Эльфийская радуга (СИ) - Лебедева Жанна. Страница 36

– Да, там, – кивнул Артис.

Несмотря на холодную твердость, в голосе лесного эльфа чувствовалась бесконечная горечь. В его памяти один за одним всплыли образы недавнего прошлого. Холод, тьма, постоянная сырость и вечный страх замкнутого пространства. Ежедневное ожидание расправы, пытки, побег, на который он никогда бы не решился сам. Девушка из соседней камеры, бесстрашная соседка, решившаяся бросить вызов кровожадным «ласточкам» Вэлди. Она отважилась на то, чего не посмел совершить он сам…

Артис стиснул зубы. Тогда он поступил несправедливо, жестоко и подло, оставив храбрую соседку одну в колдовском подземелье. Тогда он думал только о собственных поисках и был готов на все, чтобы освободить своих соплеменниц. Тогда он оправдал свой поступок тем, что пожертвовав жизнью принцессы лаПлава, нашел путь к спасению порученных ему в опеку лесных эльфиек. И жертва та оказалась напрасной: погибли эльфийки, и сгинула в проклятом мраке бесстрашная девушка-соседка. Лишь спустя время Артис понял весь ужас произошедшего – он не только не спас эльфиек, но и обрек на смерть единственного настоящего друга…

– Прости, что спросила, – прочитав все на лице Артиса, покаялась Айша, – не стоило об этом говорить.

– Ничего страшного, – пересилил болезненные воспоминания Артис.

Он даже попытался улыбнуться, но улыбка получилась натянутой и лживой. Глаза эльфа переполняли отчаяние и тоска.

Айша впервые видела Артиса таким растерянным и печальным. Ей очень хотелось поддержать его, но найти подходящих слов она не могла. Хотя, наверное, самые нужные слова всегда идут от сердца.

– На меня ты можешь рассчитывать, не смотря ни на что, – произнесла, наконец, девушка и, подавшись вперед, робко коснулась пальцами руки Артиса.

– Спасибо, Айша, в долгу не останусь, – ответом послужила улыбка, грустная, но все же улыбка.

В тот момент, она поняла, что никаких особенных слов искать не нужно. Все просто. Можно просто говорить, неважно о чем. В разговоре с другом уходят прочь дурные мысли, нет времени, чтобы предаваться унынию.

– Хочешь, я расскажу тебе смешные истории про Нангу? Обхохочешься! – просияла гоблинша, – а хочешь, расскажу про себя, как я маленькая одна отправилась на войну с Королем.

– И как? – Артис насмешливо приподнял брови.

– Никак, я взяла отцовский палаш и дошагала маршем до соседней деревни. Там меня поймали родственники, отшлепали и вернули матери.

Так они просидели почти до утра. Болтали и смеялись, позабыв о бедах, опасностях и войне. Артис с удивлением отметил, что давным-давно не чувствовал себя так легко и беззаботно. Постоянный страх слепоты отпустил его, а хмель выпитого за ужином вина, наконец, добрался до головы, опутал мысли легкой паутиной и еще больше замутил и без того туманный взгляд.

Эльф смотрел на гоблиншу в упор, раздумывая, что, пожалуй, они не такие уж и разные. Те же уши, те же глаза, та же хищная грация непревзойденных охотников. И что в них такого различного? Разве что цвет кожи и волос? Это мелочи. Клыки? Вот у Йозы клыки еще и поболее будут… А еще, Айша красивая, пусть не по-эльфийским канонам, но ведь, в сущности, кому эти каноны нужны? Тот, кому нужны, не бродит один по степям и не оказывается в странной и разношерстной компании. И Йоза, пожалуй, был прав, наступает миг, когда перестаешь замечать различия, думая лишь о том, чтобы прикрыть товарища в бою.

Когда небо на востоке начало светлеть, они отправились в дом. Нужно было вздремнуть, чтобы днем не клевать носом.

Гоблинша и эльф бесшумно поднялись по ступеням и оказались в темном коридоре. Комната Артиса находилась ближе к лестнице и он, взявшись за ручку двери, повернулся, чтобы попрощаться, но, вместо прощания, сказал совершенно другое:

– Может, останешься?

Какое злое колдовство заставило его произнести такие слова, он не знал, даже сам не понял, что имел в виду. Айша, видимо, расценила подобное предложение недвусмысленно. Она возмущенно округлила глаза, потом нахмурилась укоризненно, отвернулась и пошла прочь.

Артис поспешно захлопнул за собой дверь и тихо выругался. Кто тянул его за язык. Зачем он вообще это ляпнул? Прекрасный вечер был испорчен безвозвратно. Разочарованный и злой на себя, эльф рухнул на кровать и уснул. Весь недолгий сон его мучили кошмары. Ему грезилось, что глядя в зеркало, он видит не себя, а довольно ухмыляющегося Йозу, держащего на поводке огромного борзого кобеля.

Айша тоже спала беспокойно. Покинув Артиса, она подумала, что зря расценила его слова, как обидный намек. Это же Артис! Он явно имел в виду что-то другое. Возможно, хотел продолжить беседу. Подумав так, она в третий раз приложилась кулаком ко лбу, а потом уснула.

Перепить Нангу и Йозу оказалось несложно. Они явно недооценили противника, совершенно не подумав о том, что человек, способный укрощать огонь, вряд ли окажется слишком чувствительным к жару алкоголя. Встряхнувшись, чтобы немного взбодриться, Дара встал и торжествующе посмотрел на Нангу, уткнувшегося лицом в стол и спящего, как младенец. Йоза тоже дрых, откинувшись головой на спинку дивана.

– Слабаки, – процедил сквозь зубы Дара, – а еще меня учат жизни…

Он собрался уйти, но, решив напоследок проучить хвастливых товарищей, стащил со стула Нангу и свалил его на диван рядом с эльфом. Голова гоблина уперлась в плечо Высокого, и тот, пробурчав спросонья: «Да, детка, иди в мои объятья», обхватил соседа за плечи, ткнулся носом в его ухо и захрапел.

«Стоит прийти сюда утром, когда они проснутся, и посмотреть на эти рожи», – злорадно улыбнулся Дара, собираясь восвояси. Легкий шорох, раздавшийся за спиной, заставил его обернуться. По длинному, заваленному объедками столу мягко ступала одна из танцовщиц-холь. Увидев Дару, она загадочно улыбнулась, скрестив ноги, уселась на столе и, наклонив голову набок, спросила:

– Может быть, господин желает еще вина?

– Нет, спасибо, не хочу присоединиться к ним, – Дара кивнул на спящих соратников.

Холь понимающе улыбнулась, потом зевнула, и, грациозно потянувшись, легла на бок, явив взгляду Дары гладкий рельеф скрытого невесомой тканью тела. Он разглядывал ее украдкой, а дух коварного вина все сильнее овладевал им. Взгляд то плыл, растворенный в мутной дымке, то фокусировался четко и ясно, позволяя разглядеть все в малейших деталях: даже узор на золотых кольцах, украшающих пальцы рук и ног танцовщицы. Маг с удивлением отметил, что юной девочкой холь кажется только издали, рассмотрев ее лицо вблизи, он понял, что она старше его лет на пять, а может и на семь.

– Может быть, мне станцевать для господина? – снова предложила холь.

– Хочешь – танцуй, – пожал плечами Дара.

Из-за своей неопытности в общении с дамами, он совершенно не знал, как вести себя в подобной ситуации, и поэтому решил пустить все на самотек, дабы не ляпнуть и не сделать чего лишнего.

– Я не хочу танцевать, – ласково произнесла девушка и, подобрав оставленную кем-то на столе трубку, поковырялась в ней, вороша остатки табака, потом потянулась к тлеющей возле бутыли с вином свече.

Щелкнув пальцами, Дара высек искру, и на конце его указательного пальца заплясало пламя. Он вытянул руку, позволяя девушке прикурить, при этом его плечо громко хрустнуло, а край губ дернулся от боли.

– Господина беспокоят старые раны? – отложив в сторону дымящуюся трубку, спросила танцовщица, – я могу помочь.

Она спрыгнула на пол и мгновенно оказалась за спиной Дары. Он напрягся, потеряв ее из вида. В памяти всплыли рассказы о том, что холь часто служат наемными убийцами, поэтому юноша дернулся от неожиданности, когда легкие руки опустились ему на плечи, а тонкие пальцы принялись разминать закостеневшие мышцы. Некоторое время Дара пытался сохранить бдительность, но нежные касания не позволили ему проделывать это долго. Голова сама собой откинулась, глаза закрылись, а по телу растеклась сладкая нега.

– Сними одежду, она лишь мешает, – раздался над ухом тихий шепот.