой и тихой нытичке подружке-однокласснице. С которой мы чуть не каждый праздник…

Чайник закипел. Шелчок вывел меня из ступора.

Так. Там оливье и шампанское. И мандарины. К черту шампанское, отмечать нечего. А вот оливье пригодится. Пододвинула к себе судок с салатом и стала есть прямо оттуда. Не думать. Не плакать. Нет!

Я жевала салат и давилась слезами.

Банально-то как… До предела.

А этого проклятого оливье так много, мне же не съесть в одиночку, надо в холодильник. Встала, положить. А на дверце магнитики. Много. Вместе покупали.

Вот тут я и разревелась, уткнувшись головой в дверцу волшебного белого шкафа, на котором яркими пятнышками пестрела вся история нашей совместной жизни. И я с тем салатом в руках. Лишние мы с ним тут, НЕ нужные. Вне игры.

Скормила оливье унитазу, и пока он благодарно поглощал несостоявшийся праздничный семейный ужин, стала как-то сама собой стала оформляться мысль, что, наверное, надо что-то менять. И для начала отойти в сторону, подальше. Чтобы увидеть, как жить дальше, понять.

Оглядела квартиру. Вроде мой дом. Наш. Мы его вместе в ипотеку брали. И все эти мелочи, которые раньше были мне так дороги. Все вдруг стало чужим.

Хотя, если так призадуматься, не вдруг. Жизнь моя рухнула конечно не сегодня. К этому все планомерно шло.

Просто, все так сложилось… Одно к одному, а я не заметила.

Хорошо, что чемодан не разбирала. Как в анекдоте про тещу, что, и чайку не попьете? Бросила последний взгляд на рыжие мандарины на столе, на шампанское, конфеты. Встала и ушла.

Потом села в машину и погнала куда-то в ночь. Наверное, к тетке в Питер, поживу у нее пока. Сейчас главное уехать, а там видно будет.

Несколько часов спустя…

— Девушка, вам какой заливать? — послышалось сбоку.

— Что… — очнулась я и с трудом проговорила: — 95 премиум. Полный бак.

Машину заправили, я отогнала ее на стоянку и так и осталась сидеть, постепенно успокаиваясь. Одно за другим прокручивая в памяти события.

Через городские пробки я продиралась больше часа, еще пару часов по трассе, а потом наткнулась на ремонт дороги. Трасса перегорожена, технику нагнали среди ночи, прожекторы. Движение заворачивали куда-то в объезд, это же крюк километров двадцать!

Поехала. Настроение и без того в хлам, совсем жалко себя стало. И слезы как назло все время на глаза лезли, а дорога незнакомая, вся в колдобинах.

Еще и снег посыпал.

Не знаю, в какой момент, но мне вдруг стало мерещиться странное свечение. Будто движется вместе со мной вдоль обочины. И искорки в нем такие чудные, сказочные. Я невольно засмотрелась и…

А!!! На встречке!

Боже! Откуда только взялся этот трейлер, груженный легковушками??! Ведь только что было пусто??! Я тормозить, а на дороге наледь. Машину понесло юзом, затягивая прямо под брюхо этого огромного железного монстра! Переедет же и не заметит!