Осмелься (ЛП) - Харт Райли. Страница 10

— А? — тупо переспросил Дар, позволяя, наконец, собственным мыслям сорваться с языка. — О чем ты, мать твою, говоришь, Остин? Я не делал тебе минет из жалости. Такое вообще бывает? Люди делают жалостливые минеты? Я имею в виду, это же сосание члена. Большинство людей делают это, потому что им нравится ощущать член у себя во рту. Я знаю по себе.

Остин нахмурился, глядя на него, на его лбу залегли глубокие складки и будь Дар проклят, если это не показалось ему необычайно милым. Очевидно, гораздо милее, чем он сам сейчас выглядел в глазах Остина, потому что тот явно не оценил его попытку пошутить, судя по отсутствию и намека на улыбку.

Остин оттолкнулся от стойки, подошел к дивану в гостиной и сел. Они были для Дара как магнит, этот диван и Остин. Они манили его к себе. У него было так много счастливых воспоминаний, связанных с этим местом, что он просто не мог не последовать за ним и не сесть рядом.

— Просто будь искренним со мной. Я заслуживаю этого, — сказал ему Остин, и он был прав. Он этого заслуживал.

— Дерьмо… — Дар с отчаянием запустил обе руки в волосы, и расстроено почесал голову быстрыми движениями. — Эм…

Он мог это сделать. Мог поговорить с Остином. Остин был единственным человеком, с которым ему когда-либо было комфортно разговаривать. Это не случилось в одночасье. Остин был единственным человеком, который по-настоящему заслужил его доверие.

— Я не знаю, что со мной происходит. В последнее время все ощущается… иначе. Я не знаю как или почему, но думаю… блядь, думаю, я приревновал, когда увидел, как ты уходишь и понял, куда ты собрался. Я не знаю, что с этим делать.

Дар попытался встать на ноги, ему нужно было двигаться, но рука Остина легла ему на колено, заставив остаться на месте. Это не должно было его останавливать, Остин не удерживал его силой, но он все равно подчинился.

— Это ничего не значит. Так просто… случилось, — добавил Дар, потому что чувствовал острую потребность что-то сказать.

—Это обязательно должно остаться тем, что просто однажды случилось?

— Я не знаю. Ты хочешь, чтобы это случилось снова? — поинтересовался Дар.

—Не знаю. А ты? — ответил ему встречным Остин.

— Такими темпами это будет решаться ожесточенным матчем в «камень-ножницы-бумага» или «ини-мини-майни-мо».

Остин искренне рассмеялся и его мятное дыхание овеяло щеку Дара.

— Перестань меня смешить. Ты ведешь себя забавно в то время, как мы должны быть в замешательстве, —Остин толкнул Дара плечом.

Он был прав. Им следовало быть в замешательстве, и Дар был в замешательстве… но вместе с тем и не был.

— Может быть, мы сами все усложняем сильнее, чем оно есть на самом деле. Обычно, это по моей части, но что-то мне подсказывает, что ты психуешь даже больше, чем я.

Дар и вправду распсиховался. Здесь нечем было гордиться, даже самому себе стыдно было в этом признаться, но так и было.

— Я не знаю, смогу ли быть тем, кого ты заслуживаешь. Боюсь, если мы продолжим трахаться, я разрушу нас, — Дар оперся руками на свои колени, его руки сплелись между собой, нервно выкручивая и заламывая пальцы в незнакомой доселе манере.

— Что значит «быть тем, кого ты заслуживаешь»? Я не знаю, а как ты можешь не быть им. Господи боже, Дар, ты же все, чем я никогда не смогу стать — веселый и спонтанный. Ты как тот луч света, который всех к себе притягивает.

— Спасибо, конечно, но все это поверхностное дерьмо. Это легко разыграть. Я говорю о том, что здесь, — он сжал правую руку в кулак и дважды ударил себя в грудь.

Ему следовало бы заткнуться. Он позволял своим мыслям просачиваться из потаенных глубин, когда держать их в тайне было бы чертовски легче и проще.

— Ты действительно так думаешь? — в голове Остина звучало легкое удивление, удивление и беспокойство.

И будь Дар проклят, если это беспокойство не вынуждало его быть откровенным, хотеть открыться, раскрыть все свои секреты, позволить Остину проникнуть внутрь. Он уже был там, подобрался ближе, чем кто-либо когда-либо смог, но каждый раз, когда Остин оказывался достаточно близко, чтобы разрушить все его стены, Дар автоматически закрывался.

— Я не могу этого сделать. Я должен… — Рука Остина сжала его колено, вынуждая замолчать. Дар повернул голову, чтобы посмотреть на него. Остин был прекрасен. Дар всегда это знал, но сегодня все было иначе. В этом было что-то большее.

— Какое твое настоящее имя? — спросил Остин.

Ох черт. Только не снова.

— Я не могу тебе этого сказать. Совершенно секретная информация. Если скажу тебе, мне придется тебя убить.

— Я не знаю, хочу ли я останавливаться…и не уверен, что хочу, чтобы подобное больше не происходило. Возможно, я не должен признаваться в подобном дерьме, но... Господи, я отвратительно разбираюсь во всех этих одноразовых перепихонах, но это… с тобой не было похоже на перепихон, и я думаю, мы должны просто дать всему идти свои чередом… посмотреть, что будет дальше. Ничего не форсировать, но и не закрываться от возможностей. Ты хочешь этого? Если нет, если все эти запутанные эмоции, которые разрывают меня, мои и только мои, скажи мне об этом сразу.

Они не были только его. Черт возьми, и близко не были. Дар не знал, как с ними бороться, но и лгать Остину он не мог… и он тоже не хотел закрываться от возможностей. С Остином все ощущалось иначе.

— Я с тобой. Я не могу тебе ничего пообещать, Остин, но я с тобой.

И Дар чертовски надеялся, что при этом не потеряет его.

Глава 8

Следующие несколько недель выдались одновременно и типичными, и необычными. Остин по-прежнему был занят в центре. Выпускной вечер неумолимо приближался, поэтому он проводил там много дополнительного времени, тщательно готовясь и планируя. Пару ночей он засиживался допоздна, но это не было чем-то из ряда вон выходящим или новым. А вот что действительно стало немного иначе, так это присутствие Дара — если он не был у себя в баре, то чаще всего проводил время с Остином. Как-то вечером они заказали китайской еды и просиделивдвоем на балконе, ужиная и разговаривая друг с другом. На следующий вечер Остин зашел к Дару, но оказалось, тот занят документацией «WildSide», и закончилось тем, что Остин читал рядом с ним книгу, пока Дар занимался своей бухгалтерией. А вчера Дар заехал к нему в центр и привез кофе. Это был не первый раз, когда он появлялся там, но все равно подобное происходило очень нечасто. Казалось, Дар чувствовал себя некомфортно в центре, вот только Остин не мог понять почему.

Каждый раз, когда они были вместе, Остин не оставлял своих попыток вытащить из Дара его настоящее имя. Узнать это вдруг стало еще важнее, чем раньше, но Дар был непробиваем. Остин пыталсястроить догадки, которые Дар отвергал все до единой.

И еще Остин часто ловил себя на том, что смотрит на Дара иначе. Без вариантов, тот был потрясающим мужчиной, Остин всегда так считал, но теперь его улыбка стала более заразительной, а смех — более волнующим, вызывая у Остина зависимость, сродни наркотической. Ему всегда казалось, будто он знает Дара, даже несмотря на то, что ему была неизвестна большая часть его прошлого, включая и настоящее имя. Он знал каков Дар на самом деле, но это не значило, что ему не хотелось узнать о нем больше. Снять с Дара все его защитные слои, один за другим, потому что будь Остин проклят, если он вдруг не осознал, что хочет, чтобы каждый кусочек Дара принадлежал ему.

Этот факт было сложно принять.

И страшно.

Подобная правда могла стать весьма болезненной.

Неужели все это действительно началось с минета-дрочки?

Нет, Остин все чаще задумывался, не началось ли оно шесть лет назад, когда они только встретились, но по какой-то причине не смогли признаться себе в этом. Или, черт возьми, может, они этого не понимали сами. Еще одной вероятностью было то, что его чувства начали трансформироваться во что-то совершенно одностороннее, что означало, что Остин теперь в полной заднице. А с его-то счастьем, дело скорее всего обстояло именно так.