Дар.Золото (СИ) - Хмелевская Ольга. Страница 8

Пилигрим замер, не зная, что делать - не то штаны одевать, не то деньги собирать. Странно, но он выбрал первое. Судорожно подтягивая сползающие при каждом движении портки, он резво опустился на колени и кинулся за разбросанным между столов достоянием, натыкаясь о толстые ножки тесно расставленных столов.

Я и не предполагал, что можно так шустро двигаться на четвереньках. Вот что значит нажитое непосильным трудом!

Служанка, не будь дурой, тут же наступила на злотник, подарком Хозяйки Судьбы подкативший к ее тапку, а двое бродяг привстали со своих мест, напряженно наблюдая за лихорадочными передвижениями «паломника». На их помятых лицах недвусмысленно читалось дикое сожаление, что находятся они далеко от вожделенного места.

«Паломник», хватая уже остывшие монеты и запихивая их в карманы периодически сползающих штанов, вскочил, оглянулся по сторонам и вдруг заорал, вытянув руку в мою сторону:

- Ты! Это ты! - его голос дрожал от ярости. Куда только всё благообразие делось, - Ну... мы еще встретимся, гаденыш!

И рванул к выходу, пытаясь подвязать пояс.

Купец, как и его спутники, ничего не понял; девица стояла с независимым видом и волновало ее сейчас только то, что лежало под тапком; побирушки уже потеряли интерес к происходящему и снова уселись на место, а вот старшой охраны понял все отлично. Он поднялся с лавки, загораживая «паломнику» дорогу.

- Не торопись, уважаемый, - сказал он с доброй улыбкой, от которой того перекосило, - Пойдем, дорогой, потолкуем.

- О чем? - заблеял благочестивый муж.

- О жизни, о любви... - загадочно объяснил старшой, коротко махнув головой своим бойцам.

Те подхватились мгновенно. Вот, что значит выучка! И я вспомнил, как зовут обозничего. Грай.

Наш обоз уже четвертый час двигался по королевской дороге, нагоняя время, потерянное из-за дождя. Посветлевшее на горизонте небо горело закатом. Пахло сыростью и травами, а поля, показавшиеся, как только мы проехали Крысарские леса, зеленели всходами пшеницы.

Щека разболелась не на шутку, и почему-то хотелось есть, несмотря на то, что мы плотно пообедали в «Петухах».

Обозничий Грай придержал свою лошадь, поравнявшись со мной.

- Слышь, твое колдунство, - я приготовился выслушать какую-нибудь очередную чушь, но он вдруг посоветовал, - Ты подорожник к щеке-то приложи. Вон на обочине растет. Сорви штук пять листьев, да приложи. И закрепи чем-нибудь. Хоть платком. А то к вечеру физию разнесет - себя в зеркале не узнаешь.

Я кивнул, соглашаясь. Разговаривать нормально не мог. Отстал от телеги, остановил лошака и спрыгнул на обочину. Нарвав мясистых жилистых листьев, промыл их водой из фляжки и приложил к ноющей щеке. За неимением платка, накрутил на лицо шарф, который, покопавшись, нашел в сумке. Слегка полегчало.

Обозничий понаблюдав за мной, снова подъехал:

- Вас там в ваших академиях врачевать не учат что ли?

- Нет, - на короткий ответ меня хватило.

Но Грай был удивлен:

- Как так? Вроде все лекари оттуда будут?

- Я не лекарь.

- А кто?

Я махнул рукой, мол, долго объяснять. Думал, начнет ёрничать. Но он промолчал. Вместо этого через время снова спросил:

- Где ж тебя так приложило-то?

Я удивленно глянул на него - смеется что ли? Он же утром на родителя моего грешил. Не поверил, смотри...

Он заметил мое удивление и пояснил:

- В этом месте, как у тебя, от кулака другой след. Это ты обо что-то длинное стукнулся. Скорее всего, упал.

Я кивнул, снова удивляясь. Но чтобы сменить скользкую тему, проговорил:

- А тот паломник... Что вы с ним...

- Да, ничего такого. Ему полезно, - ухмыльнулся обозничий, но счел за нужное объяснить, - Это тебе свезло, что ты колдовать умеешь. А если бы малец какой? Да не твоего полету? Или умом не особо крепок? Ему золотишко покажи, он и растечется как снег на печке. И считай, всё - нет от него пользы в жизни - будет искать таких вот... странников. И детей от него нормальных не жди. Если вообще будут. Так что, поучили мы слегка... дяденьку. Ему теперь не скоро путешествовать захочется.

И добавил:

- А ты молодец, парень. И себя в обиду не дал, и скомороха этого на посмешище выставил.

Тут обозничего позвал купец, и он бодро поскакал вперед. А мне только и оставалось, что удивляться великой многогранности бытия.

В селе, куда мы приехали уже затемно, был единственный, зато большой гостиный двор. Кроме нас там уже обосновалась пара торговых обозов, пристроившихся за невысокой оградой. Попутчики наши выставили стражу на ночь и, судя по пьяным песням, доносившимся из гостевого дома, вполне были довольны жизнью.

Купец сбегал к хозяину двора узнать есть ли свободные места, и через четверть часа мы устало и дружно, завалились внутрь гостиницы, оставив наших лошадей на попечение местного конюха.

Мне досталась низенькая каморка под крышей с крохотным оконцем и единственной кроватью, что меня очень обрадовало. Нужно было заглянуть в сумку без лишних глаз. Но не успел я отстегнуть грасту от пояса, скинуть куртку подаренную отцом вместо прожженной в подвале, как в дверь постучали.

- Вас там ужинать зовут, - раздалось за дверью, - просили передать.

Так это же просто здорово! Еще бы помыться. Но такая роскошь здесь была не предусмотрена. Зато на полу возле кровати стояла небольшая миска и кувшин с водой. Вот такой вот сервис. Радовало и то, что щека практически перестала болеть.

Спустившись по крутой и узкой лестнице вниз, я пробрался через тесно заставленный столами зал к лавке в самом углу, которую заняли мои спутники. На столе уже стояли большой жбан с чем-то пенным и большое блюдо со свиными ребрышками. Кружки у охраны и приказчиков уже были наполовину пусты, а купец увлеченно рассказывал какую-то историю, видимо приключившуюся с ним лично. Я присел, озираясь по сторонам.

Зал был довольно большим, и даже подвешенные к потолку, слегка чадящие светильники не разгоняли полумрак, а скорее усиливали его. Но никто не обращал внимания на соседей, никто не пытался выяснить отношения, пьяных было мало, в основном, как я понял, с первого обоза. Они и выражали свою радость к жизни нестройными песнями, которые, впрочем, никому не мешали.

Уцепив с блюда ребрышко с хрустящей корочкой и взяв кусок хлеба, ломтями лежавшего прямо на столе, я жевал и блаженствовал. Впервые за все время, проведенное в дороге с обозом, я ужинал за столом, а не у костра, и эту последнюю нашу совместную ночевку купец решил оплатить сам.

Ребрышки закончились быстро, но расторопные служанки тут же принесли жареных карасей в сметане и к ним грибы с сыром. Опять на одном блюде, зато большом. Из столовых приборов были только ложки, но три дня назад я и без них прекрасно управлялся с едой, так что, ни меня, ни всех остальных, отсутствие вилок не напрягало.

А вот из напитков было, только пиво. Памятуя, что с алкоголем мы взаимопонимания не нашли, мне пришлось искать воду. Воду не подавали. Мол, иди, бери сам, раз бесплатно. И я, взяв со стола свою кружку - спасибо в нее ничего не налили раньше - отправился на поиски бочонка с кипяченой водой.

Нашел быстро, у самой стойки, где хитроватый на первый взгляд - да, и на второй тоже - хозяин заведения, подперев лицо рукой, хмуро разглядывал постояльцев. Чего ему не нравилось, я не понял, развернулся и направился к своим.

И вдруг почувствовал «поиск».

Очень осторожный, легкий, в одно касание. Я сначала решил, что показалось. Ментальная магия! Высочайший уровень! Так даже ректор не мог. Я чуть воду на себя не выплеснул. Но тут же постарался сделать вид, что... все нормально, все хорошо. Я бы и не почувствовал ничего, если бы меня Балор специально не натаскивал. Он пытался научить меня этому приему, рассчитанному на поиск людей, а не металлов, просто потому, что не знал чем его заменить. «Поиск» я не освоил. По-другому то и быть не могло. Все-таки ментальная магия не моё. Зато его воздействие не перепутаю ни с чем. И кто же у нас тут такой... виртуоз?!