Флаги над замками (СИ) - Фламмер Нат. Страница 23

Ёситада поймал себя на мысли, что ему становится уже несколько легче понимать говор собеседника. Может, именно ради этого тот говорит настолько много?

Он протянул руку и тоже налил себе чаю.

— Однако все остальное вам здесь определенно по нраву. Мир ведь совсем не такой, к какому вы, должно быть, привыкли. Вот, например, компьютеры. IT-индустрия очень сильно шагнула вперед за последние четыреста лет.

— Эх... — Иэясу вздохнул, — мне и правда удалось тебя смутить. Я бы сказал, что мне жаль, но мне ничуть не жаль. А вот скажи-ка, тебе бы больше понравилось, узреть средневековый замок и восседающего на подушках старика в традиционном парадном облачении? Чувствовал бы ты себя более комфортно?

Иэясу протянул руку через стол и коснулся пальцами рукава пиджака Ёситады:

— ...И легче было бы поверить в меня?

Ёситада улыбнулся уголками губ:

— А почему вы решили, что я не верю вам? Или — в вас?

— Ах, юноша, юноша, зачем же задавать такие странные вопросы! — Иэясу закачал головой, как китайский болванчик, и всплеснул руками. Потом округлил глаза и тихо проговорил: — Я же ками. Мне ведомы все тайны, мой свет проникает даже в самые потаенные уголки твоей души. Ты считаешь, что от меня можно что-то скрыть?

Это было уже слишком. Ёситада не удержался и скривил губы. Сцена была настолько наигранной и фальшивой, что захотелось просто встать и уйти. Для чего вообще нужен весь этот фарс?

Иэясу резко откинулся назад, опадая всем телом на спинку диванчика. И зажал рот ладонью, сдерживая смешок. Потом снова выпрямился.

— Ох... ну прости же меня. Выражение твоего лица бесценно, я просто не могу сдерживаться. Это мне забавны мои шутки, я-то прекрасно знаю, кто я. Господин Ёримицу, нынешний глава рода Токугава и твой дедушка, предупредил меня, что ты не веришь в богов и относишься к моему появлению с изрядным скептицизмом. Но он обещал, что ты будешь предельно вежлив и корректен и ничем не выдашь своих сомнений. Увы, боюсь, что господин Ёримицу очень давно не видел тебя.

Ёситада решительно посмотрел на собеседника:

— Вы знаете, уважаемый господин Токугава, я тоже так думал. Я готовил речь и репетировал поклоны. Думал, что если дедушке так нравится театр, то мне совершенно не сложно подыграть. Но раз вы говорите прямо, то и мне тем более нет нужды что-то изображать. Я не знаю, кто вы. Я не знаю, верить мне вам или нет. Но я собираюсь это выяснить. И заранее приношу глубочайшие извинения, если мои сомнения напрасны.

— Эх... — Иэясу хлопнул ладонью по колену, — мне что же, и правда стоило принять тебя, сидя во дворце?

— Не думаю. Но все же... все это. Вы явно прекрасно разбираетесь в современной технике. И вы молоды, одеты и причесаны, как большинство японцев. Если бы я вас встретив в Киото, то принял бы за директора филиала своей компании.

— Вот как? Даже за директора? За что такая честь? Я думал, что выгляжу, как обычный горожанин.

— Тогда вам бы следовало выбрать одежду подешевле. Эти джинсы стоят больше, чем «обычный горожанин» зарабатывает за полгода.

— О-о... — Иэясу осмотрел себя, словно увидел впервые, — выглядят совсем простыми... неужели так заметно?

— Похоже, чего-то вы о современном мире не знаете. Такие вещи специально покупают из-за их цены. Чтобы каждый, кто их видит, знал о достатке хозяина. Мне опять удалось вас смутить?

— Опять? Разве это не я все время этим занимаюсь?

Ёситада мотнул головой:

— Не только. Увидев меня, вы удивились не меньше, чем я при виде вас. Могу я узнать, что не так оказалось со мной?

— О, конечно же. Почему ты решил, что что-то не так? Все замечательно, можешь не волноваться. Ты производишь очень приятное впечатление — такой серьезный молодой господин. Меня несколько э-э... удивил цвет твоих волос. Скажи мне, только честно, раз уж мы так разоткровенничались. Это ведь натуральный цвет волос, или ты их... красишь?

Ёситада постарался превратить язвительную усмешку в подобие улыбки. Он предполагал, что этот вопрос будет задан, рано или поздно. Он оперся подбородком на пальцы левой руки и слегка прищурил один глаз. Да, именно тот, который у него был зеленым.

— Можете не сомневаться — мой, родной. Я, действительно, всю жизнь красил волосы, но только в черный. Меня сильно испортили там, в другой стране, — я больше не буду этого делать. И, поверьте мне, я стопроцентный японец, ни капли крови иноземцев не течет в моих венах. Мне это абсолютно доподлинно известно.

На лице Иэясу отразилась такое неприкрытое изумление, что Ёситада даже устыдился своей резкости.

— Мой мальчик... о чем ты говоришь? Какие могут быть иноземцы? Этот цвет — признак чистейшей крови нашего рода! Истинной крови! Мы ведем свой род от Минамото, издревле именно огненный цвет волос был признаком крови сёгуна! Великого воина, который поведет за собой тысячи тысяч. Цвета пламени были волосы моего героического деда Киёясу. Ему не было и двенадцати лет, когда он, во главе войска, напал на замок, который занял его дядя, узурпировавший власть в клане. И сверг его.

Ода и Имагава трепетали при имени Мацудайра! Мой сын, мой старший сын, ставший моим наследником и преемником, Хидэтада, также... — Иэясу внезапно запнулся и нахмурился, видимо заметив, как исказилось лицо Ёситады.

Тот поднялся с кресла, и его губы задергались, прикрытый глаз превратился в щель:

— Вы... вы сейчас зачем мне все это говорите? Вам не кажется, что шутка зашла... слишком далеко? — голос его, несмотря ни на что, был спокойным. По крайней мере, самому Ёситаде так казалось. Он больше не испытывал ни неловкости, ни стыда. — Мой отец... делал ДНК-тест. Втайне от матери. Знаете, что это такое? Или четыреста лет назад были другие способы определять отцовство? Моя сестра уже пять лет не появляется в родном доме, да-да, все из-за вашего «сёгунского цвета»! Где вы раньше были с этими историями про дедушку Киёясу? А глаза у меня такие в кого? В вашу тетю? Или...

Ёситада замолчал. Нет, ему совершенно не было стыдно за свою несдержанность. Просто тема была больной. И что бы ни задумал этот человек, но шутить таким образом с собой Ёситада позволять не собирался. Всю жизнь он и его сестра страдали из-за цвета волос. Он — из-за рыжего, а Митоко не повезло еще больше: она родилась блондинкой. Иногда Ёситада думал: а любил бы их отец, если бы они выглядели, как нормальные японцы? Или «что подумают люди» всегда было для него важнее собственной семьи?

...Но что если этот Токугава Иэясу не шутит? Что если... Ёситада вздрогнул. Его собеседник сидел напротив, не сводя с него широко распахнутых глаз, и Ёситада вдруг понял, что с тем было не так с самого начала. Живя в Америке, где постоянно попадались люди с глазами, волосами и даже кожей почти всех цветов радуги, он совершенно перестал обращать внимание на подобные вещи. А зря. Потому что глаза у Токугавы Иэясу были голубыми. Не того цвета неба и штормового моря, как у Сандера, скорее мягкое голубоватое серебро. И едва заметные золотистые искорки мерцали в их глубине.

...Что если он говорит правду?..

А тот как будто понурился:

— Бедный мой мальчик... Неужели все зашло... так далеко? Неужели даже в нашей семье разучились понимать язык символов? Неужели все... забыли? Что же, у тебя есть право не верить мне. Я столько лет был хранителем не только этой страны, но и нашей семьи. И только на мне вина, что я допустил такое.

Иэясу тоже встал и, подойдя к окну, повернулся к Ёситаде спиной.

«Солнце Востока! Великий дух моего рода! Помоги мне! Помоги!» — так это звучало? — Иэясу внезапно развернулся вполоборота: — ...А внизу было что? Пустота? А вверху — синее небо?

...Внизу была пустота. Молочно-белая пелена утреннего тумана надежно скрывала землю: казалось, что под ногами бездонная пропасть, наполненная зыбкими клубами. Но он не смотрел вниз. Не нужно было, он и так все знал. Он смотрел вверх, в пронзительно синее небо, но и его он не видел. Все его мысли и чувства были сосредоточенны на одной точке — на черной дыре кольца крюка, из которого свисала распахнутая пасть карабина. И с каждой секундой, с каждым его движением она распахивалась все шире и шире.