У «Волчьего логова» (Документальная повесть) - Кугай Петр Трофимович. Страница 10

— Хорошую, дельную инициативу мы будем только приветствовать, — взял слово Петро Волынец. — Больше того, я вот думаю, что следует нам создать небольшую боевую группу, которая под руководством Довганя займется поисками оружия. Без этого мы как организация уже завтра не сможем обойтись.

Предложение комсорга поддержали все.

Первые операции, которые разрабатывали Волынец, Довгань, Гриша и Игорь, так и не удалось осуществить. Три ночи подряд они устраивали засады в лесу возле шоссе Калиновка — Хмельник, но все напрасно. После захода солнца фашисты туда и носа не показывали.

Где-то в мае подпольщикам удалось раздобыть охотничье ружье. Парни возились несколько дней, чихали и кашляли, ходили все закопченные: из березового угля, серы, английской горькой соли изготавливали порох. Игорь набил этим порохом патроны, в лесу испробовал оружие. В одну из ночей боевая группа собралась для решительных действий. Перед рассветом друзья попрощались: Довгань пошел в одну сторону, Гриша, Игорь, Милентий — в другую. Планов было два, и для верности решили испробовать оба.

Когда группа в предрассветных сумерках добралась до леса, упала роса. Парни шли цепочкой, ружье несли в разобранном виде. Там, где они ступали, трава приобретала голубоватый, с сизым отблеском оттенок. Постепенно туман таял.

Вскоре вышли к шоссейной дороге, которая вела к Бугу, и направились вдоль нее. Спокойно всходило солнце, день обещал быть погожим.

Пройдя кочковатое болотце, очутились в низинке, где густо теснились чахлые березки и осинки, а дальше, за старой вырубкой, шумел, как море, величественный дубовый лес. Тут они и остановились, чтобы организовать засаду.

Главная цель операции состояла в том, чтобы добыть оружие. Каждое утро по этой дороге проезжала бричка с жандармами. После обеда гитлеровцы возвращались. Это было проверено не однажды. Поэтому, устроившись в кустах, хлопцы терпеливо ждали, когда на дороге появится знакомая пароконная подвода.

Солнце поднялось уже высоко, а подводы, за которой они охотились, все не было. Ожидание становилось очень томительным. Парни нервничали, а время приближалось к полудню. И вдруг послышался рокот мотора. По разбитому шоссе, петляя во все стороны, чтобы объехать многочисленные выбоины, на мотоцикле ехал гитлеровец в черной форме.

Решение пришло молниеносно. Гриша и Милентий заняли свои места, Игорь поднял ружье и стал целиться.

Когда мотоциклист поравнялся с их засадой, громыхнул выстрел. Водитель резко дернулся, но руль удержал в руках. Взревел мотор, и мотоцикл метнулся к противоположной обочине шоссе. Гриша и Милентий ожидали второй выстрел, после которого они должны были подняться во весь рост, чтобы преградить путь немцу. Однако выстрела из второго ствола не последовало. Мотоциклист тем временем проехал мимо них и уже удалялся, оставляя на шоссе голубой дымок. Через минуту и эта голубая пелена растаяла.

Как оказалось, второй ствол дал осечку.

Гриша вышел на дорогу, поднял фашистскую пилотку. Она была пробита в нескольких местах, а серебряный кант прошила большая, с горошину, дробина. (Дробь тоже была самодельная, обкатанная меж двумя сковородками.)

Парни постояли еще немного на дороге и, опустив головы, пошли в лес.

Придя в село, они послали Милентия Кульчицкого к Довганю, им не терпелось узнать, удалась ли хотя бы ему задуманная операция.

Еще на рассвете Довгань выехал на велосипеде на Киевскую трассу. Все утро ездил туда и обратно по шоссе между Калиновкой и Корделевкой, но подходящего случая для нападения не было.

Наконец, выехав на взгорок возле Калиновского аэродрома, он увидал на обочине шоссе черный мотоцикл с коляской. Над ним склонился гитлеровец, очевидно, пытался устранить какое-то повреждение в моторе. Автомат лежал возле него, в люльке мотоцикла.

Проехав немного вперед, Петро остановился, снял с велосипедного руля портфель, в котором лежал нож, и, положив велосипед на обочине, с портфелем в руках направился к мотоциклисту. Тот поднял голову, потом выпрямился, разминая затекшую поясницу, и посмотрел вопросительно на Довганя. Показывая зажатую в вытянутых пальцах сигарету, Петро попросил прикурить.

Мотоциклист утвердительно кивнул головой. Полез в карман, достал зажигалку. Расстегнув портфель, Довгань вынул сигареты и хотел угостить немца. Но тот отказался, подождал, пока Петро прикурит, и, засунув зажигалку в карман, снова склонился над мотоциклом. Дрожащей рукой Петро опустил сигареты в портфель, вытащил быстро нож и…

Очевидно, Довгань уже упустил наиболее выгодный момент, потому что мотоциклист попытался уклониться от удара. Кинжал вошел не в спину, а в лопатку или в плечо, словом — в кость.

Довгань резко выпрямился и снова замахнулся ножом. В ту же секунду грохнул выстрел. Петро оглянулся. К ним бежал офицер с пистолетом в руке. Это его, очевидно, вез мотоциклист и по его просьбе остановился возле кустиков. Петру ничего не оставалось, как бежать. Подхватив велосипед, он вскочил на него и завертел педалями. Поднялась стрельба на аэродроме, офицер еще несколько раз стрелял из пистолета, пока не догадался взять автомат своего раненого водителя. Но было уже поздно. Только одна пуля попала в обод колеса, разбив его. Петро полетел кувырком. Но тут же вскочил на ноги и, волоча за собой велосипед, скрылся в лесу.

Выстрелов уже не слыхать. В изнеможении Довгань падает, проклиная себя за неопытность и беспомощность. Только тут замечает, что правая рука в крови. Кровь каплет и с виска.

Тяжело тащить поврежденный велосипед. Довгань бросил бы его, но это означало бы выдать себя. В округе велосипедов не так уж и много, найти владельца не представит особого труда.

Товарищи встретили его далеко за селом, помогли добраться до хаты Игоря, до которой отсюда было ближе. Велосипед забросили на чердак. Оля и мать Игоря промыли ему раны, смазали йодом, забинтовали ушибленную руку.

После этого Гриша Гуменчук пошел к Довганям и предупредил стариков, чтобы не волновались, поскольку Петро сегодня домой не придет. Тем временем Милентий направился к Волынцам.

Едва он успел рассказать о неудачах боевой группы, о том, как они встретили Довганя, как дверь растворилась и вошел Каленик Васильевич. Он только что вернулся с работы. Лицо его сияло.

— Живем, хлопцы! — обрадованно воскликнул с порога. — Оказывается, неподалеку от нас действуют партизаны! Сегодня на станции такой был переполох — возле Гущинцов гитлеровского мотоциклиста-связного подстрелили. Смертельно ранили, он успел доехать до станции и там свалился замертво. Вначале еще хотел позвонить куда-то, просил, чтобы ему помогли добраться до телефона, но уже не успел даже сойти с мотоцикла.

От села и до участка, где валили лес, километров шесть. Шли все вместе — Петро Довгань, Гриша Гуменчук, Михаил Киселев, Петро и Сергей Волынцы. Довгань и Гриша все еще не могли успокоиться: были под впечатлением недавних неудач.

Работали абы день до вечера. Сергей все время молчал, думал о своем… Другие время от времени переговаривались. По делу — не больше. Когда кончили работу, уже темнело.

— Какой дорогой пойдем домой? — спросил Гриша.

— Давайте так: я с Волынцами мимо лесника, а вы с Мишей — по просеке. По разным дорогам больше шансов… Понятно?

И разошлись.

Киселев с Гришей пробирались по лесной тропе, напевая какой-то грустный мотивчик, у них это неплохо получалось.

И вдруг оба одновременно увидали фашистского офицера. Он шел по той же тропе. Гитлеровец приблизился, но Гриша не сворачивал с узкой тропы. И когда сошлись почти вплотную, офицер схватился за кобуру пистолета, нервно стал ее расстегивать.

Михаил с топором на плече стоял рядом. За несколько месяцев, которые он провел на фронте, ему не довелось убить ни одного врага. Он только в плену видел их вблизи. Фашистские охранники ходили откормленные, как кабаны, по ту сторону колючей проволоки, а он лежал в грязи голодный и замерзший, думая, что сегодня или завтра умрет, как умирали на его глазах в этом болоте его товарищи. Это были кошмарные месяцы в его жизни. Но, даже пройдя через это пекло, ему было страшно и жутко своими руками убить человека.