Красная угроза - Панов Вадим. Страница 6

И именно поэтому среди дикарей поползли слухи, что его охомутала Сопля.

– Так почему пить не хочешь? – поинтересовался конец, без восторга разглядывая потасканную, что было хорошо заметно даже под слоем грима, физиономию Шапки. И пыльный парик, который она напялила на себя сегодня.

– Потому что считаю, что мы должны учить народ хорошему и доброму, – неожиданно сообщила Сопля.

И рыгнула.

– Больше не лезет? – догадался конец.

– Не лезет, – призналась Дурич. – До пяти утра текст учила, три бутылки виски ушло, так что сейчас даже глотка сделать не смогу.

– А голова уже трезвая… – протянул конец, который стал немного разбираться в особенностях дикарского метаболизма.

– Ага.

– А организм не принимает.

– Ага, – снова кивнула Сопля.

И снова рыгнула, заставив Жуция поморщиться, поскольку вонь вчерашней дозы пробилась даже сквозь патентованные магические фильтры.

– Спящий, древний…

Как все концы, Жуций был невысокого роста, полным, но при этом активным и подвижным. Как все концы, он обожал женщин – за исключением «прекрасной половины» Красных Шапок, – носил множество дорогих украшений и яркую одежду. Например, сегодня Жуций заявился в Форт в зелёном пиджаке в красный горошек, ярко-жёлтом галстуке, красной рубашке и таких же брюках. И в чудных жёлтых ботинках с красными полосами.

В свою очередь, Сопля выглядела, как… Шапка: тощая, несмотря на то, что её Маманя в обоих смыслах слова отличалась крепким сложением, покрытая татуировками от пяток до плеч, с маленькими глазками и тяжёлой, выпирающей челюстью. Одевалась по-мужски: грубые кожаные штаны, кроссовки, грязная футболка. Как все дикарки женского пола, Сопля носила парик, стыдливо скрывая один из главных отличительных признаков семьи – полное отсутствие волос, и сегодня из-под её застиранной банданы свешивались две белобрысые косы с красными ленточками.

В повседневной жизни Сопля, как, впрочем, и Маманя, отличалась шумной наглостью – когда ей не грозило наказание, и угодливой податливостью с сильными. К Жуцию она изначально относилась как к божеству, но сообразив, что стала «лицом шоу», изрядно оборзела.

Но пока не зарывалась.

– Кстати, публике начинает приедаться ваша болтовня, – сообщил конец, посмотрев новый рейтинг. – Отзывы на сайте всё ещё благожелательные, но в целом челы хотят движухи.

– Какой? – лениво поинтересовалась Сопля.

– Ограбьте кого-нибудь.

– Уже было.

– Подеритесь стенка на стенку.

– Было.

– Это никогда не надоедает.

Шапка подняла мутные глаза, некоторое время смотрела на конца, словно припоминая подходящие случаю слова, после чего с неожиданной рассудительностью произнесла:

– Я читала отзывы и знаю – челам нравится, что мы, такие непонятые, отверженные, агрессивные, но при этом – ранимые и чувствительные. Челы нам сочувствуют.

– Обалдеть! – выдал опешивший Жуций.

– Им интересна наша жизнь…

– Но болтовня быстро наскучит.

– Согласна: надо оживить шоу… – Сопля улыбнулась. – Давай перехватим власть в семье?

– Скинем Кувалду? – прищурился конец.

– Или подвинем.

– Гм… – Продюсер быстро просчитал возможный риск – никакого, поскольку Берегине Зелёного Дома наверняка плевать на внутренние проблемы дикарей, прикинул выгоду – превосходный способ придать шоу новый импульс, и кивнул: – Я прикажу написать сценарий.

– Маманя скажет, с чего начинать.

– Маманя? – кисло переспросил конец.

– С Маманей, – подтвердила Сопля.

Общаться с напористой теткой Дурич у Жуция не было особенного желания, но он понимал, что это неизбежно, поскольку Маманя плотно держала и Соплю, и её подружек в пудовом кулаке.

– У неё есть план, – объяснила Шапка, задумчиво глядя на бутылку виски, которую ассистент оставил на столике. – Возьму с собой.

– Ну и правильно, – одобрил продюсер. – А то мало ли что ты в кадре наговоришь на трезвую голову.

– Мы будем обсуждать песню, которую я написала, – сообщила Сопля, поднимаясь со стула.

– Спящий, древний… – простонал Жуций. – Ты написала песню?

– Хит, – уточнила Шапка. – Меня всегда тянуло к поэзии.

– Сильно?

– Как к виски.

– Тогда ты вряд ли могла сопротивляться.

– Я и не стала. – Сопля зубами открутила колпачок, выплюнула его и сделала большой глоток из горлышка.

– Откуда взяла музыку?

– Скачала с бесплатного сайта.

– А пел кто?

– Я.

– Спящий, древний…

– И пусть твои менеджеры напишут сценарий для клипа, – хихикнула Сопля, направляясь под софиты.

Шоу «Отверженные» готовилось огрести новый импульс.

Телефонный звонок застал Гуго де Лаэрта, капитана гвардии великого магистра и мастера войны Ордена, за ранним завтраком. Услышав об убийстве Барраги, Гуго немедленно собрал совещание из аналитиков Великого Дома Чудь и ведущих магов ложи Предсказаний – требовалось определить, как это событие повлияет на жизнь Тайного Города. Затем последовал доклад великому магистру Францу де Гиру, затем де Лаэрта перехватило руководство Бестиария в полном составе – Гуго давно обещал им аудиенцию, но всякий раз находил причину для переноса встречи, и лишь теперь, слегка осоловев от текущих потребностей драконов и мантикор, капитан вспомнил, что голоден, заперся в кабинете, сварил себе кофе, отыскал пакетик с крекерами, скривился, размышляя, не сходить ли на гвардейскую кухню, и… и именно в этот момент смартфон подал голос:

– Я вас не разбудил? – вежливо осведомился Ортега, услышав не очень дружелюбное: «Слушаю!»

– Нет, – честно ответил Гуго, с отвращением возвращая крекеры в ящик стола. После чего взял в руку чашку с кофе и плюхнулся в кресло. – Что случилось?

– Вы уже слышали об убийстве Барраги?

– Слышал, – подтвердил де Лаэрт и тут же заторопился: – И я хочу сказать, что понимаю принятые вами меры, но не могу их одобрить. Вы закрыли лабораторию от нашего сканирования, и теперь всё, что вы расскажете об этом преступлении, будет основываться исключительно на ваших словах.

– Есть обоснованное подозрение, что мастера Баррагу убил чуд, – сухо произнёс Ортега. Выдержал короткую паузу, не дождался ответа и позвал собеседника: – Гуго?

– Я тут кофе пролил, – пробормотал капитан гвардии.

– Горячий?

– Горячий.

– Сочувствую.

– К счастью, на пол.

Ортега улыбнулся. А ещё через несколько секунд прозвучал ожидаемый вопрос:

– Вы позволите нам самим сделать вывод о причастности мага Ордена?

– Безусловно, – кивнул нав. – Ваши дознаватели могут посетить то, что осталось от лаборатории, и в любой момент.

– Я немедленно отдам необходимые распоряжения.

– Хорошо.

– И поставлю в известность великого магистра.

– Я понимаю.

Франц де Гир не был другом Тёмного Двора, но при нём отношения между Великими Домами стали гораздо теплее, чем при его предшественнике, и Ортега был уверен, что глава Ордена прикажет провести расследование самым тщательным образом.

Несокрушимая крепость Тёмного Двора, оплот великой Нави, с которой началась история Тайного Города – именно так любили называть Цитадель подданные князя, не желая вспоминать о том, что первыми на территорию современной Москвы явились разгромленные ими асуры. Штаб-квартира тёмных располагалась на развилке Ленинградского и Волоколамского шоссе и сейчас представляла собой широкое «сталинское» здание с большим внутренним двором, надёжно укрытым от любопытных глаз.

Таинственная и несокрушимая Цитадель.

Вопреки широко распространённому мнению, порядки в Великом Доме Навь царили отнюдь не армейские и далеко не суровые. Тёмные заслуженно считались самой сплочённой семьёй Тайного Города, никто и никогда не слышал, чтобы нав нарушил или хотя бы принялся обсуждать приказ князя или комиссара, зато они всегда демонстрировали невероятное единство, в котором не было места междоусобицам. Но при этом тёмные вели едва ли не самый свободный образ жизни среди всех семей Тайного Города. Навы часто покидали Москву, путешествовали, подолгу жили за пределами страны, но возвращались в Цитадель по первому зову лидеров семьи. Возвращались мгновенно, не задавая лишних вопросов.