Антония Де Вельвиче. Читающая (СИ) - Бег Кира. Страница 25

Антония не выдержала. Незаметно дернула коллегу за рукав, что-то шепнула и вылетела из булочной на свежий воздух. Вик хмыкнул и принялся заговаривать главному повару зубы.

— Ты уверена? — через несколько минут он возник на крыльце за спиной Антонии.

— Абсолютно, — кивнула девушка. — Такой гадости я давно не видела, по его ауре можно учебник писать.

— Хорошо. Стражников, отдел контроля качества товаров и комиссию из профсоюза я уже вызвал, будут тут с минуты на минуту. Тебе придется присутствовать.

— Знаю. Перетерплю, — со вздохом бросила Антония и направилась в стоящую напротив аптеку. Сегодня ей понадобятся средства от головной боли, снотворное и успокоительное. Работы предстоит немало.

Комиссия и стражи приехали через полчаса, лавку закрыли до выяснения обстоятельств, а всех сотрудников собрали в торговом помещении и по одному вызывали на разговор в соседнюю комнату. Запертый в каморке парень присоединился к своим коллегам, а его место занял возмущенно потрясающий кулаками булочник.

К концу дня не только Антонии, но и Вику, и стражам, и комиссии стало ясно, что повар должен предстать перед судом. Самым незначительным из его прегрешений стало то, что он за малейшее, абсолютно незначительное нарушение назначал поварятам пени и в итоге они работали на него почти бесплатно. Уже за одно только это профсоюз выписал булочнику огромный штраф, и сотрудники уже закрытой лавки уходили после разговора со следователем и представителями других служб порядка, неся в кармане трехмесячный заработок. Профсоюз взял эти траты на себя, а возмещать им будет все расходы сам бывший главный повар.

Помимо этого, для экономии булочник покупал забродившее варенье на начинку, самую дешевую муку, часто залежалую, а вес хлеба и булочек всегда был меньше заявленного процентов на десять.

Под шум скандала о булочнике, про первоначальную причину вызова следователей никто и не вспомнил. Когда на опрос привели того самого юношу, Антония смолчала, хотя он действительно украл из кухни пару буханок хлеба и мясной пирог. Главный повар не платил ему жалование уже два месяца, а больной сестре парня нужно было чем-то питаться. Хотя на месте поваренка Антония предпочла бы не брать мясные булки, зная, что повар пихал в них вместо положенного фарша.

После опроса Антония отвела юношу в сторонку.

— Аптекарю в лавке через дорогу нужен подмастерье, предыдущий женился и уволился. Если пойдешь прямо сейчас, возможно, повезет и еще никого не взяли на это место.

— С-спасибо, — запнулся парень. Он чувствовал себя намного меньше и слабее стоящей перед ним девушки, и непонятно, что было тому причиной. Строгий костюм следователя, прямая, как шпага, спина девушки или ее тяжелый колючий взгляд. — Но почему вы мне помогаете?

— У тебя пока еще нет черноты за душой. Живи по совести, и, возможно, самого страшного ты избежишь.

Ничего не поняв из слов Читающей, юноша снова поблагодарил, низко поклонился и, прижимая к груди мешочек с трехмесячным окладом, ушел. В окно девушка проследила, как парень, немного поколебавшись, все же направился в аптеку.

— Остался только булочник. По протоколу нужно допросить его в присутствии всех заинтересованных сторон. Отложим на завтра, проведем допрос в участке? — Вик подпирал косяк двери и, как и Антония, смотрел куда-то за окно. Мужчина выглядел уставшим и помятым, пиджак остался на спинке стула в комнате, где они опрашивали пострадавших сотрудников. На широкой манжете рубашки виднелось синее пятнышко от чернил, несколько локонов выбились из-под шнурка, держащего низкий хвост, из кармана жилета свисала цепочка часов, на которые следователь то и дело посматривал.

— Нет. Лучше закончим с этим сразу, и забудем. Не хочу растягивать это "удовольствие" еще на один день.

— Как скажешь, — кивнул Вик, придерживая перед коллегой дверь.

К концу разговора с булочником кто-то ругался недопустимыми в приличном обществе словами и буйно тряс кулаками, кто-то, напротив, сидел тихо, подавленный делами подозреваемого, который, помимо всего, оказался еще и душегубом. Под взглядом Антонии он не без гордости рассказал, как после смерти отца отравил мачеху и сводного брата, чтобы получить лавку в наследство. Как догадался мешать хорошую муку с залежалой, делать хлеб меньше по весу и штрафовать своих подчиненных. Как разбирался с жалобами на отравления и испорченные булочки, как дважды нанимал головорезов поговорить с особо настойчивыми недовольными покупателями. Как давал взятки ежегодной комиссии по качеству и обманывал профсоюз, запугивал поварят и планировал давать сдачу фальшивыми монетами или просроченным печеньем.

Булочника увели, и Антония ушла сразу за ним. Слишком много было направлено на нее взглядов и эмоций. Кто-то из представителей служб стал откровенно опасаться девушку, кто-то прожигал ее любопытством, кто-то жаждал привлечь ее к решению собственных проблем. Все как всегда. И стоило ради этого уезжать из столицы?

— Тебя проводить? — догнал на пороге девушку коллега.

— Нет, Вик, спасибо. До департамента недалеко, а там у меня машина.

— Я соберу подписи со всех присутствующих и доложу боссу, — оценив бледный вид Антонии, предложил блондин, прокручивая на пальце кольцо.

— Спасибо, — оценила его предложение Антония. — Я завтра могу опоздать, Ирвин знает, что после допросов буду себя плохо чувствовать.

— Что, это так тяжело? — участливо поинтересовался мужчина.

— Голова болит и мутит, иногда по несколько дней, и сегодня вечером уж точно будет "весело".

— Может, все же вызвать тебе кэб?

— Спасибо, я лучше пройдусь.

— Как знаешь.

Вечер привычно пах маслом и мазутом, пылью с мостовой, усталыми потными телами, рыбой и пропавшими овощами с рынка, азотом от работающих на кристаллах машин. А еще откуда-то из-за города, с полей, неуловимо пахло зеленью. Вокруг разговаривали люди, жужжали механические курьеры, тарахтели устаревшие автомобили. Антония растворялась во всем этом, усилием воли пытаясь отогнать от себя серость и болотную мерзость прогнившей человеческой души, с которой пришлось соприкоснуться.

— Дорогуша. Ах, милая, постой. Тони.

Антония не ожидала подобной фамильярности от посторонних и оглянулась, чтобы узреть спешащую к ней мадам Клозетту. Ее участливо поддерживал под локоток незнакомый "мальчик", второй нес пакеты с покупками. Дама сверкала изумрудным гарнитуром и новой сложной прической, в которой сложно было заподозрить парик. Интересно, сколько у нее в гардеробе таких готовых причесок?

— Доброго вечера, мадам Клозетта, — устало вздохнула Антония. — Опять что-нибудь пропало?

— Нет, что ты, милая, я просто кое-что видела. А ты выглядишь усталой. Тяжело нам, работающим в поте лица женщинам. А знаешь, что, — просияла вдруг дама, и Антония заподозрила неладное. — Пожалуй, я одолжу тебе одного из моих мальчиков. Рим и один сможет проводить меня до дома, правда, милый?

Держащий под локоток даму "мальчик" обаятельно улыбнулся и кивнул.

— Вот видишь. А за Романа аренда уплачена до утра, можешь распоряжаться им в полной мере.

— Не стоит, право…

— И не спорь. Мне хочется сделать тебе такой подарок. В конце концов, имею я право на маленькие капризы?

Антония снова вздохнула и кивнула, только чтобы отвязаться от навязчивой дамы. Парня она и сама отпустит, как только мадам Клозетта лишит их своего общества.

— Так зачем вы меня искали? — напомнила девушка, неприлично поглядывая на часы на стене дома. Шестеренки слаженно отсчитывали ход минутам, приближая время, когда Антония сможет принять горячую ванну и успокаивающий отвар. А может, лучше сразу снотворное? Аптекарь выдал ей неплохой порошок, она уже принимала подобный, действует быстро.

— Ты говорила, сразу идти к тебе, если только вспомню что-нибудь подозрительное. Так вот, я вспомнила, — сделала театральную паузу мадам.

— И? — изобразила внимание Антония. Она уже перестала морщиться от фамильярного обращения, как истинная леди списав все на возраст и маразм собеседницы.