Наказание в награду - Джордж Элизабет. Страница 11

– Ты совершенно прав, – это Томас отвечал Чарли. – Главное, что это Мэмет. – Потом обратился к Изабелле: – А еще он ждет звонка из Би-би-си.

– Да неужели?

– Здесь, на Итон-террас, Чарли приобрел, я бы сказал, обширный опыт во всем, что касается костюмированных драм. И если ему повезет, то он получит роль «раздражительного» лакея в сериале, действие которого происходит в девяностые годы девятнадцатого века. Так что он просит всех держать за него пальцы.

– Можешь сказать, что мои пальцы в его распоряжении.

– Он будет в восторге.

– У тебя есть минутка?

– Ну конечно. Мы уже закончили. По крайней мере, я. А Чарли может продолжать хоть до рассвета. Что-то произошло?

Изабелла быстро рассказала ему сокращенный вариант истории: самоубийство, Вестмерсийское управление, КРЖП, член Парламента и его богатый избиратель.

В конце рассказа Линли задал вполне логичный вопрос:

– Если КРЖП решило, что причин для открытия дела нет, – тогда что надеется обнаружить Уокер?

– Это все делается для проформы. Попытка успокоить шторм, поливая волны маслом. А лить должна Мет. И все это ради члена Парламента, к которому позже обратятся за ответной услугой.

– Это похоже на Хильера.

– А то нет…

– Когда мне отправляться? Я собирался съездить в Корнуолл, но легко могу отложить поездку.

– Мне надо, чтобы ты отложил эту поездку, Томми, но не для поездки в Мидлендс.

– Вот как. Тогда кто…

– Хильер попросил, чтобы я занялась этим сама.

Линли встретил эти слова молчанием. Он тоже понимал, насколько против правил было ей заниматься работой, которую в обычной ситуации мог бы сделать любой из ее сотрудников, значительно уступающих ей в звании. Кроме того, сразу же возникал далеко не праздный вопрос о том, кто займет ее место.

И, отвечая на него, Изабелла сообщила:

– Я оставляю тебя вместо себя. На Мидлендс не понадобится много времени, так что тебе не придется надолго откладывать Корнуолл. Кстати, я надеюсь, что там всё в порядке.

Она говорила о его семье, живущей в Корнуолле, в том, что являлось неприлично большим поместьем, расположенным где-то недалеко от побережья, которое они все еще умудрялись содержать, не сдаваясь и не выбрасывая белый флаг, передав его Национальному фонду или Английскому наследию [49].

Линли успокоил ее.

– Это скорее ежегодный рутинный визит, – сказал он. – Хотя и немного осложненный тем, что моя сестра и ее дочь-подросток продали имение в Йоркшире и теперь переехали жить вместе с моими матерью и братом. Но, как уже говорилось, я могу легко отложить его.

– Это мне здорово поможет, Томми. Я же знаю, как ты занят…

Они перешли к самой деликатной части беседы. Томас Линли мог быть кем угодно – образованным городским жителем, в жилах которого течет голубая кровь, или обладателем занафталиненного титула, годящегося только на то, чтобы легче было резервировать столики в шикарных ресторанах, – но дураком он не был никогда. Он понимает: что-то происходит, – и скоро вычислит, что именно. А так как она оставляла его вместо себя, то должна была сказать ему об этом сама.

– Я беру с собой сержанта Хейверс, – продолжила Изабелла. – Завтра она явится на работу с упакованным рюкзаком, так что если ты приедешь после того, как мы с ней уедем, то не удивляйся и не пытайся ее искать.

Эти слова тоже были встречены молчанием. Изабелла представила себе, как вращаются шестеренки в голове Линли.

– Изабелла, а не лучше будет, если… – быстро произнес Томас.

– Командир, – поправила она его.

– Командир, – согласно повторил он. – Прошу прощения. Так вот, что касается Барбары… Не лучше ли взять с собой детектива-сержанта Нкату? Судя по тому, что там произошло, вам понадобится… как бы это сказать – более мягкий подход.

Конечно, Нката был лучше. Уинстон был человеком, хорошо понимающим слово «приказ» и опытным детективом, который легко работал в паре с любым из сотрудников, находившихся в ее подчинении. Кандидатура сержанта Нкаты была лучше практически со всех точек зрения. Но он не вписывался в глобальную задачу, которую Линли скоро из нее вытянет.

– Я хотела бы посмотреть Барбару в деле, – призналась Ардери. – После этого итальянского случая [50] у нее было несколько успешных расследований, и это – по крайней мере для меня – будет для нее последней проверкой.

– Вы хотите сказать, что, если Барбара проведет это расследование без… – казалось, Линли пытается подобрать слово поточнее, – …без сучка без задоринки, то вы уничтожите бумаги о ее переводе?

– И разрушу девичьи мечты о будущем в Бервике-на-Твиде? Я немедленно пропущу бумаги через шредер, – пообещала суперинтендант.

Казалось, Томас был удовлетворен, но Изабелла знала, что он еще не окончательно освободился от своих подозрений относительно ее намерений касательно Барбары Хейверс. И первым делом после того, как они закончат разговор, Линли свяжется с сержантом и проведет с ней беседу, смысл которой, по его мнению, сможет дойти до этой невыносимой женщины. Она даже слышала, как он скажет этим своим итонским голосом с нормативным произношением [51]: «Барбара, этот шанс определит все ваше будущее. Могу ли я просить вас смотреть на это именно под таким углом зрения?» «Я все поняла, – ответит ему Хейверс. – Хоть чучелом, хоть тушкой, или как вам там будет угодно. Я даже не буду курить по дороге туда. Это ведь произведет впечатление, а?» «Произведет впечатление, – возразит Линли, – если вы будете предлагать идеи вместо возражений, будете одеваться так, чтобы в вас был виден профессионал, и во всех случаях будете следовать процедурам. Вам все ясно?» «Яснее некуда, – легкомысленно отмахнется Хейверс. – Верьте мне, инспектор. Я не облажаюсь». «Смотрите», – будет его последнее слово, и он повесит трубку, но сомнения его не покинут. Никто не знал Барбару Хейверс лучше, чем ее многолетний партнер. Портачить где только можно – фирменный знак сержанта.

Изабелла была уверена, что дает Барбаре отличный шанс. Так что ей самой остается только отойти подальше от виселицы – и смотреть, кто первый провалится в опускной люк.

Май, 5-е

Хиндлип, Херефордшир

Первое, на что обратила внимание Барбара Хейверс, когда их наконец пропустили на обширную территорию Вестмерсийского управления полиции, была его уединенность. Сначала им пришлось остановиться возле одиноко стоявшего здания проходной, для того чтобы предъявить офицеру за стойкой свои документы и объяснить, что их ожидает главный констебль [52], который должен был распорядиться об их незамедлительном пропуске на территорию. Оказалось, что это не так, из чего Барбара заключила, что шишки в Вестмерсийском управлении не собираются усыпать их путь лепестками роз.

Получив разрешение следовать дальше, они забрались в машину и проехали через несколько ворот по маршруту, на котором им не встретилось ни одного здания. А вот камер наружного наблюдения – в избытке. Они были везде. Но записывали только вид на акры лужаек, через которые ни один террорист – не важно, местный или пришлый, – находящийся в здравом уме, не решился бы перебраться. Потому что на них не было ни единого дерева, за которым можно было бы спрятаться. И ни одного кустика. И даже ни одной овцы. Так что они не обнаружили ничегошеньки, пока не добрались до парковки.

Административные подразделения располагались в большом помещичьем доме, который был богато увит виргинским плющом. Вид пути, ведущего к этому впечатляющему сооружению, смягчался наличием кустарника и нескольких аккуратных клумб, на которых уже начинали цвести розы. В дополнение к большому дому, здесь же находилось несколько специально построенных зданий, которые использовались для других целей – лай, раздававшийся вдали, говорил о том, что служебных собак тренировали здесь же. Когда они подошли ближе, Барбара увидела нечто, напоминающее муштру кадетов. Указатель в виде стрелки с надписью «Младшие кадеты» указывал на дорогу к зданию, чья архитектура говорила о том, что раньше в нем была часовня, которой пользовались жители большого дома.