ДСВ. Книга 2 (СИ) - Аэзида Марина. Страница 1

Марина Аэзида

Дети Спящего Ворона

Книга 2

Глава 1

Данеска уже больше недели лежала без движения, даже лицо словно окаменело. Дыхание было редким, поверхностным, еле слышным. Иногда казалось, будто отрава сделала свое дело — убила жертву. В такие мгновения Ашезир подлетал к жене, прикладывал к ее груди ухо, и только заслышав слабые удары сердца, ненадолго успокаивался.

…Вот тебе и династический брак, отец-император… Хотел до времени укрепить союз со степняками? Но если Данеска умрет, вражда с их каудихо начнется куда быстрее, чем она случилась бы, не будь пресловутой свадьбы.

От лекарей пользы не было: хоть они боялись угроз императора и казни, а сделать ничего не могли, только на разные лады повторяли: свежий воздух, бодрящее питье и — ждать.

Их ответы Ашезира не просто не устраивали — злили, но придумать чего-то другого он все равно не мог. А ведь смерть жены станет угрозой и для него… Без Данески из клана Каммейра и без наследника он отцу не больно-то нужен: как бы правитель не решил избавиться от неугодного сына.

В последнее время Ашезир редко видел императора: тому каждый день сообщали о состоянии принцессы, но сам он в ее покоях не показывался. Хотя, как выяснилось, напиток Данеске давали по его приказу.

Когда Ашезир узнал об этом, то не сдержал гнева. Явился в покои отца и выпалил, не подумав:

— Ты давал ей яд? Зачем тогда женил нас, если думал сразу ее убить? Тебе что, нужен был повод для войны с Каммейрой? Путь полегче не нашел?

Тут же схлопотал удар в бок.

— Совсем дурак? — рявкнул отец и отвесил еще и оплеуху. — Какая мне выгода от ее смерти? — кажется, в этот раз император бил сына скорее по привычке, чем из злости. По крайней мере, дальше он заговорил спокойно и будто рассуждая сам с собой: — Я велел давать ей молоко с женскими травами, повышающими плодовитость. Кто-то узнал о моем приказе, о напитке… Понял, что ни у стражников, ни у служанок не возникнет подозрений, и воспользовался этим. — Он прошел к окну, постоял, глядя куда-то вдаль, затем вернулся вглубь комнаты и, усевшись в деревянное кресло, забарабанил пальцами по подлокотнику. — Вопрос: как узнал? Либо это кто-то из приближенных ли-нессеров, либо кто-то случайно услышал болтовню слуг… И еще он имел своего человека на кухне. Мальчишка-поваренок пропал? Пропал. Не удивлюсь, если его тело рано или поздно выловят рыбаки ниже по течению Каахо…

Что ж, сомневаться в словах отца повода не было: от смерти Данески ему и впрямь никакой пользы, зато вреда сколько угодно.

— Божественный, это явно кто-то из влиятельных вельмож… — Ашезир склонил голову и уставился на гладкий мраморный пол. — Ведь и одну из служанок убили… прямо в темнице. Не иначе, она что-то знала. А стражник, сам подумай, и после пыток клянется, будто ничего не видел… Кто еще смог бы такое устроить, если не приближенный ли-нессер?

— Не держи меня за глупца, — процедил император и, поднявшись, угрожающе надвинулся на Ашезира. — Я и так всеми силами пытаюсь выяснить, кто меня предал. Никому не верю, ни с кем не делюсь догадками, кроме Рашиза и тебя.

Ну тогда понятно, почему отец вдруг начал хоть что-то рассказывать, а не отмахиваться, как обычно. Даже божественному нужно с кем-то советоваться, а вне подозрений только сын и главный военачальник — друг детства, который к тому же вернулся в столицу лишь несколько дней назад и после многомесячного отсутствия.

Впрочем, сейчас Ашезира не слишком волновало, кто отравил жену и зачем: куда важнее было, чтобы она выжила, ведь от этого зависела и его судьба…

От безысходности он даже подумывал обратиться к жрецам, колдунам… Какая нелепость! Не то чтобы он совсем не верил в силу богов и духов — верил, но как-то не всерьез. Расчудесных историй наслушался много — и страшных, и забавных, — да только сам ни разу ни с чем таким не сталкивался. Однако сейчас любой самый невероятный путь, самый безумный, дарил пусть хлипкую, но надежду.

На девятый день беспробудного сна Данески к Ашезиру по его приказу-просьбе явился верховный жрец Гшарха Тируш — старик с рассеянным мутным взглядом. Следом пришла верховная жрица Ихитшир Шиа — горделивая женщина с проседью в черных волосах.

Тируш, кажется, совсем выжил из ума: с бессмысленным выражением лица оглядывал оружие на стенах, ковер на полу, самого Ашезира, сидящего в кресле, но ни на чем не задерживал взгляд. Наконец забормотал:

— Дух принцессы будет вкушать плоды в долине Вечных садов и, насытившись, возродится в новой плоти. Не о чем горевать.

Шиа отстранила его и сказала:

— Прости, мой принц, богиня-мать могущественна, но не способна вернуть из-за грани, когда древо жизни спит.

Это она о противоядии, конечно. Да Ашезир и сам знает, что сейчас от древа Ихитшир толку нет.

— Что, совсем ничего нельзя сделать? — спросил он, поднимаясь с кресла. — И где же могущество богов? Где ваше могущество?

Старик промолчал — нужно было звать не его, а одного из преемников: те еще в здравом уме, к тому же наверняка спят и видят, как бы поскорее занять место старца. Может, расстарались бы, придумали выход… От Тируша же пользы нет…

Ашезир приблизился к верховному жрецу, наклонил голову в знак почтения и сказал:

— Благодарю тебя, славный делами и мыслями, за мудрый совет. Я больше не смею отвлекать тебя от твоих забот, ведь кто я против великого Гшарха? Разве могу посягать на время его служителя?

Тируш ушел, и Ашезир обратился к Шиа.

— Ну а ты? Неужели и у тебя нет никаких мыслей? Ну должно же быть хоть что-то… Как ее разбудить?

Женщина отвела глаза, покусала губы, несколько раз сжала и разжала пальцы, лишь затем тихо, осторожно ответила:

— Есть отступницы… Они знают, как проникнуть за грань, они умеют отправлять туда, но…

— Но? — Ашезир в ожидании приподнял брови.

— Они требуют за свое знание и помощь немалую цену. Ее не каждый способен заплатить… Если не удастся, то дух несчастного останется в плену у отступниц до тех пор, пока жива хоть одна из них.

— Что еще за отступницы? — он поморщился и мотнул головой. — Никогда не слышал.

— Среди непосвященных они известны, как дочери ночи.

Дочери ночи… В голове всплыл отрывок из детской песни-страшилки:

Ночь темна, но смерть страшнее ночи,

Пляшут во мраке ее жуткие дочери,

Скрючивши пальцы, тянут их к плоти,

Если дотянутся, схватят — и в клочья!

После этих слов всем полагалось убегать от мальчишки, изображавшего злобную ведьму. Ашезир, будучи принцем, не участвовал в незатейливых забавах детей прислуги и рабов, но видел их неоднократно.

— Разве они не сказка, эти дочери ночи?

— То, что болтает о них чернь, сказка, они сами — нет.

— Правда? — с трудом верилось, но, надо думать, верховная жрица лучше знает.

— И что, они умеют оживлять людей?

— Нет, мой принц! — Шиа округлила глаза. — Этого никто не умеет, даже боги! Смерть и судьба сильнее их. Боги и отступницы всего лишь могут вернуть человека, пока тот еще не перешагнул черту, пока он на грани, между нашим миром и тем. Но, увы, боги помогают не по людским молениям — по собственному разумению, а отступницы требуют слишком высокую плату…

— И как мне найти этих отступниц? В сказках говорится, — Ашезир усмехнулся, — что они живут в лесу под корнями елей.

— Мой принц, — Шиа покачала головой, — я тебе не советую… Это опасно.

— Зачем тогда рассказала о них? Теперь давай уж, договаривай.

— Ох, твоему божественному отцу это не понравится… — прошептала жрица.

— Я сам с ним договорюсь, не волнуйся.

Кто-кто, а уж император не станет возражать. В лучшем случае он получит обратно и невестку, и сына, в худшем — ничего не потеряет. Ведь если бездействовать, Данеска умрет, а без нее жизнь Ашезира в глазах отца ничего не будет стоить.