Александрин. Огненный цветок Вальхейма (СИ) - Чернованова Валерия М.. Страница 52

— Мне бы хотелось поговорить с маркизом и маркизой наедине, милая, — пресёк он возражения, уже готовые сорваться с губ молодой женщины, и той ничего не оставалось, кроме как проявить послушание: поцеловать родителя в лоб, а потом, в сотый раз поблагодарив нас за его спасение, скрыться за дверью.

— Моя дочь права, я перед вами в неоплатном долгу.

— Полагаю мы квиты, мэтр. Вы спасли мою жену. — Его светлость встал у окна, занавешенного ажурными занавесками, по которым струился тусклый утренний свет.

Я устроилась рядом. В кресле, которое минуту назад занимала мадам Мариэтт.

— Вы… — поочередно переводя вопросительный взгляд с меня на Морана, растерянно пробормотал маг.

Протянула мужу руку и почувствовала тепло его пальцев, чуть сжавших мои.

— Не сразу, но всё же сумели друг друга понять, — беззаботно улыбнулся Страж.

Не перестаю поражаться выдержке Морана, его умению делать вид, что всё как обычно. Пусть и не прекрасно, но почти замечательно. И в нём не сидит никакая премерзкая тварь, с которой я отчаянно воевала всё утро. С того самого момента как открыла глаза.

Призвав на помощь всё своё красноречие, сумела убедить Стража воспользоваться моим даром. Правда, почти сразу же была вынуждена отказаться от этого плана. Оказалось, что управлять обычным демоном и повелевать высшим не одно и то же. Я видела, что своими попытками выгнать из него демона только причиняю любимому боль. Тварь не хотела проявлять послушание и превращаться в подвластную мне марионетку.

И я сдалась. Не было сил смотреть на искажённое мукой лицо мужа.

— Прошу простить мою бестактность, но, — Легран повернулся ко мне, заглянул в глаза, словно силился прочесть все, даже самые потаенные мои мысли, — Александрин, вы простили его?

— Простила. — Ласково посмотрела на мужа, не выпускавшего моей руки из своей.

Хорошо бы растянуть эти мгновения, когда он рядом, превратив их в вечность.

Пришлось поведать мэтру Леграну о том, как с помощью богопротивных чар и страшных жертвоприношений Берзэ и Серен манипулировали Стражем, желая с помощью Морана и его силы подарить моей окаянной кузине новую жизнь.

В моём теле.

— Но не всё прошло так, как рассчитывала Серен, и вот теперь она герцогиня д’Альбре. А Опаль погибла.

По мере того как я говорила наш гость то становился ещё бледнее, если такое вообще было возможно, то начинал багроветь от возмущения. История дочери покойного графа ле Круа явно не оставила его равнодушным, всколыхнула в душе мага самые разнообразные чувства.

— Вот ведь демоново отродье! — наконец, не выдержав, воскликнул он.

Это ещё мягко сказано. Я её насквозь прогнившую светлость и не такими эпитетами награждала.

— И последнее… Есть у меня подозрение, что сила, которую я, по мнению кузины, якобы нагло у неё украла, на самом деле когда-то принадлежала мне. Сами понимаете, спрашивать у Серен, надеясь на её раскаянье и искренний ответ, не имеет смысла.

Легран моему заявлению ничуть не удивился, только хмыкнул негромко:

— Это бы многое объяснило. Слишком уж быстро вы овладели огненной стихией и подозрительно легко научились ею управлять.

Так как время поджимало и Стражу следовало отправляться во дворец исполнять роль королевской няньки, его светлость прервал размышления мэтра, попросив:

— Расскажите, как так вышло, что вас обвинили во всех смертных грехах. После вашего ареста в Фор-Левек и другие тюрьмы было отправлено более двух десятков магов — самых одарённых и просвещённых людей Вальхейма.

— Мне кажется, благодарить за это я должен монсеньора Бофремона.

И Легран поведал нам о том, как пытался добиться аудиенции у его величества, чтобы переговорить с правителем о щекотливой ситуации, касающейся небезызвестного всем Стража — моего ранее зачарованного, а ныне одержимого мужа.

Вот вечно с ним всё не слава богине.

На свою беду, вместо короля учитель повстречал кардинала и по глупости доверился тому.

— Я рассказал о своих подозрениях относительно вас, маркиз, — погружался в воспоминания маг. — Бофремон выслушал меня, а после заверил, что обязательно примет меры, и отпустил со своим благословением. Я даже не успел отъехать от дворца, когда мою карету остановили гвардейцы его высокопреосвященства. Я не сопротивлялся, но меня всё равно связали, оглушили. Следующее, что помню, — это как очнулся в темнице. А дальше…

Я подала гостю бокал, наполненный водой, и Легран сделал несколько жадных глотков. Откашлявшись, хрипло продолжил:

— А дальше всё как в тумане. Дни, недели, бесконечные допросы — всё смешалось. Меня постоянно чем-то поили, каким-то дурманом, из-за которого я перестал понимать, где нахожусь и что со мной происходит. А на суде… и слова не мог сказать. Моё тело меня не слушалось, и разум был мне неподвластен. Только сейчас, здесь с вами, я начинаю чувствовать себя самим собой.

Украдкой взглянула на мужа: на посеревшее лицо, резко обозначившиеся на скулах желваки. Вздрогнула от ненависти, полыхнувшей в опасно потемневшем взгляде. Ох, как бы тут же не кинулся разбираться с кардиналом. Подозрения Морана относительно негласного правителя Вальхейма подтверждались. Было бы глупо и дальше верить в невиновность Бофремона, убеждая себя, что первый духовник королевства просто по определению не может быть монстром, погубившим столько невинных жизней.

Как оказалось, может.

— И неизвестно, сколько ещё несчастных пострадает по его вине. — Не заметила, как произнесла это вслух.

— Вряд ли его величество станет выслушивать свидетельства беглого преступника. — По губам мэтра скользнула усталая и вместе с тем заговорщицкая улыбка. — Но вы, ваша светлость, можете повлиять на ход этой войны. Хоть я и не вправе просить вас идти на риск.

Риск? Надо было Леграна не поить водой, а выплеснуть ему её в лицо. Видно же, что окончательно в себя ещё не пришёл. Вот и мелет чушь.

— Вы сильный Страж, сумеете победить.

Этот сильный Страж без пяти минут труп.

— Предлагаете вызвать его на бой? — В глазах де Шалона появился так хорошо знакомый мне азартный блеск. Приглушаемый, увы, не тревогой за собственное благополучие, а сожалением по поводу того, что без веских доказательств кардинала к стенке не припрёшь. — Я бы уже давно это сделал, но на каком основании? Он просто откажется.

И хорошо. Мало Морану демона. Ещё дуэли с этим манипулятором, привыкшим дёргать за ниточки всё королевство, нам не хватало.

Мэтр Легран, бессовестный интриган (и зачем только его спасали), сел на постели, подложив себе под спину подушки.

— Раньше в Вальхейме, ещё во времена морров, существовал ритуал взыскания правды. Магистр Броссар, мой коллега. Бывший коллега, — с грустью поправился маг, — посвятил жизнь изучению подобных обрядов и, если потребуется, сможет его провести. Ни одна тайна не скроется от древних чар, которыми владеет этот учёный человек.

— А если Бофремон не согласится? — с сомнением протянула я. — А он, уверена, не придёт в восторг от предложения маркиза. Ведь не станет же так просто себя раскрывать, соглашаясь пройти какой-то там обряд.

— По закону, отказаться можно только в одном случае — вызвав человека, обвинившего вас в преступлении, на бой. Монсеньор будет обязан постоять за свою честь. И не сможет спрятаться за спину другого мага или голема, — предвосхитил мэтр очередной мой вопрос. — Вы, маркиз, могущественный чародей. С лёгкостью его победите. Ни на секунду не сомневаюсь в вашем триумфе. Главное, прилюдно предъявить его высокопреосвященству обвинения. Тогда у него просто не останется выбора.

— Моран… — голос предательски дрогнул. Понимала, что иного выхода просто нет, нужно было как-то прекращать творящиеся в Вальхейме безумства. Но какая-то червоточина, не просто страх за жизнь мужа, а предчувствие, что исход боя может стать для него роковым, для нас обоих, вдруг появилась в сердце. — Не соглашайся.

Страж потянул меня за руку, заставляя подняться. Привлёк к себе и сказал тихи-тихо, чтобы его слова расслышала только я: