Восход Черной звезды - Звёздная Елена. Страница 9

Интересно, как они отнесутся к тому, что он вернулся?

С того света практически, спустя почти год по местному времени, совершив невероятное, по сути. Вернулся.

А затем медленно, мучительно медленно кесарь опустил рыдающих от страха детей… И, едва те оказались на полу, над каждым из малюток вспыхнула руна. Яркая, сверкнувшая багровым светом руна. Матери замерли, побледнев… Мне же вспомнились слова кесаря про заложников, и я догадалась, что означали эти руны.

Сопротивление было подавлено – светлые покорились. Опущенные головы, поникшие плечи, отчаяние и осознание поражения… Как страшно. И как мне близки и понятны их чувства – сама в том же положении.

– Ты не права, – вдруг прозвучал голос кесаря.

– Права, – прошептала я, зная, что он все равно услышит, не слова, так мысли.

Хотя, если подойти к этому с другой стороны… Подумаю об этом завтра. Или послезавтра, или вообще при первом удобном случае. Упиваться собственным поражением точно не планирую.

И уже несколько отрешенно я наблюдала за унижением светлых, которые едва не рыдали от отчаяния… Да рыдали они, хоть и не было видно слез, но они оплакивали свободу, счастье, существование без кесаря… Бедные светлые.

– Нежная моя! – и вроде сказано тихо, а до костей пробирает.

Я постаралась больше не думать о светлых. Не думать о том, как они поднялись с колен, безвольными куклами двинулись к выходу. Жуткое зрелище. Час расплаты в своем истинном и всеобъемлющем значении.

И когда они ушли, мы остались одни в этом огромном, сверкающем золотой росписью рун и блеском натертых полов зале – я, сидящая на высоком троне, и полуобнаженный, пристально взирающий на меня кесарь.

– Что с ними будет? – тихо спросила я. И почему-то сочла нужным пояснить: – Не с вашими убийцами, тут мне все ясно, а с подданными?

– Тебе решать, жалостливая моя. – Кесарь протянул руку, и теплый ветер обвил меня, приподнял, осторожно опустил на пол.

Едва встав на ноги, я поняла, как сильно устала – меня в буквальном смысле шатало, а еще очень хотелось порыдать в одиночестве. Казалось, совсем недавно я стояла на смотровой башне и, глядя на Праер, составляла план действий… и вот все повторяется снова, только работы сейчас в сотни раз больше, а задача в десятки раз сложнее при крайне ограниченном сроке.

– Срок ты назвала сама. – Жестокое напоминание.

– Я подумаю об этом завтра, – не узнала свой голос. – Обо всем об этом.

– А сегодня? – Насмешливый вопрос.

Молча посмотрела в жестокие, чуть сверкающие странные глаза императора теперь уже снова Эрадараса и не выдержала:

– А сегодня меня с утра желали принудить к разделению ложа…

– Исполнению супружеских обязанностей, – с улыбкой поправил кесарь.

– Затем попытались придушить! – срываюсь на крик.

– Напомнили о супружеской верности. – Усмешка забавляющегося ситуацией пресветлого.

Я прекратила возмущаться, все равно бесполезно, и решила утолить любопытство:

– Интересно, а каким боком мое жертвоприношение относится к собственно нашему весьма странному супружеству? Мне просто крайне интересно, как вы сейчас интерпретируете попытку убиения супруги.

Великий Араэден медленно подошел ко мне, склонился и с яростью, неожиданной для его бессмертия, вдруг вопросил:

– Нежная моя, разве я пытался тебя убить? – Лицо его исказилось судорогой, и кесарь прошипел: – Я сделал все, чтобы исключить твое участие в ритуале. Абсолютно все. А ты убила себя, предпочтя сохранить жизнь жалкому рыжему полуорку, недостойному целовать землю, хранящую твои следы.

Вообще-то по праву рождения мы с Динаром абсолютно равны. Впрочем, я не собиралась продолжать данный спор – бессмысленно.

– Захват власти завершен? – спокойно осведомилась я.

Но кесарь не ответил, продолжая молча смотреть на меня.

– Я устала, – пояснила для непонятливых. – День, знаете ли, вышел насыщенным.

И снова тишина. Или издевается, или не знает, кого бы поубивать еще, вот и делает вид, что рассуждает о вечном…

– Не угадала, – насмешливый ответ.

Как и всегда.

Послышались быстрые шаги. В следующее мгновение в опустевший зал вступили семеро светлых в ярких сверкающих латах. Они вошли едва ли не строем и почти сразу опустились на одно колено и даже склонили головы, но глаза – радостные, сверкающие, а лица такие восторженно-одухотворенные. Короче, сразу ясно – сторонники. Неужели у его бессмертия даже есть сторонники? Кесарь бросил на меня очередной чуть насмешливый взгляд и повернулся к прибывшим.

Непонятная мне краткая речь, а после…

– Кари Онеиро асагер нваэле, – произнес он, и все семеро внимательно на меня посмотрели.

А я в мятой юбке, рваной рубашке, и волосы после всего случившегося явно мечтают о расческе. Нет сомнений, что меня только что представили сторонникам возвращенного правящего режима, сомнения есть только в адекватности кесаря, но это мелочи.

Далее прозвучали отрывистые команды, после чего серебристая семерка поднялась и разом выдала:

– Каэ, Араэден!

И покинули тронный зал, видимо, спеша исполнить поручения.

А кесарь опять застыл, задумчиво глядя в никуда.

– Не то чтобы я от любопытства места себе не находила, но все же… А сейчас чего опять стоим? – не выдержала я.

Кесарь вскинул руку с поднятым вверх указательным пальцем, видимо призывая к молчанию. Молчу. Разглядываю великолепнейшее строение, восторгаюсь перламутровыми колоннами, золотыми изразцами, туманного оттенка сверкающими занавесями и молчу. И в то же время просто понять не могу – пришел, увидел, победил – и все? То есть уничтожил противников, одарил руной сопротивляющихся, вызвал сторонников, так? Дальше что? Нет, я не спорю, в период родоплеменных государственных образований и в моем мире подобные захваты власти осуществлялись. То есть с утра правит один вождь, к обеду примчался с дружиной второй, первого и его дружинников убил, власть захватил, женщинами попользовался, напился. Ночью прискакал третий, совершил все то же самое, что второй, но без пьянки, благодаря чему продержался дольше, чем первые два. Опять не повезло женщинам. Максимум спустя еще пару лет прискакал четвертый, с дружиной, да. Женщинам не повезло снова. Зато при таких порядках население Рассветного мира росло стремительно, по крайней мере, за две сотни лет были заселены огромные и ранее не обитаемые территории. Но мы же не в историческом прошлом! С другой стороны, учитывая темпераментность кесаря – не повезет опять женщинам.

Кесарь медленно обернулся, смерил меня мрачным взглядом.

– Но я же молчу! – возмущенно сказала я.

Послышался стук каблучков. Быстрый, стремительный, звонкий. В следующее мгновение в зал вбежала светлая. Очень красивая, но эдакой злой красотой, а еще очень походила на кесаря… Не могу сказать насчет возраста, но, похоже, мать. И она бросилась к сыну, обняла его и, кажется, едва не плакала. А кесарь гладил по спине, что-то успокаивающе говорил и, видно было, переживал. Очень переживал, а теперь просто рад, что она жива.

– Араэден, акаи дьэре наверсе? – прошептала светлая, указав на меня.

– Каэ наахаре Эссалоне Кари Онеиро, – с нотками гордости произнес император.

Гордости?! Меня вдруг очень напряг этот момент.

– Почему же? – полуобернувшись ко мне, поинтересовался кесарь.

– Мне и самой хотелось бы это знать, – медленно ответила я.

И тут светлая потрясенно переспросила:

– Кари Онеиро?!

О переводе этого выражения кесарь мне уже говорил – «Черная звезда», и, похоже, это действительно язык его мира. Непонятно другое – что так изумило его мать? Имя нераспространенное или…?

– Или, – чуть насмешливо ответил император. – Так ты желаешь отдохнуть, уставшая моя?

Вспыхнул портал, матушка кесаря, радостная и довольная, покинула нас, одарив меня на прощание очень внимательным взглядом.

О Великий Белый дух, что происходит?

– Возможно, я снизойду до объяснений позже, – с усмешкой уведомил супруг.