Дружка (одноклассница) (СИ) - Кариди Екатерина. Страница 10

Однако не только эти мысли не давали покоя женщине, она напряженно прислушивалась к разговору, все время страшась, что ее подвыпившие двоюродные братья могут сболтнуть лишнее, и тогда она просто умрет от стыда на месте.

Но, слава Богу, разговор мужчин шел об участках, документах, бетоне, арматуре и всем прочем, что могло интересовать собравшихся вместе строителей. А как только они подъехали к ограде церкви, Наташа тут же вышла из машины. Ей надо было помочь невесте. Но если честно, ей просто невыносимо было находиться рядом и не сметь даже взглянуть в сторону Дениса.

Оставшиеся в машине мужчины не спешили выскакивать на улицу. Потому что еще не все машины из кортежа подъехали, а снаружи… Хоть дождь со снегом временно и прекратился, зато ветерок поднялся такой пронизывающий, что посидеть в теплой машине было куда предпочтительнее.

Разговор о делах прекратился. Один из троюродных братьев Наташи, веселый и бесшабашный, заметив, что Денис пристально смотрит ей вслед, спросил:

— Эй, ты чего это на нашу сеструху так засмотрелся? Что, нравится?

Денис смешался и покраснел, словно его застукали за неприличным занятием, но постарался ответить как можно безразличнее:

— Да вот… похожа она очень на одну мою одноклассницу. Только у той глаза были голубые.

И тут другой брат, услышав это, заявил:

— А у нашей Наташки тоже глаза голубые, она просто линзы черные носит.

— Что??!! — от этих слов с Дениса все безразличие и спокойствие слетело к чертовой матери.

А возглас в наступившей тишине вышел громкий, все трое немедленно на него уставились. Денис от услышанного мгновенно испытал досаду на свою недогадливость, а еще радость от встречи, и огромную, просто чудовищную обиду. Захотелось поговорить. Разобраться.

По грозному виду Дэна мужикам стало ясно, что неспроста он их сестрой интересуется. Запахло жареным. Понятно, что Наташка им спасибо не скажет, если до нее дойдет.

— Ээээ… — промямлил тот, что невольно выболтал сестрин секрет. — Ну, мы пошли, короче. Там уже народ собирается…

— Сидеть, парни, — убедительно проговорил Денис.

Те странно переглянулись, потом заговорили между собой:

— Действительно, куда спешить? На холод вылезти всегда успеем.

— А у тебя там шипучки не осталось?

— Подожди! У меня коньяк есть…

— Ребята, — низкий давящий тембр Дениса заставил их замолчать и посмотреть на него.

— Что? — ответили практически одновременно.

И вид у мужиков был такой, будто вовсе ничего не происходит. Но, сказавши «А», придется говорить и остальное.

— Парни… Мне это важно. Надо знать.

— Зачем? — вопрос был задан серьезно.

— Затем… Что я…

— Что ты?

— Мне надо разобраться, — отрезал Денис.

Они странно переглянулись, словно оценивая его. Потом, видимо придя к каким-то своим выводам, старший из Наташиных «кубанцов» спросил:

— Ты в курсе, что у нее дочь?

Значит, эта девочка дочь. Денис кивнул:

— Понятно.

— Ну, раз тебе понятно…

Ему рассказали всю историю Наташиного замужества в сокращенном варианте. Не забыв добавить при этом, чтобы губы не раскатывал, мол, вероятнее всего, Наташка на него и не взглянет.

— А это мы еще посмотрим, — хотелось сказать.

А еще зло взяло. Теперь им точно надо поговорить.

Всю дорогу, пока свадебный лимузин вез молодоженов к церкви, Инга не переставая пилила Жору. Общий смысл сводился к тому, что он ее совершенно не любит. Не любовь выражалась в том, что он не обеспечил НОРМАЛЬНУЮ солнечную погоду, чтобы она могла сделать НОРМАЛЬНЫЕ фотографии с НОРМАЛЬНОЙ прической. Потому что, как не берегли невесту от дождя, а невероятное суфле, навороченное из ее дивных рыжих волос, потеряло форму, и свободолюбивые пряди полезли на волю, разрушая продуманный образ легкомысленным разнообразием. К тому же еще и шлейф слегка подмок, а вода с него затекла ей в туфлю…

Что и стало очередной последней каплей ее терпения. Пошел новый виток.

Мужик вздыхал, пытаясь оправдаться, но, увы, это было бессмысленно. Потому просто сгреб в охапку свое ворчливое чудо, закутанное в пушистую белую шубку и километры фатина, и смачно поцеловал. Сначала Инга пыталась вырываться, чтобы продолжить препирательства, но потом обмякла в его любящих руках и сменила гнев на милость. Жора понял, что он на верном пути, а этим приемом стоит пользоваться всю оставшуюся жизнь.

Однако они приехали, надо было выбираться.

А как выбираться, если юбки невесты опять с лужу угодят?

Так и пришлось дожидаться, пока подойдет помощь. Первой к их машине подбежала Наташа, за ней следом еще пара молодых ребят и Вероника. Совместными усилиями невесту вынесли наружу и понесли на руках к церковному крыльцу. Там уже всей процессии следовало торжественно и церемонно ступить под своды храма.

Пока мужчины улаживали какие-то процедурные вопросы внутри храма, старшим детям и молодым женщинам полагалось нести шлейф невесты, расправлять юбки, следить, чтобы малыши не носились как угорелые — еще попадут под ноги кому-нибудь. А шлейф у невесты был чрезвычайно длинный, пришлось складывать и задирать, да и юбки тоже, в итоге нервная Инга уже собиралась разразиться воплями снова, но тут на крыльце появился священник, и она сразу же приняла смиренное выражение и умолкла.

Жених счел и это хорошим приемом, и тоже решил взять его на вооружение. Правда трудно себе представить, где он будет брать священника, каждый раз, когда жене взбредет в голову высказывать недовольство. Но он был начинающим супругом, а потому рассматривал все возможные варианты, понимая, что по чистой случайности какие-то могут и подействовать.

С появлением в дверях церкви священника все как-то мгновенно подобрались, и процессия двинулась внутрь. Сначала родственники жениха становились по одну сторону, а родственники невесты по другую, но потом, по мере заполнения, толпа родственников все прибывала, и постепенно они перемешались так плотно, что заполнили церковь до отказа.

Лишь в центре, где перед алтарем стояли взволнованные новобрачные, был свободный пятачок. Но это только потому, что его создавали необъятные невестины юбки и шлейф, тянувшийся по полу еще три метра. А рядом с ними статуями застыли немые и напряженные свидетели.

Неизвестно, кто из них нервничал больше. Наташа, подавленная всей обстановкой, изводилась в ожидании возможного разоблачения, а Денис был зол и решительно настроен поговорить. Обида так и толкала его спросить у нее, достигла ли она в жизни, чего хотела? Хотя и сам видел, чего она достигла, но сейчас ему было тяжело сдерживать себя.

Между тем, для выяснения отношений не время и не место. Вокруг было полно людей, стоял однообразный гул разговоров, все время кто-то топтался. Он с досадой понимал, что все придется отложить до подходящего момента.

Наконец все разговоры стихли, венчание началось.

Сильный баритон священника разносился под сводами церкви, и людям, собравшимся тут, поневоле чудилось, будто этот голос каким-то образом сплавляет в одно целое стоящих перед алтарем мужчину и женщину. Свечи, цветы, свет, льющийся из-под купола…

Денис впервые присутствовал на подобной церемонии, раньше всегда смотрел на такие процедуры с долей скепсиса. А теперь это неожиданно оказалось волнующим, заставило забыть и сиюминутное раздражение, и многолетнюю обиду. Он вдруг почувствовал душевный подъем, будто стоит всего в паре шагов он чего-то нового и неизведанного.

Он действительно стоял в паре шагов. От Наташи.

Ей было неловко рядом с ним, хотелось сбежать, спрятаться. Будто кожа горела, настолько остро она чувствовала присутствие Дениса и свое смятение. Все это время она молилась. Раскаивалась за прошлые ошибки, прощения просила, которого трудно попросить у человека, что стоит рядом. О дочери просила, ради которой теперь несла весь этот груз на плечах. И совсем чуточку, в самой глубине души, боясь поверить, просила себе счастья.