Женька и миллион забот (СИ) - Ворошилова Лариса Александровна. Страница 35

Дмитрий несколько смутился:

— Да как-то неудобно, у вас тут такие дела… я, вроде как, ни при чем…

— Еще как при чем! — заверила Анна Михайловна, ласково похлопав его по спине. — Ну что, все собрались? Эй, сирота? Ты как? Готов отправиться в путешествие?

Светлое облачко пронеслось мимо них, скользнув прямо сквозь дверь.

— Вот и отлично. Поехали.

***

Кирюшка, по-прежнему сидя на заднем сидении, всю дорогу не умолкал, прямо словесный понос на ангела напал: то начинал травить анекдоты, а то стишки декламировать. Однако это словотворчество в один момент прервала Анна Михайловна, строго предупредив:

— Ты, сирота, давай, язык не распускай. А то отлучу от транспортного средства, и поплетешься за нами на своих… двоих… или четырех… сколько их у тебя?

— Да, собственно, у меня их вовсе нет, — нисколько не обиделся ангел-хранитель, демонстративно шевеля пальчиками. — Это же так, видимость одна. Я же энергетический.

— Ну да, рассказывай, энергетический, — хмыкнула Женька. — А кто холодец стрескал, за здорово живешь? А кто Диме холодильник обчистил?

— Да ладно, я не в обиде, — миролюбиво заметил писатель, напрочь испортив педагогическое воздействие.

Кирюшка тут же показал Женьке язык и состроил «нос».

— Ты лучше скажи, а это правда, что есть феи, джинны, лешие, кикиморы… ну, нечисть всякая? — поинтересовался Дмитрий. Его, как специалиста по данному вопросу весьма интересовала истинность подобных явлений.

— Это почему же сразу «нечисть»? — искренне обиделся Кирюшка. — Они, между прочим, не меньше нашего работают. — Вы, люди, очень уж обзываться любите.

— Извини, малый. Я до этого дня знать не знал, что в мире и в самом деле существуют такие… э-э… как бы это сказать…

— Начнем с того, что феи вообще не из той оперы, — наставительно заметил ангел. — А остальные…

— А остальные? — подхватил Дмитрий с любопытством. Ему явно не терпелось заполучить свеженькую информацию из первых рук, коли выпала такая оказия.

— Ну, как сказать… — Кирюшка на секунду задумался. Он бы мог свободно войти в астрал и выдать всю информацию, хранящуюся там, но, во-первых, тогда бы эти трое вряд ли чего поняли. Все-таки, астрал есть астрал, в него со свиным рылом и соваться нечего. А, во-вторых, согласно Кодексу Порядка это делать категорически запрещено. Вот он и чесал затылок, соображая, что же можно рассказать, а чего нельзя. И, наконец, решился: — В какой-то степени — правда… ну, не все, конечно… кикиморы, домовые, лешие, водяные, русалки — это все низшие энергосущности, скажем, низкоментальные. Никакой серьезной работы им не доверишь. Так только — омут где охранять, в реке порядок наводить, за лесом следить… домовые все больше по квартирам, да по домам специализируются… но есть домовые, кто в бомжи подался, на станциях живут, в подвалах прячутся… теми соответствующая комиссия занимается. Непорядок это.

— А откуда же они берутся? Ну, все эти домовые и прочие? — Дмитрий обернулся, ему страсть как было неудобно сидеть затылком к лобовому стеклу, но любопытство победило.

— Да из низших сущностей же и берутся… из безментальных, — Кирюшка выдал эту фразу таким тоном, словно это само собой разумеется — непреложный факт, который всякому дураку известен. — Ведь эти низшие, мы их еще «чернышами» зовем, или «кляксами», они же людьми порождаются … — и, заметив недоуменный взгляд писателя, снисходительно пояснил: — Ну, например, позавидовал кто-то кому-то, или злое слово сказал, подумал худо, и вот она — безментальная низшая энергосущность… на свет появилась и сразу кушать… кушать… — Кирюшка потешно загребал ручонками воздух, с каждой секундой раздуваясь все больше. — А питается-то она не чем-нибудь, а эманациями живых единиц. Ладно, если низкоментальных — ну там, рептилий всяких, змей, насекомых… хуже, если среднементальных — животных, млекопитающих…

Аудитория внимала, затаив дыхание. Даже Анна Михайловна как-то до странности медленно и аккуратно вела машину, то ли боялась растрясти ценного гостя, то ли просто сироту заслушалась.

— А те, что посильней, да поноровистее, за высокоментальными охотятся, то есть, за людьми. Они в Верховной Канцелярии числятся как «высокоментальные живые единицы», одно слово: веды. С них и энергии стрясти можно гораздо больше, да и очаги ментального напряжения они формируют сильные. Тогда этим чернышам и вовсе раздолье. Где какая ругань, скандал, драка, а того паче резня или мордобой, вот там их и ищи…

— Веды? — несмело перебила его Женька, тоже заслушавшись. — Высокоментальные живые единицы? А «живые» куда подевались?

— «Живые» просто опускаются, — Кирюшка покровительственно хихикнул. — Не в этом главное. Есть ведь еще и неживые. Вот помрешь, станешь неживой. Но высокоментальной-то ты останешься по-прежнему.

Женька пару раз хлопнула ресницами, вникая в суть нарисованной картины.

— Это что же получается, что все эти разговоры о душе…

— Ну, душа там, не душа, — помахал лапами Кирюшка, — а только на тонком плане что живой, что умерший человек — без разницы. Все одно — высокоментальная единица. И всех делов.

— Ничего себе! — хором выдали Дмитрий и Женька.

— Так вот, пока вы, люди, бегаете тут по земле живые… и… ну, скажем прямо, не всегда совсем здоровые, то своими поступками, мыслями, чувствами порождаете безментальных. Вот потому-то я и сказал, что ты меня породила…

— Но ты-то не клякса! — возмутилась Женька.

— Так и ты — не корова с куриными мозгами, — тут же парировал Кирюшка. (Услужливое и богатое воображение художницы моментально нарисовало живописную картину коровы с куриной головой: впечатляющее зрелище!) — Я же тебе говорю, кляксы порождаются в результате низменных чувств: зависти, злобы, ненависти, похоти… а мы — работники среднего звена, мы — ангелы индивидуального довольствования, сокращенно АИДы. До такого состояния этим безментальным иной раз несколько сот лет расти надо. Это я один — такое исключение… ну, — Кирюшка вдруг замялся, — не один я, конечно. Бывали такие случаи в истории человечества. Но редко, — он многозначительно вздернул пальчик в воздух. — Редко! Такие, как я, сразу среднементальными на свет появляются.

— Ты про домовых говорил… — напомнила Женька.

— А муза — тоже среднементальная? — встрял Дмитрий, глаза у него горели.

— Ну, де-юре, — Кирюшка скорчил скептическую рожицу: — а де факто, не дотягивает она, если честно. Тут ведь какое дело: либо ты вверх тянешься, либо тебя вниз сносит…

— Как по эскалатору… — вставил Дима.

— Вот-вот, вверх по ведущей вниз лестнице, — уточнил Кирюшка. — А творческая работа, я уже объяснял, ее менталями не измеришь.

— А домовые, домовые, — нетерпеливо теребила его Женька, оскорбленная тем, что вот он — ее ангел-хранитель, а сам на нее ноль эмоций, фунт презрения. Это-то как называется?

— Похоже, сегодня я тебя перехвалил, — заявил Кирюшка, в упор уставившись на Женьку. — Это я насчет «коровы с куриными мозгами».

— А подзатыльник? — тут же вкрадчивым тоном поинтересовалась Женька.

— Эх, — сокрушенно вздохнул Кирюшка. — Сплошные репрессии. Ладно, объясняю особо непонятливым еще раз. Домовые и прочие низовые работники из низших безментальных и появляются. То есть, живет на свете такая клякса, лопает и лопает себе энергию: там ухватит кусочек, в другом месте… и чем дольше живет, тем больше у нее ментальности накапливается… ну, не совсем так, — Кирюшка поводил передними лапками в воздухе, подбирая нужное слово, — оно ведь как, иной раз присосется такой низший к веду с сильной и здоровой аурой, так за пару лет ментальным станет… а те, что питаются эманациями низкоментальных… те и несколько столетий подряд могут оставаться низшими…

Женька вдруг почувствовала, как у нее медленно, но верно начинает ехать крыша. Может этот умник, писатель, и всё понимал, но у нее информация в голове не могла откладываться с такой скоростью. К тому же её мучила одна мысль, которая то и дело неуловимо ускользала от сознания, не желая оформиться в конкретный вопрос.