Когда нельзя отступить (СИ) - Тюрин Виктор Иванович. Страница 20

Тут я сделал вид, что меня сильно шатнуло, хотя на самом деле это был шаг – сближение на дистанцию удара. Жестокий тычок кончиками пальцев в основание глотки шпиона и один из моих похитителей, хрипя и хватаясь за горло руками, осел на землю. На лицах остальных еще только начало проступать удивленное выражение, как мой кулак достал висок Керту, оглушившего меня дубинкой. Не успел тот рухнуть на траву, как я уже был рядом с полицейским, привезшим советника. Он оказался единственным, кто сумел оказать хоть какое-то сопротивление, но даже его жалкая попытка была пресечена, в самом начале, пря-мым ударом в челюсть. Быстро обежал глазами поляну и оба кара. Никто не бежал на помощь.

"Подкрепления не предвидится. Это хорошо".

На поляне было тихо, не считая хрипевшего на траве шпиона, с трудом пропускающего в себя воздух.

"Тебе, как шпику, двойная порция".

Сделав два шага, резко ударил ногой в голову. Тот упал на бок и замер. Бросив взгляд, на тела своих похитителей, распластавшихся на траве, я двинулся в сторону их предводителя. Его фигура, имевшая до этого гордый и независимый вид, сразу как-то съежившись, уменьшившись в размерах. Легкая победа горячила кровь, вводя меня в состояние возбуждения. Остановившись перед советником, я издевательски оглядел его и сказал: – Штаны не намочил, представитель народа? Тогда все еще впереди. Знаешь, я очень не люблю, когда меня бьют. Все никак успокоиться не можешь? Так это дело поправимое. Смотри, какой у меня есть успокоитель, – после чего поднес к его носу кулак. – Как он тебе? Нравиться?! Чего молчишь, мститель хренов? – сделав небольшую паузу, я неожиданно рявкнул: – Завалить меня хотел, козел паршивый! Колись быстрее, чмо!

Не видя в этом слизняке серьезного противника, я отреагировал на резкое движение его рук, как на жалкую попытку защиты, посчитав, что для перехвата возможного удара хватит простого блока.

"Еще и дергается вошь…".

В следующий миг, взорвавшийся во мне огненный шар, опалив меня изнутри, бросил со всей силы спиной об землю, но уже следующую секунду с криком: "Ах ты, тварь!!", я по-пытался вскочить на ноги, но только спустя нескольких мгновений понял, что все это произошло в моем воображении. Сам я ничего не видел, не слышал, не чувствовал. Абсолютно ничего. Даже боли. Никогда не ощущавший ничего подобного, наверно впервые в жизни я почувствовал себя беспомощным и слабым. Растерянность сменилась страхом, но до паники было пока далеко, хотя мысль, что я отдан на милость врага, все больше давила на психику. Разум постоянно пытался отдавать команды-импульсы телу, но они только бились многократным эхом под сводом черепной коробки. В борьбе с самим собой я даже не сразу заметил, как черная тьма, стоявшая перед глазами, стала сереть. Мрак рассеивался медленно и неохотно, но какова же была моя радость, когда на сером фоне начала материализоваться расплывчатая, но уже определяемая фигура медеянина.

"Я вижу. Вижу!!".

Даже то, что передо мной стоял враг, не могло сдержать бушующей во мне радости. Правда, в следующее мгновение она уже схлынула, когда я понял, что тело все так же не слуша-ется меня. Я уже был в шаге от того чтобы сдать позиции, дать волю чувствам, как вдруг во мне возникло нечто. Совершенно незнакомое, а потому никак не могло попасть под определение, ни как понятие, ни как чувство. Единственное, что хоть как-то определялось: оно не казалось мне чужим. Оно было просто странным. Не успело мое сознание переварить это определение, как меня словно окатило изнутри ведром холодной, прямо до ломоты, родни-ковой водой. От подобного ощущения я прямо-таки взвился в воздух. Это был тот случай, когда тело поняло то, что еще не поняло сознание. Я стоял на ногах. Выпученные глаза советника только подтвердили то, что я еще полностью не осознал. Но замер не он один. Мое шоковое состояние усугубилось неожиданно проступившей в сознании странной ин-формацией.

"Энергия на пределе. Пути подпитки блокированы. Оптимальный вариант: удар бича".

Взметнулась невидимая плеть, исторгнутая неведомой силой. Лицо советника исказила гримаса боли. Это последнее, что я видел. Сознание померкло в одно мгновение, словно свеча, задутая резким порывом ветра.

Очнулся оттого, что по телу прошла волна нервной дрожи. Она словно разминала каждую клеточку моего организма, возвращая его к жизни. Ощущение животной радости, оттого, что я жив, наполнило меня до краев, но последующая попытка вскочить на ноги тут же отдалась дикой болью во всем теле. Вместе с болью вернулась память, бесцеремонно отодвинув радостно-возбужденное состояние.

"Советник! Что с ним?!".

Стиснув зубы, приподнялся на локтях. Тело советника лежало в двух шагах, прямо передо мной. Его застывшие черты, в свете звезд, выглядели резной маской из темного дерева, в которую были вставлены, тускло отсвечивающие стекляшки. Мир, только что ставший для меня реальным, снова собрался полететь вверх тормашками. Сознание, казалось, вот-вот поплывет. В ушах зашумело. Снова огляделся вокруг. Трава, звезды, аккуратно подстриженный кустарник, отливающий тусклым серебром бок гравикара. И тела, разбросанные по траве. Только они выбивались из цельности окружающей меня картины, дышащей спокойствием и тишиной. Умиротворение и спокойствие, царящие вокруг, словно вдохнули в меня силы и прояснили мысли. А вот с памятью обстояло дело намного хуже. Сейчас я чувствовал себя как человек, проспавший часть фильма и теперь пытающийся понять, что же происходит на экране. Что же случилось со мной, а главное, что произошло с советником? Но моя профессиональная память, никогда не дававшая сбоя, не хотела давать ответ. И так было хуже некуда, а тут еще… Невзирая на боль, заставил себя встать на ноги. Затем сделал шаг, затем другой. Опустился на колени перед советником, прощупал пульс. Пульс бился. Медленно, но он был.

"Жив! Слава богу! Но что с ним случилось?! – приподнял голову, огляделся вокруг. – Ведь не я же его… Все! Надо отсюда убираться. Не дай бог, если это дойдет до террян!".

Странно, но даже в этот момент я боялся не осуждения моих действий Советом Торгового Кольца или мести аборигенов, а только того чтобы не доставить неприятности Лавинии. Мотнул головой, словно отгоняя видение ее гневного лица, и тут неожиданно заметил в траве какое-то мерцание. Протянув руку и поднял лежавший в траве нейрохлыст. Увидев, я сразу узнал его. Сработала заложенная в меня информация о Медее. Черная, средней толщины, трубка, из верхней части которой выбивается голубоватое излучение длиной около тридцати сантиметров. Оружие местных полицейских. Присмотревшись к хлысту более внимательно, понял, почему тот получил подобное название. Самая отдаленная от рукояти часть излучения, около трети, постоянно вибрировала, отклоняясь в разные стороны.

"Так это он меня парализатором! Вот ублюдок!".

Хлыст навел меня на мысль. Подойдя с ним к полицейскому, привезшему советника, я секунду колебался, стоит ли это делать, а потом решил, что мои действия вряд ли что изменят в общей картине. После чего я опробовал на полицейском действие нейрохлыста. Эффект оживления превзошел все мои ожидания даже при том, что я выставил его на минимум мощности. Уже в следующую секунду тот, открыв глаза, попытался сесть.

– Не так быстро, дружок, – тихо сказал я ему, держа перед его лицом призрачно-голубоватое колеблющееся лезвие. – Мы еще не поговорили по душам.

– Я ничего не скажу, – прохрипел медеянин.

Могу сразу сказать, что его гордое заявление было первым и последним в нашей дальнейшей беседе. Я не стал взывать к его совести или гражданскому долгу, а сразу приступил к делу. Результат не замедлил сказаться.

– Буду! Буду говорить! – при этом его голос ломался и дрожал, глаза были затянуты мутной пеленой боли.

Грозного фанатика уже не было, а был сломленный, захлебывающийся слюной, простой мужик, готовый выложить все, лишь бы избегнуть боли. Так я узнал, что все трое действительно являются полицейскими из отряда дознавателей, своеобразного подразделения политической полиции. Советник одолжил их для свершения мести у командира подразделения, своего хорошего приятеля. Кроме того, все они, полицейские, их командир и советник принадлежат к клану Баксе. На вопрос, что от меня нужно было советнику, он ответил, что тот хотел отомстить за нанесенное оскорбление.