Латышские народные сказки - народные сказки. Страница 7
Старик с квашней и звери
— Сделай мне новую квашню, дам тебе хлеба.
Ладно. Выдолбил старик добрую квашню и понес ее на соседский хутор. День был жаркий, ноша тяжелая, а сил мало, вконец, бедняга, уморился. На счастье, случился в пути дубовый лесок. Сел старик передохнуть в тени, утер лоб да и думает: «А не поспать ли мне?»
Отчего бы и нет? Растянулся старик под деревом и на всякий случай квашней прикрылся.
А тут заяц прискакал, сел на квашню, удивляется:
— Вот какой ладный столик, да на столе-то — пусто.
Потом лиса прибежала, села на квашню рядом с зайцем и удивляется:
— Вот какой ладный столик, да на столе-то — пусто.
Потом волк пришел, сел на квашню рядом с лисой и удивляется:
— Вот какой ладный столик, да на столе-то — пусто.
Потом приковылял медведь. Сел на квашню рядом с волком и удивляется:
— Вот какой ладный стол, да на столе-то — пусто.
Посидели-посидели, да и говорят:
— Чего зря сидеть? Покушать бы надо.
Медведь говорит:
— Я знаю в лесу дупло, а в дупле соты. Я их принесу.
Волк говорит:
— Я по соседству в хлеву жирную овцу приметил, сейчас приволоку.
Лиса говорит:
— Я приглядела жирного гусака, сейчас принесу.
Заяц говорит:
— Я на соседском огороде заприметил большой кочан капусты, сейчас принесу.
И пошел каждый по свою добычу. Немного погодя приволок медведь соты и швырнул на квашню. Потом волк вернулся с овцой, потом лиса с гусаком, а под конец и заяц с кочаном капусты.
Запировали друзья. А старик возьми да и повернись под квашней на другой бок, квашня качнулась, и медведь крикнул:
— Э-э! Кто стол трясет?
Однако ничего, — сидят, едят.
Вскоре старик снова качнул квашню. Волк крикнул:
— Э-э! Кто стол трясет?
Однако ничего, — сидят, едят.
Вскоре старик снова шевельнулся. Лиса кричит:
— Э-э! Кто стол трясет?
Однако ничего, — сидят, едят.
Вскоре старик как тряхнет квашню что есть силы! Заяц закричал:
— Э-э! Кто стол трясет? Тут дело неладно, бежим!
Разбежались звери кто куда. А старику достались мед, мясо да капуста. Еще он от соседа за квашню хлеб получил, вот и стало у старика еды вдоволь.
Как пес дитя спасал
Пес с голодухи по кустам рыскал, искал кости, чтобы заморить червячка. Повстречал он как-то волка. Волк спрашивает:
— Что ты, дружище, нынче такой невеселый? Жена, что ли, померла?
А Кранцис в ответ:
— Да что там говорить! Хозяйка голодом морит, вот и бегаю по лесу — может, найду косточку… Вот скоро у нас свадьбу справлять будут, тогда-то я едой и запасусь.
— Ах, так? Свадьбу, говоришь? — обрадовался волк. — Знаешь, что? Угости меня хорошенько на свадьбе, а я сделаю так, чтобы хозяйка всегда тебя кормила сколько влезет.
Ладно. Кранцис обещал угостить волка. Тот и говорит:
— Как хозяйка пойдет на луг со своим ребеночком, иди и ты за ней. Я схвачу дитя, а ты беги за мной и отбери его у меня. Вот увидишь, хозяйка тебя спасителем назовет и кормить станет досыта.
Кранцису это понравилось. Вот пришла хозяйка на луг и уложила дитя под копной, а волк схватил его — и бежать. Но Кранцис тут как тут, догнал волка и отобрал дитя.
Хозяйка не знает, что с псом и делать, так и заискивает:
— Ах, ты мой Кранцис, ах, мой Кранцис.
И кормит Кранциса всякий день досыта.
А тут подошел день свадьбы, начали скот резать. Кранцис прибрал все ноги и сволок волку в лес. Батрачки заругали было пса, хозяйке нажаловались, а она только смеется в ответ:
— Моему Кранцису ноги по вкусу? Пусть себе лакомится.
Настал день свадьбы, собрались гости. Заявился и дружок Кранциса, волк. Забрался в потемках под стол, кости грызет. Кранцис ему строго-настрого наказал из-под стола не вылезать: угощение, мол, тебе туда подброшу.
Несет батрачка мясо, а Кранцис ей нарочно под ноги сунулся. Споткнулась батрачка, все у нее из рук и полетело. Хотел было народ мясо с пола подобрать, а хозяйка говорит:
— Пусть Кранцису достанется.
Сгреб Кранцис всю добычу под стол, и набили они себе с волком полное брюхо.
После сытного ужина волку пить захотелось: напои, мол, меня! Дождался Кранцис батрака с пивом, выбил у него из рук подойник.
Все над батраком потешаются, а Кранциса никто не тронул.
Налакались оба дружка, волк и развеселился не в меру. Заметил это Кранцис и упрашивает волка, чтобы уходил подобру-поздорову. Но волк — ни в какую: ему поплясать охота! Просит Кранцис:
— Не ходи плясать, плохо будет.
Но тут заиграли музыканты, и волк — хоть ты ему говори, хоть нет! — давай подвывать. Заметил народ серого под столом, гонят его в дверь, а волк до того объелся, что и удрать не может. Его и прикончили во дворе. Подыхая, волк сказал: «Дураку и удача во вред».
Как гуси унесли человека
Думал он, думал — и так плохо, и эдак нехорошо. Стрелять? Одного пристрелишь, а другие улетят. Бить? То ли убьешь, то ли нет. Ничего не придумаешь.
«Погоди-ка, — думает человек, — куплю-ка я медку да сивухи, смешаю и поставлю в горох».
Сказано — сделано. Налетела на заре большущая стая гусей. Поклевали горох, подошли к корыту, попили, снова поели, да так напились и наелись, что и с места сдвинуться не могут. А человек только того и ждал: взял веревку, связал всех гусей за ноги, другим концом опоясался и собрался гусей резать.
Но только приставил он первому гусю нож к горлу — тот как загогочет! да так громко, что гуси, крича с перепугу, поднялись в воздух и унесли с собой человека.
Летят над озером — человеку страшно, как бы не потонуть. Летят над лесом — опять же страшно, как бы на дереве не повиснуть. Летят они, летят, вдруг человек видит — под ним поросшее мхом болото. Засмеялся человек от радости и думает: «Тут и упасть не беда». Взял нож и перерезал веревку.
Услышали гуси, как человек в болото шлепнулся, подумали, что по ним кто-то стреляет, загоготали еще громче и полетели еще шибче. А человек камнем упал в болото и завяз по грудь. Так глубоко увяз, что ни выбраться, ни шевельнуться. День сидит, другой сидит, а выкарабкаться не может. Проголодался, да что поделаешь?
Кружит над его головой сорока, стрекочет, за волосы тянет, а помочь не может. Вдруг, на его счастье, бежит мимо волк. Недолго думая, человек хвать волка за хвост! — и выскочил, словно и не бывал в болоте.
На третий день приплелся человек домой ни жив ни мертв. То-то жена да дети радовались!
А гуси с той поры начали летать гуськом; и по сию пору так летают.
