Буду С Тобой (СИ) - Мазуровская Никтория. Страница 10

Он дурак, от ее завуалированного признания речь потерял... от радости, а показалось со стороны, что совсем наоборот.

А теперь вот «нормально». И это пишет Юля, которая сама же ему говорила, что так отвечать на вопрос про дела неправильно?!

Да и таких коротких сообщений не было никогда. Она всегда ему рассказывала, как день прошел, что на работе было, как ученики себя вели.

Он ее сообщениями зачитывался.

А сейчас? Пара скупых сухих слов, где между строк читается «отвали!».

Может, действительно устала?

Она много работает, приходит поздно. По два ученика за вечер. Он понимал, что у нее квартира съемная и живет теперь одна, мать не помогает, и Юля копит на ипотеку. Но ведь загонит себя такими темпами в гроб.

Рома ей писал, но кто он такой, чтобы ей указывать, как жить? Никто. Чужой человек.

Но вот это ее «нормально» вывело из себя, и то шаткое душевное равновесие, приобретенное не так давно, начало трещать по швам.

Кажется, нужно все делать быстрее.

Рома рассчитывал еще на парочку месяцев, чтобы квартира была приведена в полный порядок.

Но, может и лучше будет, если они потом вместе все сделают? Так, чтоб обоим нравилось?

Ибрагим как узнал про Юлю, сразу предложил на выбор либо дом, либо квартиру. Как брат узнал - это отдельная тема, Ромка с Димой поцапался из-за этого так, что недели две они друг от друга носы воротили, спасибо Илаю, что помирил посредством описывания дядюшкиной рубашки.

Рома прикинул, что квартира лучше, да и к работе ближе. И от вездесущей всезнающей Димки подальше. И от брата тоже.

Он их любил, очень, но своей заботой и беспокойством они могут кого угодно довести до ручки.

Так что, теперь он являлся владельцем квартиры в новостройке, и сейчас там работает бригада рабочих, первичная отделка только закончилась. Есть дизайн проект, но похоже, все на ближайшее время замрет на месте.

Рома прекрасно понимал, что тот их разговор очень повлиял на его Юлю. Обидел, задел за живое. Но выдавить из себя слова о прощении он почему-то не мог.

Где-то глубоко внутри он считал, что такой девушки не достоин, и возможно, скоро она встретит кого получше.

Скучал по ней безумно. Не мог нормально спать, есть.

Хотел делиться с Юлей каждой мелочью, каждой пережитой минутой.

Просто слушать ее голос. Ощущать ее ладонь в своей.

Разве так бывает?

Одна встреча, несколько часов вместе, и без человека ты- уже не ты?!

Он бы не поверил в такую историю, но она случилась с ним.

Ромка так до конца ей ничего не рассказал о своем прошлом, но и того, что сообщил, хватило.

Кареглазка не задавала лишних вопросов, да и он ей простора для фантазии не оставил.

Рассказал, как есть. Похитили, пытали. Мстил, как мог и как умел. Чуть умом не тронулся, остались неврологические проблемы. Но все в прошлом. Осталась только боязнь воды, которая появляется время от времени, и кошмары.

Юля отреагировала спокойно, призналась, что искала причины его страха и что-то такое и представляла.

Он дурак радовался, а потом случился тот идиотский звонок с его чертовой реакцией, и все испортилось...

Рома хотел все сделать красиво. Так, как она заслуживает. Пригласить на Новый год, провести вместе пару дней. А потом бы смотрел по ситуации.

Но, видимо, действовать нужно уже сейчас.

Все смотрел на это ее сообщение и лихорадочно думал, что же делать? Взял в руки телефон, но вместо того, чтоб начать набирать сообщение, позвонил.

Несколько длинных гудков, а сердце заходится в бешеном темпе, предчувствуя какую-то подставу.

Но вот гудки прекратились и уже давно, ставший родным, звучит усталый голос:

- Привет!

- У тебя все хорошо?

- Дааа, - она удивлена его вопросом или его звонком?

- Точно?

- Да! Ром... что-то случилось?

- Ага, случилось. Ты написала, что у тебя все нормально и мне стало страшно. У тебя бывали дела хорошо, бывали плохо, и даже припоминаю отстойно. А сейчас нормально.

Она тихо смеется, чем-то шуршит и стучит, кажется, делает себе чай,- вечером она кофе не пьет, спит потом плохо.

- Устала просто, да и не знаю...

- Чего не знаешь?

- Что дальше делать не знаю. Лёня приглашает на праздники к ним, погостить и посмотреть на счет работы. У них там есть хороший исследовательский институт, а мой опыт как раз подходит. Я, конечно, хотела работу сменить, но это ж совсем другой уровень.

Ромка подумал, что у него сейчас взорвется что-то внутри. Пульс, бешеным ритмом затарабанил в ушах, ладони вспотели.

Уехать жить и работать в Америку? Там перспектив больше, опять же, человек родной рядом.

А как же он? Как их... Их что? Разве хоть бы раз он ей что-то предлагал? Как-то обозначил чего он хочет и ради чего вообще это общение происходит?

Боже, кажется, он клинический идиот, а не компьютерный гений. Хотя, одно другому не мешает.

- А сама ты чего хочешь?

- Я хочу... - договорить она не успевает, слышится какой-то резкий звук и ее тихие чертыхания, наверное, даже пару матерных слов проскочило, что совсем на Кареглазку не похоже.

- Юль? - он позвал ее тихо, но внутренним чутьем знал: она еще здесь и его слышит. Но молчит и громко сопит... или плачет? - Кареглазка, ты там плачешь, что ли? Что случилось?

С минуту он слышит в трубке только тихие всхлипы, но успевает вылететь из кабинета, чуть не сбив коллегу с ног, и мчится на улицу, чтобы поймать машину и рвануть в аэропорт.

Давно нужно было это сделать. Приехать к ней и увезти. Не ломать эту комедию, не приучать ее к своим странностям и к такому общению.

Нужно было сразу ее с собой забрать. Идиот он. Только мучил и ее, и себя.

Пока летел на улицу, трубку от уха не отнимал и не мог даже ни единого ее вздоха пропустить.

У самого внутри все узлом свернулось и давило на грудь, да так, что дышать становилось больно.

Охрана его удивленными взглядами проводила и сразу давай боссу набирать. Гадство.

Да плевать.

Он подкоркой чувствовал, что слезы эти не из-за разбитой чашки, пусть она хоть самая любимая будет. Из-за него. Довел. Безразличием своим и неопределенностью. Ему самому сейчас в сто раз хуже.

Потому что ее боль, ее печали давно стали важней и ощутимей, чем его собственные.

- Ром... - он застыл посреди улицы, пытаясь в прохожих найти ее черты. Ветер продувал до костей, а он в одном костюме, - Давай прекратим. Прекратим и забудем. Я так не могу... Я... мне плохо, так не должно быть.

Вот теперь уже точно конец. Конец света. У него, кажется, мир под ногами рухнул, земля ушла из-под ног и не оставила опоры.

Ее голос дрожит. Уже не из-за слез, а из-за боли, которую он успел причинить. Тем своим молчанием, когда неожиданно призналась. И тем, что он так и не нашел в себе сил сказать, как она ему дорога.

Он дышать не мог. Сказать ничего не мог. У него задрожали руки и даже в глазах на миг потемнело.

- Юль, не бросай... - но говорил уже в пустоту, послышались гудки.

Набрал номер повторно, но телефон выключен.

Этой девушке решительности и терпения не занимать, да. Но у всех есть предел и ее, кажется, пройден.

Она шагала ему навстречу столько, сколько могла и сколько позволяла гордость. Но мысли-то она читать не умеет.

Ему проще нарушить закон, убить человека или искалечить. Но взять и сказать: «Я без тебя не могу жить» -это невыполнимо.

Было, минуту назад.

Тихие шаги за спиной, и теплая куртка наброшена на плечи.

- Что стряслось?

Брат остановился рядом, цепким взглядом зацепил и лихорадочно блестящие глаза и побледневшее лицо.

- Я только что ее потерял.

Ромке не нужно было называть имя, Ибрагим и так про Кареглазку знал все, начиная от даты рождения и заканчивая табелем успеваемости, уровнем официальной зарплаты и подработками в виде репетиторства.

Мужчина внимательно смотрел на младшего брата, и все больше склонялся к мнению жены: совсем вырос, стал мужчиной, потому что рядом появилась та, ради которой стоит жить на полную, и по-настоящему.