Эльфийская радуга (СИ) - Лебедева Жанна. Страница 11

Два чудовища сцепились в рычащий клубок, покатились по лестнице вниз и скрылись в синей дымке. Сначала оттуда донеслись возня и рык, потом все стихло.

Тама медленно поднялась и перешагнула на ступень ниже. Остановилась. Мгла заходила ходуном – внизу снова зарычал дракон. Ему ответил еще один. И еще. Подхватив подол юбки, Тама понеслась наверх, прыгая через ступени, периодически падая на четвереньки, тут же вскакивая и набирая ход снова. Добравшись до верхнего яруса, она остановилась перед веером дверей, выбрав наугад, бросилась в ближайшую.

В помещении оказалось темно. Колдовской туман скрывал все, превращая пространство в подобие ночного неба: непроглядная густая синь испещренная искрящимися дорожками света и точками крошечных вспышек. Пока Тама стояла на краю этой немыслимой бездны, в темной толще что-то задвигалось, взбалтывая мрак, как кисель, и закручивая световые узоры водоворотами.

– Сюда, скорее! – раздался нежный голос.

Тама ахнула, не понимая, что происходит. В тот же миг тонкие холодные пальцы ухватили ее за руку и потянули в глубину колдовского тумана.

– Иди за мной, не бойся. Скорее…

Тама узнала голос и облегченно выдохнула:

– Госпожа Лэйла. Вы живы! Вы здоровы! – потом, спохватившись, что погоня наверняка уже рядом, тут же выпалила. – Надо бежать – здесь чудовища, они все испепелили и скоро придут сюда!

Лэйла не ответила, безошибочно отыскивая скрытую от глаз дверь в тот самый кабинет, где когда-то прятались в шкафу Тама и Таша. Магия врага не проникала в помещение, клубясь перед входом. На все попытки горничной заговорить о скорейшем побеге, хозяйка Ликии лишь чуть заметно покачивала головой.

– Ты должна сделать кое-что важное, – начала она медленно и с расстановкой.

– Для вас – что угодно! – искренне выпалила Тама, но дочь Короля дала ей понять знаком руки, что излишние эмоции не нужны.

– Не для меня. Для Ликии, – голос принцессы неожиданно стал холодным и дребезжащим, словно она собиралась зарыдать.

Таме мгновенно передалось волнение городской хозяйки, пастушка-горничная забегала глазами по комнате, словно это могло как-то предупредить ожидаемый разговор.

Пресекая лишние слова и возгласы, Лэйла прижала палец к губам. Тама поняла ее и послушалась беспрекословно. Рот на замок, сама – вся внимание.

– Судьба привела тебя ко мне в этот страшный час, – принцесса неспешно присела в обитое шкурой леопарда кресло, кивнула гостье на соседнее. – Однажды ты уже слышала мою беседу с Моруэлом. Здесь. Что важно…

Тама напряглась, вспоминая, что речь тогда шла о каком-то таинственном ключе. Древние артефакты, тайны, пророчества – сейчас все это пришлось совершенно некстати. Нужно бежать, немедленно спасаться, нырять в магические порталы или тайные переходы, которых не могло не быть в покоях ликийской госпожи. Но Лэйла почему-то медлила. Ее осунувшееся, посеревшее лицо выражало непоколебимое мертвенное спокойствие, а изысканная поза – недвижность и монументальность старинной статуи.

– Беда, постигшая Ликию, произошла лишь по одной причине – могущественный враг прознал, что в моем городе следует искать древний ключ, отпирающий… хотя, что он отпирает, знать тебе совершенно не обязательно, – продолжила она, ловя непонимающий взгляд своей преданной горничной. – Ты должна пообещать мне кое-что, Тама.

Девушка послушно кивнула, сжимаясь внутри от навалившейся неизвестности. О чем таком могла просить ее ликийская принцесса в этот нелегкий час? Мозг отказывался выдавать идеи, поэтому Тама просто слушала, пытаясь не думать о том, что сейчас происходит за дверью.

– Скажу так, – продолжила Лэйла, – Ликийский Ключ – это символ правителей Ликии, и если он попадет в руки врага, тот установит здесь свою власть на законных основаниях. Этого допустить нельзя, понимаешь?

Тама закивала. Лэйла тоже кивнула, удовлетворенная установившимся пониманием.

– Ключ не в Ликии. Он спрятан, но у меня есть карта, ведущая к нему и мне некому передать ее теперь, кроме тебя. Ты возьмешь карту, выберешься из замка и найдешь Ключ, во что бы то ни стало. Потом отыщешь Франца Аро – моего придворного сыщика, и передашь артефакт ему. Он знает, что с ним делать.

– Но как? – не сдержалась взволнованная Тама. – Как я выберусь из Ликии?

– Мой сфинкс унесет тебя на своих крыльях, – сказав это, Лэйла резко поднялась и хлопнула в ладоши. – Ко мне, Шакит!

Из потайной двери, распахнувшейся в дальней стене кабинета, на бархатистый багряный ковер шагнул сфинкс. Его белое тело покрывали бурые пятна засохшей крови, а по бокам, лапам и груди тянулись алые полосы, раны от когтей безжалостного врага. Охватывая шею, на грудь спускался пропущенный между передних лап ремень и, подобно собачьей шлейке, застегивался на спине, позади крыльев.

– А как же вы? – встревожилась Тама, с опаской глядя на сфинкса, который нервно озирался по сторонам, принюхиваясь и прислушиваясь к царящей за окнами тишине.

Глаза чудовища то и дело вспыхивали кровавыми огнями – Шакит слышала что-то тревожное, неподвластное людскому уху.

– Я останусь, – ответила Лэйла, и тон ее не терпел переспросов и сомнений, – ведь хороший капитан последним покидает обреченный корабль, или, если уж так суждено, уходит на дно вместе с ним.

– Я поняла, – сжав зубы от навалившейся безысходности, произнесла Тама, решительно направляясь к ворчащей и озирающейся Шакит.

– Подожди, – остановила ее дочь Короля, – самое главное…

Медленно, нехотя, принцесса подошла к висящему на стене ковру, на котором висели два скрещенных меча. Сняв один, она прислонила его к стене, а сама открыла дверцу шкафа, того самого, в котором когда-то коротали время пастушка и ее подруга. Достав с верхней полки серебряную шкатулку с длинной цепочкой, сплошь покрытую гравировками неизвестных символов и рун, Лэйла поставила ее на стол. Щелкнули невидимые замки, и шкатулка беззвучно распахнулась. По краям пробежали цепочки магических всполохов. Внутри ничего не оказалось. «А где же карта?» – тут же подумала Тама. Услышанный ответ ей совершенно не понравился…

– А теперь возьми меч, – приказала Лэйла, возвращаясь на кресло и опуская на стол правую кисть, – и подойди.

Тама послушалась, поскорее схватилась за рукоять и повернулась к ликийской хозяйке.

– Руби мою руку, – приказала та.

– Что? – не поверила услышанному Тама.

– Руби, это приказ!

В тот же миг свирепо зарычала Шакит, подняв щеткой короткую шерсть и неотрывно глядя на дверь, за которой отчетливо слышалось ворчание драконов, шорох волочащихся по полу хвостов и крыльев, металлический скрежет бронированной чешуи.

– Скорее! – умоляюще выкрикнула Лэйла. – Карта на руке: вены-реки, суставы – горы, а татуировки – государства! Не медли!

Забыв обо всем, Тама зажмурилась и подняла налившееся свинцовой тяжестью оружие. Когда-то в деревне она, как любая другая селянка, без зазрения совести крутила шеи курам и петухам, но рубить живого человека…

Из-под двери повалил густой дым, заговоренное дерево задрожало под натиском ударов.

– Руби! – раздалось, словно из небытия.

И она опустила меч, чувствуя, как в ушах запульсировали громовые раскаты бьющейся в голове крови. В легких стало жарко, сердце запрыгало в груди, а глаза стало затягивать серой мутью беспамятства. Девушка закачалась из стороны в сторону, пытаясь совладать с собой.

Она смотрела, как в оглушительной тишине перекошенная от боли Лэйла прижимает обрубок руки к груди, пачкая темной кровью вырез драгоценного платья, как оставшейся рукой запирает в шкатулку отрубленную кисть, а дверь изгибается и трещит в последнем усилии не пропустить к ним разъяренного врага…

Тама почувствовала, что начинает оседать на пол, но хлесткий, обжигающий удар по щеке привел ее в чувства. Шею тут же оттянула холодная тяжесть цепи.

– Уходи немедленно! Слышишь? – перед глазами Тамы возникло истончившееся, перепачканное брызгами крови лицо ликийской принцессы, – Заклинаю тебя, уходи!