Маффин (ЛП) - "Mahsa". Страница 129
— Эшер, — позвал он своего друга, — уходим!
— Идём, Маффин, — спокойно сказал тот. — Нам пора. Полиция уже близко.
«Скажи ему, — вопила моя совесть. — Скажи, что нужно бежать».
Но затопивший округу вой сирен означал “слишком поздно”. Покачав головой, я заглянул прямо в его глаза. Почему, почему так трудно дышать? Эшер, возможно, был худшим человеком на земле, но он был моим человеком. Он так старался меня защитить… И чем же я отплатил ему? Да гори оно всё синим пламенем!
— Я… я… — сквозь комок в горле выдохнул я.
Прости меня. Прости меня. Прости…
— Обсудим это позже. А сейчас нам нужно поскорее исчезнуть, — сказал он.
Я хотел рассказать ему. Хотел, чтобы он всё узнал, но как ни старался, слова мёртвым грузом оттягивали язык. Эшер потянулся за моим запястьем, чтобы снова увести в безопасное место, но я инстинктивно отстранился.
— Прос… — я снова поперхнулся. Прости меня. Мне так жаль. Пожалуйста, прости, прости меня, Эшер.
— Маффин? — спросил он, озадаченно морща лоб.
— ЭШЕР! — взревел Алрик. — БРОСЬ ЕГО! БЕЖИМ!
А сирены рвали на части шум океанских волн, отсчитывая секунды до того, как небо рухнет на землю и погребёт нас под своими обломками. Он должен бежать. Послушать Алрика и бежать. Только мой герой, словно не слыша товарища, вновь протянул мне широкую ладонь.
— Маффин, мы должны уйти до того, как…
Скажи ему. Скажи ему. Скажи…
— Они приехали не за мной, — наконец выдавил я.
Он побледнел. Морщины на лбу исчезли, уступив место безжизненной маске. Он снова заперся, спрятав тревогу и боль за семью замками. Эшер быстро сопоставил наши с Алриком слова, и в его глазах засквозило осознание.
— Ты? — вздохнул он.
Боясь встретиться с ним взглядом, я виновато опустил голову.
— Мне так жа…
В следующее мгновение Эшер схватил меня за подбородок и заставил поднять глаза. Его хватка напомнила мне самое начало. Тогда он с той же лёгкостью шарахнул меня о стену. Не было в нём ни мягкости, ни сострадания. Его пальцы болезненно впились в мою челюсть, и я почувствовал, как связавшие нас тонкие нити, наконец, порвались.
В тот же миг я его потерял.
Морщась от боли, я взглянул за руку Эшера. На облупленных контейнерах плясали красно-синие вспышки мигалок. Отовсюду, как тараканы из щелей, на пирс высыпали одинаковые вооружённые люди в безликих костюмах. Некоторые выкрикивали предупреждения, но их слова тонули в плеске бьющихся о причал волн и набирающем силу ветре.
— Их позвал ты? — прошептал Эшер.
Нависшее надо мною лицо исказилось от ярости. Таким я видел его лишь раз. Моё сердце болезненно сжалось.
— ОТОЙДИ ОТ МАЛЬЧИШКИ! — крякнув, проорал громкоговоритель.
У Эшера за спиной два офицера схватили Алрика, а третий застегнул на его широких запястьях наручники. Кричавший в матюгальник человек, медленно приближаясь, взял моего злодея на мушку.
— ОТОЙДИ! ПОСЛЕДНЕЕ КИТАЙСКОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ, ПИКЕТТ! ПОДНИМИ РУКИ ВВЕРХ И ОТОЙДИ!
Подрагивающие от гнева стальные пальцы ещё сильнее впились в мой подбородок. При всём желании я не смог открыть рот. Поэтому, стиснув зубы, вцепился в его запястья, пытаясь разжать захват.
— Прос…
Эшер отдёрнул руку, заставив прикусить язык, а вместе с ним и жалкие извинения. Тогда я безнадёжно схватился за его пальто, и он наклонился. Тонкие губы раскрылись прямо напротив моих глаз, его взгляд был острым, как бритва. На фоне разбушевавшихся сирен, пророкотал его тихий голос.
— Ради твоего же блага, я надеюсь, что никогда тебя не найду.
Прикосновение растаяло, словно его и не было. Отступив в сторону, Эшер поднял руки над головой. Затем он прижал к затылку сложенные крест-накрест ладони и повернулся к целящемуся в него агенту. Я хотел окликнуть, молить о прощении, но смелости не хватило даже произнести его имя. В ушах звучали жестокие слова. Пропитав кожу, они прямиком через сердце растворились в моей крови.
Боль ударила сразу со всех сторон. Жжение из лёгких зигзагами опустилось в живот. Колени подогнулись, и я врезался в стену контейнера. Стиснув в кулаке лацканы пиджака, я прижал скомканную ткань к кровоточащей ране. Тело стало тяжёлым и липким, но источник сжигающего меня огня находился в груди.
«Шрамы остаются только после неудач, — однажды сказал он»
Так какой же шрам останется у него теперь? Каким шрамом стану я?
Со стоном качнувшись вперёд, я обхватил живот и ткнулся лбом в колени. Сверху опустилась рука. Крепко схватив за плечо, она затрясла меня, пытаясь привести в сознание. Бесполезно. Моё время истекло. Сердце прогнало по венам последнюю дозу адреналина и благодарно затихло.
— ВРАЧА! — издалека прошелестел чей-то крик.
***
Очнувшись, я увидел над собой незнакомый белый потолок. Больница. От насквозь пропитавшей палату вони антисептика першило в горле, от капельницы в руке пекло вену, а больничная распашонка, в которую меня обрядили, была слишком тонкой и неприятно липла к телу.
Вдруг совсем рядом послышалось мягкое бормотание. Я резко сел и повернулся на звук. Две возившиеся у моей койки медсестры, испуганно вскрикнув, прыснули в разные стороны.
Не знаю, кого я ожидал увидеть, но определённо не этих безголовых куриц. Его лицо, возможно, сделало бы меня счастливее. Однако сколько бы я не моргал, он не появился.
С мгновение я растерянно пялился на медсестричек, а потом опустил руку на живот. На миг мне показалось, что пальцы вновь провалились в кровавую пустоту, но края раны оказались накрепко стянуты новым швом, буграми проступающим под повязкой.
Прикоснувшись к животу, я вспомнил об ещё одной очень важной детали, которой сейчас не хватало.
— Где моя одежда? — натужно откашлявшись, спросил я.
— Вам нужен покой, сэр, — ответила одна из медсестёр и, осторожно надавливая на плечи, принялась укладывать меня обратно.
— Мне нужна моя одежда, — сказал я, оттолкнув её руки.
— Сэр, ваши вещи в целости и сохранности. Пожалуйста, ложитесь и от…
— Мне нужна моя одежда, — упрямо повторил я. Обе нахмурились. Я понял, если не объясню — никто мне ничего не скажет. — Там в кармане лежит одна вещь. Я просто хочу проверить, на месте ли она. Где моя одежда?
— В шкафу, — махнув рукой в дальний угол палаты, ответила медсестра. Там виднелась узкая дверь, зажатая между стеной и койкой моего соседа. — Никто ваши вещи не трогал. Уверена, всё на месте. Прилягте, пожалуйста, иначе швы снова разойдутся.
Притворившись, что успокоился, я кивнул и откинулся на ветхую подушку. Медсёстры же уходить не спешили. Время от времени бросая на меня настороженные взгляды, они ещё немного покрутились по палате и, наконец, скрылись за дверью.
Я мгновенно подскочил и, выдернув капельницу, помчался к шкафу. Другие пациенты с любопытством наблюдали за мной, искренне не понимая, с чего вдруг полумёртвый парнишка отчаянно мечется туда-сюда.
В шкафу рядом с моими штанами и заскорузлым от крови пиджаком лежал ремень. Вывернув карманы, я с облегчением нашёл и брелок. Не теряя ни секунды, я натянул джинсы, защёлкнул на поясе пряжку и запахнулся в жакет Алрика. Чёрный рюкзак завершил картину, тяжело повиснув за спиной.
— Эй, братишка, — окликнул меня парень с соседней койки. — Рубаху-то заправь. Спалишься.
— Ой, спасибо, — прошептал я и, наскоро запихав бело-голубую распашонку в джинсы, шмыгнул в коридор.
— Удачи! — донеслось мне вслед.
Я во что бы то ни стало должен был вернуться к Эшеру. Как он? Что с ним? Чем я могу ему помочь?
Теперь я старался двигаться как можно осторожнее, чтобы снова не разбередить рану. Методом проб и ошибок я выяснил оптимальную скорость и прогулочным шагом направился на выход. Но почти у самого лифта кто-то потянул меня за рюкзак. Резиновые подошвы «конверсов» с громким скрипом проскользили по надраенному до блеска полу.
— Эй! — заорал я, разворачиваясь к незнакомцу.
— Здравствуй, — сказал он. Я увидел самое обыкновенное лицо самого обыкновенного человека в самом обыкновенном костюме. Он добродушно улыбнулся и похлопал меня по плечу, будто пыль стряхнул. Наклонившись, незнакомец заговорщицки прошептал: — Мэтью Уайлдмор, полагаю?