Строптивая для негодяя (СИ) - Шикова Илона. Страница 41

— Я думаю, ты преувеличиваешь, — все-таки глажу мальчика по голове, а он больше не сопротивляется. — Давай договоримся, ты больше Пашке не хамишь, ведешь себя хорошо, а я тебе дам денег на кино. Девочка хоть красивая? — подмигиваю, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

— Очень, — произносит Макс и тоже улыбается.

Не стоит дальше затрагивать эту тему, поэтому мы идем ужинать, обсуждая какую-то неизвестную мне Леру, которая очень нравится Максу. Чтобы хоть как-то поднять ему настроение, выдаю карманные деньги, благо сегодня получила аванс, чтобы хватило на кино, попкорн и колу. Он радуется как ребенок, обещая, что до конца недели не получит ни одной тройки.

Ложимся спать, когда стрелки часов уже приближаются к одиннадцати. Пашки до сих пор нет, и он так ни разу мне не позвонил. Ладно, мальчик большой, сам разберется. Я ему не нянька, чтобы наяривать каждый полчаса, интересуясь, когда “мое чадо” вернется домой.

По-моему, мне снится море, пальмы и жаркое солнце. Неосуществимая мечта, по-крайней мере, на ближайшие пару лет так уж точно. Я пью холодный коктейль и наблюдаю за легким движением волн. Тихо, спокойно, лишь птицы кричат где-то в небе, и тут внезапно раздается какой-то грохот. Интересно, что это такое?

Просыпаюсь от того, что из зала слышится очередное падение какого-то предмета, вызывающего довольно громкий шум, а также чертыханье, судя по голосу, Балабанова.

Тру глаза, зеваю, после чего вылезаю из-под одеяла, надеваю кофту сверху на пижамную маечку и выхожу в зал.

Балабанов сидит на высоком стуле возле барной стойки спиной ко мне. Перед ним стоит бутылка с какой-то алкогольной хренью, а сам он пьет из стакана прозрачную жидкость. Ставит пустую тару на стойку и опускает голову вниз.

— И что ты тут делаешь? — подхожу тихо, останавливаясь рядом.

Парень даже не поднимает головы и никак не реагирует на мое появление.

— Разбудил? — наконец-то произносит.

— Как видишь, — сажусь на соседний стул.

— Извини, — поднимает голову и затуманенным взглядом смотрит мне в глаза.

Кривая ухмылка, взъерошенные волосы, рубашка расстегнута на три пуговицы, а галстук валяется на полу — и это в час ночи мне приходится наблюдать. Господи, за что мне такое наказание?

— Надеюсь, я не нарушу твоего личного пространства, если поинтересуюсь, почему ты находишься в состоянии алкогольного опьянения в столь позднее время? — выдаю на одном дыхании, кивая на полупустую бутылку виски, а Пашка усмехается.

— Иными словами, почему я нажрался, как скотина?

— Иными словами — да, — кривлюсь в ответ. — Ты не мог бы пьянствовать где-нибудь в другом месте и дать нам с Максом возможность поспать?

— Конечно, — делает обиженное лицо. — Макс тебе важнее, чем я, — наливает себе очередную порцию виски. — Будешь? — поднимает бутылку немного вверх.

— Не буду, — выпаливаю довольно громко, правда вспоминаю, что в соседней комнате спит мальчик и понижаю тон: — Ты еще меня приревнуй к своему брату. Детский сад какой-то, честно слово.

Встаю со стула, делая шаг в сторону, но Пашка хватает меня за руку, заставляя остановиться.

— Дарина, побудь со мной.

Глаза у парня хоть и мутные, но слишком печальные. Он смотрит на меня с какой-то непонятной надеждой, и мой материнский инстинкт или какое-то другое чувство, будь они все не ладны, берут верх — медленно возвращаюсь на прежнее место, усаживаясь на стул и плотнее запахивая кофточку.

— Только не долго, — произношу тихо. — У меня завтра заседание, и хотелось бы выспаться, — Паша кивает, после чего делает очередной глоток из стакана. — И при условии, — добавляю, — если ты прекратишь глушить вискарь. Кофе сделать?

Он утвердительно кивает, не поворачивая головы в мою сторону, и отодвигает стакан подальше от себя.

Встаю, обхожу барную стойку, забираю оттуда бутылку и пустой стакан — последний ставлю в раковину, а вот виски отправляю назад в шкафчик, где, как я выяснила раньше, стоят бутылки с различными алкогольными напитками.

Завариваю кофе — Пашке покрепче, себе послабее. Врут, что от кофеина трудно заснуть. Лично на меня это не действует, когда бы я не выпила этот напиток. Куда сильнее на мою нервную систему влияет присутствие Балабанова.

— Спасибо, — произносит парень, когда ставлю перед ним чашку.

Сама же остаюсь на месте, усаживаясь на стул. Нас разделяет браная стойка — лучше так, чем нервничать от его близости, сидя рядом.

— Ты мне так и не сказал, в чем причина твоего сегодняшнего пьянства, — делаю глоток горячего кофе.

— Навалилось как-то все сразу, — Пашка вздыхает, проводит рукой по волосам, а затем по лицу.

Так и хочется повторить за ним его же движения, но сдерживаю свой порыв. Да что со мной такое происходит? Почему мне постоянно хочется дотрагиваться до Балабанова? Это точно гормоны или еще какая-то непонятная химия. Надо поскорее избавляться от этого наваждения.

— Может, расскажешь? — аккуратно спрашиваю, заглядывая прямо в глаза парню.

— С отцом сегодня виделся, — Паша поднимает на меня затуманенный взгляд. — Лучше бы он не приезжал вовсе.

— Подожди, — рука замирает вместе с чашкой в воздухе. — Отец с матерью ведь заграницей? Так как же он…

— Есть еще родной отец, Дарина, — перебивает, а я так и остаюсь сидеть с открытым ртом.

Вот это новость!

— Извини, я не знала, — прихожу в себя.

Я и вправду не знала, что Балабанов общается со своим родным отцом. Нигде про него ничего не упоминалось, куда он запропастился — тоже неизвестно, да и я, если честно, не узнавала. Думала, что вряд ли они общаются после развода родителей. Но, видимо, что-то у них там происходит, раз парень решил глушить свою боль или обиды в алкоголе.

— Они с матерью развелись, когда мне было лет пять, — Паша делает глоток кофе, морщится, после чего снова пьет еще дымящийся напиток. — У него всегда была, есть и будет только одна женщина — наука. Он сутками пропадал в своем НИИ, забыв, что есть семья, которую надо кормить. Мать никогда не запрещала нам общаться, но он сам не стремился к этому, — Паша делает паузу, а я молчу, не зная, что сказать в этом случае. — Потом его заметили и пригласили работать за границу. Не знаю, как он там живет и чем занимается, но в те редкие моменты, когда он приезжает в Россию, мы видимся с одной целью — отец просит у меня денег на очередной грандиозный проект. Его не интересуют ни моя жизнь, ни мои дела. Вообще ничего, — тяжело вздыхает, опуская глаза. — Извини, что загрузил.

— Нормально все, — произношу негромко. — Я, правда, не знала. Думала, вы не общаетесь, раз о нем нигде ты не упоминаешь.

— А толку о нем говорить? — Паша смотрит на меня в упор. — Вот сегодня встретились, но лучше бы не виделись, — мотает головой из стороны в сторону. — Я после этого всегда напиваюсь, так мне тошно.

— Может, лучше вовсе не встречаться в таком случае? — Балабанов усмехается кривой ухмылкой. — Мне трудно судить, пойми. Я росла в полноценной семье, поэтому как происходит в ситуациях, подобной твоей, не знаю.

— Лучше не знай, — Паша делает очередной глоток кофе.

— Раз уж у нас с тобой такая доверительная беседа, — произношу медленно, чуть ли не по слогам, — скажи мне, почему ты Макса не долюбливаешь? — и пристально смотрю Пашке в глаза.

— Потому что он имеет все то, чего не было у меня, — выдает довольно резко.

Вот тебе раз. Я-то думала, все намного серьезнее, а тут, оказывается, просто детская обида, которая никак не отпускает. Надо вспоминать азы психологии, которую преподавали нам в университете. Иначе без пол-литра тут не разберешься.

— Вроде у вас с отчимом нормальные отношения, — снова не тороплюсь, наблюдая за реакцией парня.

— Нормальные, — кивает в ответ. — Он хороший мужик, не спорю. Сначала всё было замечательно, а потом, когда появился Макс, я почувствовал себя лишним в их семье. Не скажу, что ко мне плохо стал отчим относиться, но мне чего-то не хватало. Я тогда из столицы к бабуле сбежал, в наш город. Ты знаешь, если бы тогда меня мать или отчим остановили, сказав, что я им нужен, наверное, всё сложилось бы по-другому. Но они не остановили.