Дети Спящего Ворона. Книга первая (СИ) - Аэзида Марина. Страница 44

* * *

– Ты знал, что распроклятый Каммейра собирался завладеть Адальгаром? – прорычал отец.

Император в ярости ходил по покоям и взирал так, словно это Ашезир виновен в случившемся. Понять бы еще, что именно случилось...

– Как? – спросил он. – Каммейра напал на княжество?

– Ты что, совсем дурак?! – отец побарабанил пальцем по голове Ашезира. – На такую наглость даже Каммейра не отважился бы! Зато он заключил брачный союз!

– Когда успел? – удивился Ашезир. – Он же только два дня назад уехал.

– Зато сыночек давно улизнул – он-то и успел жениться, чтоб его черви сожрали. Почему ты ничего не знал?! Разве я не велел тебе выспросить у степнячки все, что связано с талмеридами? А? Ты выспрашивал, или только в постели с ней кувыркался?!

Так... Сейчас гнев отца изольется на него, как и всегда. Император может быть терпеливым и благожелательным с кем угодно, только не с сыном.

– Божественный, я ее расспрашивал, но о свадьбе Виэльди она ничего не говорила. Наверное, сама не знала. Я не думаю, чтобы отец или брат делились с ней своими задумками.

– Да ты вообще ни о чем не думаешь, поганец! У тебя для этого ума не хватает!

Император схватил его запястье и выкрутил – сустав пронзила острая боль, еще чуть-чуть, и отец сломает ему руку. Ашезир едва удержался от крика, но в последний момент закусил губу, чтобы вторая боль хоть слегка заглушила первую.

Наконец император разжал пальцы и отошел от него, слава богам. Выплеснув злость, он всегда немного успокаивался, жаль, что ненадолго. Сейчас главное, чтобы снова не разъярился, а значит, лучше молчать.

– У Каммейры точно есть здесь доносчики, – проворчал отец. – Значит, степнячка через них будет докладывать папочке обо всем, что увидит или услышит. Нам нужно, чтобы она боялась это делать... чтобы тебя боялась. Постарайся уж. Пусть ужаснется. Только по лицу не бей.

Император свихнулся? Зачем превращать ее в еще большего врага? Да и что она может донести? На советах не бывает, из своих покоев выходит редко, почти ни с кем не общается. Скорее всего, отец просто до того зол на каудихо, что решил отыграться на его дочери…

– Божественный, но ведь тогда талмеридка тем более станет докладывать Каммейре о... - Его прервала оплеуха. А ведь знал, что нужно молчать, но слова все равно вырвались.

– Так пусть она тебя боится больше, чем любит отца! А не справишься – я сам ее научу.

– Я понял, божественный, и сделаю, как ты велишь, – Ашезир склонил голову и, хоть знал, что это опасно, добавил: – Но ведь Каммейра рано или поздно узнает, как обращаются с его дочерью.

– После того, как он завладел княжеством, пусть и через сына, какое-то время не посмеет возмущаться.

Похоже, император готов отвечать на вопросы – такой удачей стоит воспользоваться.

Ашезир упал на колени и сказал:

– Божественный, прости мою наглость и глупость, но... я правда не понимаю. Если мой брак с талмеридкой все равно не способен примирить вас с Каммейрой, то зачем он понадобился?

– Пф-ф, ты и впрямь глуп. Он понадобился ради полуталмерида, который будет и моим внуком, и внуком каудихо. Каммейра не вечен, а если он останется без единственного наследника... Правда, считается, что эти дикари правителей выбирают, но я или твой брат, когда повзрослеет, это изменим. – Снова отец проговорился, что собирается оставить корону не Ашезиру, а младшему принцу... Император помолчал добавил: – Я бы сам женился на этой Данеске, но нельзя: мое положение намного выше, чем ее. Все-таки я император.

...Ну да, рассказывай! Просто ты уже ничего не можешь, потому и из-за моих «шлюх» вечно бесишься!

– Благодарю, что объяснил, божественный, – выдохнул Ашезир, но с колен не поднялся: нужно ждать позволения.

Хорошо, что в этот раз не пришлось стоять в такой позе долго – иногда император любил этим помучить, но сейчас с презрением бросил:

– Встань уже, хватит пресмыкаться.

– Как пожелаешь, божественный, – он поднялся. – Я могу идти?

– Да, ступай. Надеюсь, ты запомнил, как отныне вести себя с женой?

– Конечно: я запомнил, и я не забуду.

Ашезир поклонился и вышел из императорских покоев.

Оказавшись у себя, прижался лбом к стене и ударил в нее кулаком. Не тем – вот проклятье! Левая рука и так ныла после отцовской хватки, а он ее лишний раз потревожил.

Ладно, это все неважно, сейчас главное понять, что делать с женой. Бить ее он и не подумает: во-первых, он не такой, как отец, во-вторых, превращать ее во врага точно не стоит. Император зря считает, что запуганный человек обязательно сделается безвредным. По-разному случается: некоторые могут стать осторожными, скрытными и терпеливыми.

Отец уже совершил ошибку, воспитав своего будущего убийцу, но Ашезир подобной глупости не допустит: ни к чему постоянно опасаться, что жена подсыплет яд или кому-нибудь заплатит за смерть мужа.

Да только как ей объяснить, что от нее требуется? Беседовать с Данеской вообще сложно – она его явно не выносит, а тут придется говорить начистоту... ну, почти начистоту. Однако попытаться, конечно, стоит: главное, придумать, с чего начать.

* * *

Данеска сидела на кровати, поджав под себя ноги, и пыталась читать свиток, где была записана шахензийская легенда. Получалось не очень, большую часть слов она не распознавала – все-таки чужой язык. Данеска понимала устную речь имперцев, умела изъясняться сама, но с трудом разбирала их письмо. Но раз уж ей предстоит здесь жить, то надо научиться. К тому же это занятие хоть как-то помогает отвлечься от мыслей и заодно скрасить скуку.

В смежную дверь два раза постучали, и вошел Ашезир. Да больше и некому оттуда появиться. Что ему надо? Сейчас же не вечер. Да и вечерами он приходит через раз, что, конечно, радует... хотя немного и оскорбляет. В родной Талмериде, пожалуй, не нашлось бы мужчины, не признающего ее соблазнительной, а этот задохлик смотрит так, будто она не женщина вовсе! По-быстрому исполняет свой долг и, пожелав спокойной ночи, уходит. Нет, вообще это хорошо, но... как-то обидно, что ли? Вот если бы он так поступал лишь потому, что видел, как ей неприятен, тогда другое дело...

– Здравствуй, – сказала Данеска, отложила свиток и спустила ноги с кровати.

На обычно холодном лице принца сейчас угадывалась тревога. На приветствие он не ответил, зато пододвинул табурет и уселся напротив нее. Да что ему надо-то?!

– Скажи, – начал он, – ты знала, что твой брат собирался жениться и – женился? – Данеску будто чем-то тяжелым по голове ударили, сердце пронзила ледяная игла и, растаяв, сковала холодом все тело. Ашезир же продолжил: – На адальгарской княжне. Теперь он не только рин-каудихо, но и князь. Ты знала об этом?

На смену холоду пришел жар, словно вместо крови по венам бежала расплавленная сталь, выжигая и тело, и душу. На лбу выступил пот.

Виэльди! Женился! На той красивой надменной княжне! И он ласкал ее, целовал, говорил нежные слова? Конечно же, он это делал... Он же Виэльди, а не Ашезир.

Не заплакать, только бы не заплакать! Не при наследнике!

Получается, предатель дождался, пока она уедет в Империю, выйдет замуж – и сразу сам женился! Интересно, как давно негодяй это решил? Наверное, с нетерпением ждал, когда она исчезнет из Талмериды! И при этом оказался настолько подлым, что держал ее на руках на корабле... затем подарил те мерзкие пионы... Сейчас кажется, что они источали не благоухание – яд. Правильно принц их выбросил! Жаль, она сама этого не сделала!

Данеска вскочила на ноги, Ашезир поднялся вслед за ней и спросил вроде бы даже с участием:

– Эй, что с тобой? На первый вопрос можешь не отвечать: я уже понял, что ты не знала. Но почему ты такая... не знаю... испуганная? Ты словно не рада за брата...

Всего лишь «не рада»?! О нет, она его убить готова! И его, и эту княжну-змеюку!

– Мне просто не нравится княжна... – пробормотала Данеска. – Не понравилась сразу, как я ее увидела, – тут она все-таки не выдержала и выпалила: – Высокомерная сука!