Азъ есмь Софья. Крылья Руси - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 16
– Нет. Отец Питирим вообще говорит, что мусульмане хоть народ и заблудший, да за их доброту и терпимость им многое Господь простит. Потому как нет ничего хуже…
– …злобы да глупости, – продолжил Александр. И друзья весело рассмеялись. Это им в царевичевой школе повторять не уставали – и ведь давало результаты! – А я к тебе надолго, года на три-четыре, как государь повелел.
– Это хорошо. Знаешь, нас тут хоть и двадцать человек, а все мало. Так что ты у меня поедешь в султанат Бантен. Есть там такой город – Богор. Людей я дам, устроишься, представительство откроешь, торговать начнешь…
– Это как скажешь.
– Скажу. Ты в городе пока не был?
– Нет еще. Я сразу с корабля – и к тебе.
– Ну тогда я сейчас распоряжусь. Переоденешься – да поедем. Покажу тебе местных, расскажу, как к кому обращаться, кому кланяться, кому, наоборот, можно и пинка дать, на обратном пути заедем на плантации… Дел хватит. С месяц, пока не освоишься, побудешь здесь, а потом – в самостоятельное плавание.
– А переодеваться зачем?
Русские европейской моды не придерживались. Штаны, сапоги, рубаха и кафтан – удобно, аккуратно, натянуть можно в единый миг. Что еще надо? Было б чисто да без платяных зверей!
– А затем, что у тебя одежка плотновата для местной жары. Спаришься. Так что послушай более старшего и опытного.
Александр встал из кресла и отвесил глубокий поклон.
– Благодарствуйте, дяденька, за науку.
– Вот-вот.
Федор ухмыльнулся вовсе уж озорно и хлопнул в ладоши. Вошедший слуга склонился в поклоне, как-то странно, на взгляд Александра, сложив руки. Федор произнес несколько слов, слуга ответил ему на том же местном щебечущем наречии и исчез. А представитель русского государя кивнул другу.
– Иди переодевайся. Сейчас все в комнату принесут.
– Благодарствую.
Федор проводил сотоварища долгим взглядом.
Вот и еще один в их компанию. И это правильно. Чем больше их на острове будет, тем лучше. Только здесь понял Федя всю ценность полученной выучки.
Ох, не просто так их школили в царевичевой школе. Учили ведь не только наукам, но и терпимости, пониманию, как обращаться с людьми, находить свой подход к каждому…
Потому что за любой наукой, за любым делом стоят люди. И если не поставить их под свое начало – ничего не сдвинется.
Голландцы произвели на яванцев не самое хорошее впечатление. А вот русские… Дайте нам время освоиться. Уже и храмы стоят православные, пока всего два, но и то неплохо, за три-то года, и местные к русским хорошо относятся, и поработать на русских считается удачей, и султаны русских куда как больше ост-индцев жалуют. А все потому, что русские к ним относятся как к людям, а голландцы – как к источнику денег. И только-то. А кому такое понравится?
Да никому!
Подождите, развернемся… Лет через двадцать вы остров не узнаете! Это будет не просто колония, как у других государей! Это будет подлинно русская территория, жители которых сами государю Алексею Алексеевичу присягнут и под чужую руку не попросятся, еще и любого захватчика сами выгонят.
Но труда вложить придется…
Вот Сашка сейчас переоденется – и поедут они в город. Поговорят по дороге, заодно и первый урок яванского языка другу даст. Покажет местные десы [10], расскажет о сословном делении…
Колонизировать новые земли надо так, чтобы люди сами к Руси тянулись. И уходить не хотели. С Божьей помощью им это обязательно удастся.
– Мне кажется, королева умирает.
Услышав это от супруга, Маша даже плечами не повела.
Ну и ей так казалось, и что? По всем признакам, у королевы был «острый живот» [11]. Маша об этой болезни знала, но также знала, что она неизлечима.
На Руси лекари изучали эту болезнь, пытаясь найти причину, но… тут ведь резать надо! И на Руси-то через раз получалось, а тут вообще никто и ничего не умел.
– Карлос будет неутешен. Он ее так любит…
– Да уж… – Дон Хуан провел рукой по седым волосам, вздохнул: – Ты побудешь с ним, когда…
– Да, разумеется. Я сейчас же пойду к нему.
Маша могла позволить себе великодушие, тем более что наследником престола официально, с папской буллой и печатями, был назначен ее старший сын. Конечно, пока у Карлоса не появится своих детей, ну так…
– Спасибо.
Короткий поцелуй в щеку – все, что супруги позволяли себе не за дверями спальни. И частенько Маша вспоминала сестру. Когда-то она злилась на Соню, потому что та не дала ей наделать глупостей. Смешно… Пусть между ней с мужем нет великой любви, зато есть понимание, нежность и терпение. Они – союзники, друзья, две лошади, бегущие в одной упряжке, и это неплохо. Это куда как побольше того, что могли получить в браке большинство аристократов.
– Как маленький?
Маша коснулась живота. Да, она решила родить еще одного – в запас. Пусть будет.
– Толкается. Ты уже написал Людовику?
– Как бы он не решил, что мы специально его племянницу извели…
Маша неаристократически хмыкнула. Извели, как же! Да хотели бы – давно бы! Карлоса пожалели, вот и вся разгадка! Он-то к этой стерве всей душой прикипел, вот и терпели… Хотя было и кому, и за что! Нет, вины русских тут нет ни краешком.
В покоях королевы было душно, сильно пахло благовониями и ладаном, Карлос сидел у постели жены и держал ее за руку. На вошедшую Марию посмотрели оба. Только вот выражение лиц было разным. У Карлоса – даже радостным, пришел человек, который его поддержит. А вот Мария-Луиза…
Убила бы! Если бы не умирала, так точно убила бы. А испанская королева и правда доживала последние часы. Было что-то такое в ее лице: ввалившиеся глаза, покрытые белым налетом губы, резко запавшие щеки… За последние несколько лет королева растолстела мало не вдвое, но приближающаяся кончина словно сострогала все лишнее с ее лица – и наделила его юностью. Ах, как быстро и безжалостно летит время!
Маша села рядом с Карлосом, положила ему руку на плечо.
Нарушение этикета? О да, и какое! Способное повергнуть в обморок половину испанского двора. Вторая побежала бы за инквизиторами. Раньше. Еще пять лет назад. Но с тех пор многое изменилось.
Дон Хуан, наглядевшись на русские порядки, крепко прижал святошам хвост.
Аутодафе? Ведьмы? Еретики? Замечательно. Только после многократного разбора дел. И без пыток, а то так ведь и самих борцов проверить можно! Дня не пройдет – и сознаются, и раскаются! В чем угодно, не то что в ведьмовстве!
Инквизиторы шипели гадюками, но сильно не спорили. При доне Хуане страна хоть с колен подниматься начала, это все понимали. Активная торговля с Русью, взаимопомощь, колонии, которые чистили «на троих» – Русь, Испания и Португалия…
Раньше-то корабль и из порта выйти не мог – тут же пираты налетали! А денег в казне нет! А кушать хочется! Тут и начнешь бросаться на еретиков, чтобы церковное имущество увеличить.
Придворные тоже ругались, но с Машей спорить было сложно. Авторитетов для нее не было, прогибаться она ни перед кем не собиралась – вторая по значимости дама в государстве, – а заставить… А как?
Дикая московитка – и все тут! А раз дикая – поберегись, не то ведь и по морде получить можно! Мы, московиты, люди простые, у нас до сих пор медведи по улицам ходят, где уж нам этикетам обучаться? Не превзошли мы сию науку и не собираемся…
Мария-Луиза чуть шевельнула губами.
– Ваше величество, оставьте нас на пару минут, прошу вас.
Карлос с сомнением посмотрел на жену, на Машу, но раз уж просят…
Хлопнула дверь. И ненавидящий взгляд стал живым, острым, не одурманенным опием.
– Сука!
Отпираться Маша и не подумала.
– Я на твоих детей не охотилась.
– Нет у меня детей. И не будет уже никогда. Помру – и все.
– Я в этом не виновата.
– Да неужели?
Маша передернула плечами.
– Могу здоровьем детей поклясться – я не виновна в твоей смерти.