КГБ: приказано ликвидировать (Спецоперации советских спецслужб 1918-1941) - Колпакиди Александр Иванович. Страница 75

В заключение необходимо сказать, что до сих пор многие считают — самая главная загадка в деле Рейсса состоит в том, почему именно от него так быстро поспешили избавиться. Ведь, например, В. Кривицкий, бежавший вслед за ним, долгое время активно сотрудничал не только с Седовым, но и с британской разведкой. Однако до него руки дошли только в 1941 году. И потом, если в ходе ликвидации неугодного лица вскрывался след НКВД, операция считалась проваленной, а тут за проваленную операцию, вызвавшую шумную антисоветскую кампанию в прессе и приведшую к арестам целого ряда агентов, были розданы ордена.

По мнению историка-архивиста Никиты Петрова, столь поспешное убийство Рейсса связано с тем, что он знал о тайных переговорах бывшего секретаря ЦИК СССР А. Енукидзе с немцами: в 1929 году с министром иностранных дел Штреземаном, в 1932 году — с военным министром Шляйхером и, наконец, в 1934 году — с заместителем Гитлера по партии Гессом. Если верить дневниковым записям М. Литвинова, изданным на Западе в 1950-е годы, Сталин как-то на заседании Политбюро спросил Литвинова, знают ли иностранцы о тайных переговорах с немцами. Он настаивал, что необходимо предотвратить любую утечку информации. Узнав, что материалы о переговорах были у Рейсса, Сталин кричал на Ежова: «Убейте его или я убью того, кто не выполняет мои приказы». Разумеется, утверждает Н. Петров, выжить после этого Рейсс не мог [190].

В 1990 году история Рейсса получила неожиданное продолжение. С запросом о реабилитации Рейсса (Порецкого) в Комиссию по реабилитации Генеральной прокуратуры СССР обратился швейцарский историк Питер Хубер. Он поднял вопрос о восстановлении честного имени Рейсса (Порецкого) в судебном порядке. Представители Генеральной прокуратуры ответили на этот запрос год спустя. В официальном документе говорилось, что Порецкий Игнатий Станиславович (Игнац Рейсс), рожденный в 1899 году, находился в служебной командировке за границей. В 1937 году, после присвоения крупной денежной суммы и похищения строго секретных документов, он вернуться в СССР отказался. Юридически уголовное дело против него не возбуждалось, поэтому нет оснований ставить вопрос о его реабилитации в судебном порядке.

Возвращаясь к разговору о судьбе других советских невозвращенцев этого периода, следует заметить, что против нелегального резидента ИНО в Швейцарии М. Штейнберга не было предпринято никаких действий. О судьбе В. Кривицкого будет рассказано далее. А история с бывшим советским поверенным в делах в Греции А. Г. Барминым развивалась следующим образом: по рассказу самого Бармина, была предпринята попытка его похищения, закончившаяся неудачей, а дальнейших действий против бывшего дипломата не последовало.

Александр Григорьевич Бармин (настоящая фамилия Графф) родился в 1899 году в деревне Валяве Городищенской волости Черкасского уезда Киевской губернии в семье учителя немецкого происхождения и украинской крестьянки. Он учился в киевской гимназии, с 1917 года участвовал в молодежных кружках социалистической направленности, во время австро-немецкой оккупации Украины в 1918 году несколько раз арестовывался немецкими властями, затем воевал в партизанском отряде и в регулярных частях Красной Армии, был комиссаром батальона и полка, командиром роты на Украинском и Западном фронтах, в 1919 году вступил в большевистскую партию. С 1920 года он учился в Военной академии РККА, восточный факультет которой окончил в 1923 году. Во время учебы откомандировывался в Бухару, где работал по военной и дипломатической линии, и в Ригу, столицу буржуазной Латвии, в качестве второго секретаря полпредства. После окончания академии служил в военной разведке, работая под дипломатическим прикрытием в Персии.

В 1925 году по болезни Бармин переходит на работу во Всесоюзное объединение «Международная книга», а с 1929 года вновь работает за границей в торгпредствах СССР во Франции (где он был одновременно секретарем парторганизации советских дипломатических и торговых представительств), Италии и Бельгии. С 1932 года он работал в Москве во Всесоюзных объединениях «Станкоимпорт» и «Автомотоэкспорт», а с 1935 года вновь за границей, уже на дипломатической работе в Греции — первый секретарь полпредства, генеральный консул в Афинах, и с начала 1937 года становится поверенным в делах. В июле того же года, после вызова в Москву, Бармин посылает в Наркоминдел заявление об отставке и выезжает в Париж, где, по его позднейшим воспоминаниям, за ним была установлена демонстративная слежка. Осенью 1937 года на прогулке в парке Сен-Клу под Парижем Бармина, по его словам, пытались ликвидировать (или похитить) «крупный блондин славянского типа» и «худощавый француз», но бывший разведчик решительно направился в сторону француза, который замешкался и дал Бармину возможность уйти. В уже упоминавшейся книге Э. Ставинского «Зарубины. Семейная резидентура» данный эпизод также описывается, в частности, указывается, что непосредственными исполнителями предполагавшегося похищения Бармина были нелегал ИНО в США С. Басов и француз «Марсель», воевавший ранее в интербригаде в Испании, руководителем операции был опытный чекист-нелегал В.М. Зарубин, под общим руководством приехавшего в Париж заместителя начальника ИНО С.М. Шпигельглаза.

Как бы то ни было, дальнейших попыток ликвидации Бармина не предпринималось. Сам же Бармин в декабре того же года заявил в парижской печати о своем разрыве с советским режимом. Работая в Париже в компании «Эйр Франс», Бармин некоторое время был близок к троцкистам, но в дальнейшем, после переезда в США в 1939 году, стал ярым антикоммунистом, работал в УСС (Управление стратегических служб, на базе которого в 1947 году было образовано ЦРУ), руководил русским отделом радиостанции «Голос Америки» и был старшим советником Информационного агентства США (ЮСИА). Бывший советский разведчик и дипломат (заместитель начальника Разведупра А.Х. Артузов в докладной записке Сталину в 1935 году называл его в числе семи лучших военных разведчиков, перешедших в другие ведомства) умер в 1987 году, удостоившись за свою службу Соединенным Штатам высших знаков отличия ЮСИА и некролога в «Вашингтон пост» [191].

Заключенный № 110

В 1937 году в разгар сталинских чисток, уничтоживших всю оппозицию в СССР, советским руководством было принято решение окончательно разобраться с наиболее крупной белоэмигрантской организацией — РОВС. В Кремле посчитали, что в связи с усилением фашистской Германии и возможной войной с ней, было бы желательно взять РОВС под полный контроль. Эту задачу можно было считать решенной, если бы председателем РОВС стал давний агент ОГПУ-НКВД генерал Н. Скоблин. Но на пути Скоблина стоял генерал Миллер, возглавивший РОВС после похищения генерала Кутепова.

Профессиональный военный, Евгений Карлович Миллер родился 29 сентября 1867 года в Двинске. В 1884 году он окончил Николаевский кадетский корпус, а в 1886 году — Николаевское кавалерийское училище, после чего начал военную службу в лейб-гвардии Гусарском Его Величества полку. В 1892 году Миллер окончил по первому разряду Николаевскую академию Генерального штаба, в 1898–1907 годах был военным атташе в Бельгии, Голландии и Италии, затем начальником своего родного Николаевского кавалерийского училища, а с началом Первой мировой войны возглавил штаб 5-й армии. В 1915 году Миллер был произведен в генерал-лейтенанты, а в январе 1917 года назначен командиром 26-го армейского корпуса. В августе того же года он был направлен в Италию представителем Ставки Верховного Главнокомандующего при итальянской Главной Квартире.

Здесь его и застал Октябрь 1917 года. Миллер не признал новую власть и был заочно осужден судом революционного трибунала, после чего в январе 1919 года прибыл в оккупированный англичанами Архангельск, где был назначен военным губернатором Северной области и министром иностранных дел в правительстве Н. Чайковского. В августе 1919 года, после ухода англичан с русского Севера, Миллер возглавил войска Северного правительства, отклонив предложение союзников эвакуировать армию вместе с ними. Но уже в феврале 1920 года его части были разбиты, а их остатки на ледоколе «Козьма Минин» и яхте «Ярославна» ушли в изгнание.