Жмурки с любовью (СИ) - Герр Ольга. Страница 9

— Что стряслось? — встревожилась Эльза.

— Подумала о мачехе. Она совсем беспомощная. Пропадет без меня. Мне бы повидаться с ней, хоть на пять минут.

Я действительно переживала за Антонию, а еще за то, что без меня она поддастся на уговоры мэра и отдаст ему завод. Будучи моей опекуншей, она имеет право принимать такие решения. Надо предупредить ее, чтобы ничего не подписывала.

— Попроси мужа, он отпустит тебя проведать мачеху, — посоветовала девушка.

— Когда я теперь с ним увижусь…, — я полагала, что следующая встреча с мистером Никто состоится нескоро, если вообще когда-нибудь состоится. Бумаги на развод можно оформить и по отдельности.

— Так ночью и увидитесь, — развеяла Эльза мои заблуждения.

— Как это? — напряглась я. — Зачем?

— Что значит «зачем»? А первая брачная ночь?

Бокал выпал из моих ослабевших пальцев. Тонкий хрусталь разбился, вино разлилось по полу, но я не обратила внимания. Я ничего не видела и не слышала, скованная страхом по рукам и ногам.

Я и забыла о первой брачной ночи. Мне обещали, что брак – фикция, и муж не будет претендовать на близость со мной. Неужели обманули? Муж воспользуется моим бедственным положением по полной? Это ужасно. Мистер Никто ужасен. Я как будто прозрела: все вокруг ужасное. Никакое это не Пристанище, а самый настоящий притон. Я угодила в эпицентр разврата и преступности. Глупо надеяться выбраться отсюда чистенькой.

Глава 6. Во тьме

Для меня вечеринка окончилась новостью о первой брачной ночи, хотя другие намеревались гулять до утра. Эльза, приняв мой хмурый вид за усталость, вызвалась проводить меня в комнату.

— У меня что же и комната своя есть? — спросила, поднимаясь за ней на второй этаж.

— А то, — оглянулась девушка. — Все обставлено по высшему разряду. Мы с девчонками несколько дней бегали по магазинам, покупали мелочи для интерьера и одежду.

Голова кружилась от игристого, а мысли путались от испуга, только этим могу объяснить свою невнимательность к словам Эльзы. Я пропустила мимо ушей эти «несколько дней», а стоило уточнить – несколько это конкретно сколько? Тогда бы узнала, что приготовления к моему приезду начались раньше, чем меня арестовали. Но я покорно плелась за девушкой, думая лишь о том, как не запнуться в полумраке о ковровую дорожку, устилающую коридор.

— Та-дам, — Эльза распахнула передо мной дверь. — Это лучшая комната в Пристанище, — поведала она доверительным шепотом. — Здесь одна гардеробная больше моей спальни. Про ванную вообще молчу. Настоящий бассейн. Хоть дельфинов запускай.

Пока она пела дифирамбы комнате, я осматривалась. Взгляд то и дело цеплялся за огромную кровать. Просто невероятные размеры. Не кровать, а поле для крикета. Сложно не думать для чего она здесь.

Я так часто поглядывала в сторону кровати, что Эльза истолковала мои взоры по-своему. Она-то считала мой брак с мистером Никто добровольным. Я не планировала никого посвящать в детали нашей с ним сделки.

— Вижу, тебе не терпится начать готовиться к ночи. Не буду мешать. Найди меня завтра с утра, поболтаем, — Эльза упорхнула, будто ее и не было.

В спальне в отличие от холла стоял приятный цветочный аромат. Ненавязчивый, утонченный. Не доносись снизу шум вечеринки и не будь за окном бедного квартала, я бы, пожалуй, решила, что нахожусь в одном из элитных районов Ганны. Дорогие тканые обои, шелковые простыни и парчовые шторы. Все со вкусом, изысканно и вместе с тем просто. Тот самый шик, что не бросается в глаза, но ощущается в каждой детали.

Я распахнула двойные двери в гардеробную. Действительно огромная. Забита нарядами на разный вкус и случай жизни. Девушки скупали все подряд, щедро тратя чужие деньги. В центре был столик с выдвижными ящиками, внутри лежали украшения. Камни сверкали, аж разноцветные пятна поплыли перед глазами.

Захлопнув ящик, я вышла из гардеробной. В ванную не заглянула принципиально. Если меня хотят купить, то зря стараются. Я не настолько впечатлительная. На золото и бриллианты не падка, меня могут заинтересовать разве что механизмы. Отец в детстве часто брал меня на завод, и я всегда приходила в восторг от его изобретений.

Я застыла посреди комнаты, сложив руки на груди, в ожидании мужа. Буду стоять здесь, сколько потребуется. Даже в кресло не сяду. Так подчеркну, что дом в целом и эта комната в частности мне чужды, и я никогда не стану здесь своей. Более того, не стремлюсь к этому.

Моя решимость была тверда как гранит, но в следующую секунду она рассыпалась подобно сухому песчанику. А все из-за жуткого скрежета, который раздался со стороны окна.

Я развернулась к источнику звука. На эркерное окно – единственное в комнате – с потолка спускались железные ставни. Странный и вместе с тем удивительный механизм. Ставни двигались медленно, производя ужасный шум. Сантиметр за сантиметром они отрезали меня от света, улицы и других людей.

Вскоре окно закрылось полностью. Через железо не просачивался ни единый солнечный лучик. Теперь источником света в комнате была лишь люстра под потолком. И она мигнула.

— Только не это, — прошептала я.

В ту же секунду свет погас. Я очутилась в полной темноте.

Вроде по ночам темно, но это не совсем так. И в ночное время хватает освещения: звезды, лампа в чужом окне, светлячки, уличный фонарь или фары экипажа, да мало ли что еще. Но темнота в комнате была абсолютной, всепоглощающей. Когда стоишь с широко распахнутыми глазами, а кажется, будто зажмурился да еще веки ладонями прикрыл.

Мне стало трудно дышать, ноги подкашивались. Теперь понимаю людей с фобиями: животный страх, паника на грани потери контроля над телом и всего одна мысль – бежать! Вспомнилась ситуация из детства, когда вот так же сильно испугалась замкнутого пространства – впервые спустилась в подвал. Няня нашла меня, забившуюся в угол. Я так боялась, что отказывалась выходить. Тогда няня взяла меня за руки и велела прыгать. Поразительно, но сработало – нелепое действие превратило ситуацию в шутку и вернуло мне самообладание. Помогло и в этот раз: несколько прыжков, я задышала ровнее, одновременно прояснилась и голова.

Я выставила руки перед собой и осторожно шагнула в неизвестность. Быть слепцом неприятно. Беспомощность – вот что хуже всего. Я должна сделать хоть что-то, иначе сойду с ума.

Я водила руками перед собой, продвигаясь вперед. Где-то был выключатель. Добравшись до стены, пошла вдоль нее. С ориентиром идти стало легче. Пару раз я приложилась коленом о какую-то мебель, нащупала дверную ручку, подергала – заперто, двинулась дальше и налетела на комод.

Выключатель нашелся сразу за комодом. Я пощелкала – безрезультатно. Можно списать происходящее на перебои с электричеством. Его провели недавно и неисправности случались регулярно, но ставни на окнах наводили на мысль, что все спланировано. Кто-то нарочно погрузил меня во тьму.

Послышался шум – где-то открылась дверь. Я крутила головой, пытаясь сориентироваться с какой стороны ждать нападения. Дыхание снова сбилось, руки дрожали, а лоб покрылся испариной. Так, наверное, чувствует себя подопытная мышь, когда лаборант тянется к ней со скальпелем.

Несколько шагов, приглушенных ковром. Потом тишина. Ничего, кроме моего частого дыхания и размеренного чужого. А еще запах одеколона с нотками кардамона и цитрусовых. До чего же в темноте активизируются все чувства.

Я лихорадочно шарила руками по комоду в поисках хоть какого-то оружия. Пальцы нащупали что-то холодное и гладкое. Я схватила это и выставила перед собой. По размеру предмет был сопоставим с ножом, но вряд ли мне так повезло.

— Не подходи или я убью себя, — я направила предмет себе в грудь, рассчитав, что с мужчиной мне не справиться, а вот угроза самоубийства может подействовать.

В ответ раздался смех.

— Чем убьешь? Расческой? — спросил приятный баритон. Хотя сейчас он звучал для меня хуже недавнего скрежета железных ставень.

Но кое-что полезное я вынесла из нашего обмена репликами. Мужчина видит в темноте! Наверняка не обошлось без магии, а значит я уязвима вдвойне. Пока я, как слепой котенок тычусь в углы, он полностью владеет ситуацией.