Буду С Тобой (СИ) - Мазуровская Никтория. Страница 5

В ее словах слышалась грусть и горечь. Особенно это касалось последнего высказывания о друге, или может больше чем друге?!

Мысль, ядовитым жалом ударила, и кровь вскипела, он начал злиться.

- Хочешь, чтобы я ушел?

Юля внимательно посмотрела на мужчину, сидевшего рядом. Охватила его всего взглядом и прислушалась к себе.

Ей хотелось, чтобы он ушел? Или чтобы остался?

Присутствие Романа необъяснимым образом ее успокаивало, прогоняло тоску, злость. Когда он сидел вот так близко, практически касаясь ее щеки своим дыханием, в ее душе поселилось чувство покоя. Давно забытое ощущение. Будто вернулась домой. В родные стены, что всегда укроют, защитят.

Как же это все было странно. Ведь не знает кто он. Вообще. Ничего о нем не знает, но ощущает его, как родного человека.

- Нет, я хочу, чтобы ты остался.

Он лишь кивнул на ее слова, махнул еще стопку текилы, и уже, не таясь, умостил свою ладонь на ее спине. Без пошлых намеков или чего-то такого. Это был скорее жест поддержки, желания успокоить, дать какую-то уверенность, что ли.

И ей этот жест безумно понравился.

Рома же глядел на девушку, как она улыбнулась его руке на своей спине, и пытался запомнить свои ощущения. Как загорелась кожа от касания к ней. Как задрожало что-то в душе от ее доброй улыбки. Как участился пульс от желания взять тонкие пальчики в свою руку.

До этого момента он и не подозревал о таких потребностях в себе.

В его жизни было мало людей, которыми он дорожил, общение с которыми ценил.

Но с Кареглазкой хотелось говорить. Ее хотелось слушать.

Как-то они сумели сделать шаг дальше. Помогла выпитая текила. Сняла напряжение и развязала языки. Обоим.

Юля рассказывала про свою работу, учеников, студентов. О нелепых попытках мамы познакомить ее с кем-то.

Ромка долго смеялся с ее неловкости в ответственные моменты. Однажды, поздравляя Лёньку с днем рождения, купила цветы, подарок, и как полагается маршировала его поздравить. Дело было в торговом центре, мыли пол. Она поскользнулась, и дальше было очень смешно всем, кроме нее...

Весь бар содрогнулся от его смеха.

Ромке было весело, действительно весело. И то жгучее чувство куда-то ушло,- не спряталось, а именно ушло. Потому что, по ее словам, жестам и глазам он понял: для Кареглазки этот Лёня друг, и даже скорее брат. Близкий и родной человек.

Как для Ромы была Дима. И внутри у него после такого сравнения все успокоилось, он смог в полной мере насладиться неожиданно приятным вечером, красивой девушкой рядом, и ощущением покоя в душе.

Он не побоялся рассказать про себя то, что можно было. Про старшего брата и его жену с интересным именем, про то, что, несмотря на возможности семьи, у него нет диплома об образовании, нет профессии, и так далее. Как-то выставил себя не совсем в выгодном свете. Но и рассказать всей правды не мог.

Как бы это звучало? «Знаешь, Кареглазка, я хакер и убийца. Умею пытать людей и могу этим заработать себе на жизнь, причем прилично. Меня похитили, пытали. Мою семью разрушили. И я начал вместе со своей золовкой мстить, искупавшись в крови наших врагов.»

Охренеть просто, какая замечательная правдивая жизнь. Еще про розыск его и Димки нужно добавить, и Кареглазка сбежит от него, сверкая пятками.

Поэтому рассказал полуправду.

До этого не делал такого никогда.

Не говорил про семью никому. Как тяжело было сделать выбор и остаться с Димкой. И как хочет сейчас уехать домой, к своим.

С ней удивительно легко было говорить. Она слушала. И не просто кивала в нужных местах, Рома по глазам видел, что она его понимала.

Сколько часов прошло, ни она, ни он не знали.

Просто вдруг зал как-то уменьшился, людей прибавилось и стало шумно, тесно, плохо слышно друг друга.

Они, не сговариваясь собрали вещи. Рома заплатил за выпивку, за что получил очень грозный взгляд. И они пошли к выходу.

На улице было темно, горели фонари и шумел дождь.

Ему физически стало больно, глядя, как капли воды падают с неба.

Кареглазка уже вышла на улицу, сделала пару шагов и, поняв, что его нет рядом повернулась назад, посмотрела на Ромку, едва заметно улыбаясь.

А он с трудом мог дышать спокойно.

Удушливой волной накатили воспоминания. Вонючая тряпка на лице, и вода, что заливает нос, глаза, рот и даже уши. И он задыхается. Пытается глотать воду, лишь бы сделать крошечный вдох.

А вода все льется и льется. Чей-то смех. И боль. Его. От переломанных ребер. От дикого кашля и горящего огнем нутра.

Он не мог сделать шаг вперед. Не мог. Стоял и смотрел на Юлю. Как улыбается, что-то говорит ему и протягивает к нему раскрытую ладонь.

Рома не мог. Ноги не слушались, руки начали дрожать, паника подступала и горло нещадно горело. Но он все еще дышал. Кислород поступал в легкие и в кровь. Он дышал.

Кареглазка стояла и смотрела, мокла под каплями, но теперь уже без улыбки, а с неподдельным беспокойством. Ждала его шага.

А он себя пересилить не мог.

У него внутри все оборвалось.

Весь этот вечер мелькал перед глазами.

Ощутил себя нормальным, здоровым и даже счастливым. Счастливым от присутствия рядом этой девушки.

Сейчас же понял, как смог себя же обмануть. Понадеялся на что-то с ней, сам того не ожидая от себя.

Но... разве... разве ей нужен искалеченный слабак? Который порой не может самостоятельно умыться и ходит неделю, воняя потом? Который мучается кошмарами и хватается за оружие так же, как и Дима?

Ответ очевиден.

Юля вымокла уже вся до нитки, но не могла и шагу ступить дальше. Ей казалось, что стоит сделать шаг от него,- и все. Произойдет что-то страшное, то, что уже никто и никогда не исправит.

Это ощущение наступающей беды морозом по коже обжигало. И она стояла. Смотрела, как в глазах Ромы плещется страх выйти под дождь. Ей не требовались объяснения откуда такая фобия, захочет, потом расскажет или не расскажет,- не важно. Сейчас имело значение другое: его обреченный взгляд. Будто он уже мысленно с ней простился и ушел.

Она не могла этого позволить. Не могла. За несколько часов он стал ей родным. Прижился в ее душе. И хоть она понимала, что ему через пару часов улетать, сейчас не могла уйти сама и ему уйти не позволит. Не так.

Кареглазка решительно подошла к нему, взяла за руку, переплетая свои тонкие пальчики с его, и потянула за собой под дождь.

- Дождь - это всего лишь вода, Ром. Он не может сделать ничего. Просто падает на землю.

Она вела его за собой за руку. Держала крепко и сильно. Уверенно шагала с ним к метро.

А Ромка... смотрел и понимал, что каким-то непостижимым образом может идти под этими каплями и дышать.

Да, ему плохо, да, трудно быть спокойным.

Но она ведет его за собой, не отпуская ладони, а он идет. За ней. Остальное совсем не важно.

Часть третья

Роман уже как пару часов летел в самолете. Летел домой. К родным. А из головы все не шёл прошедший вечер и часть ночи, которую они провели вместе.

Просто, гуляя по ночной Москве, к счастью, дождь тогда закончился быстро.

Но сам факт того, что они мокрые насквозь, взявшись за руки гуляли и говорили обо всем на свете, его поражал.

Удивительно. Точнее,- это Юля удивительная. Человек - радость, способная рассмешить самого грустного парня в мире.

Он в жизни столько ни с кем не говорил. Никогда. Даже до похищения.

А вот с ней говорил.

О городе, по которому они ходили, поделился своей нелюбовью к метро и толпе.

О людях, которые были все разные, но большинство настолько безразличны к окружающим, что это пугало.

Да, о многом они говорили. Дошли даже до книг и фильмов. При этом, между ними завязался нешуточный спор по поводу недавно вышедшего нового фильма от Марвел. Юле, например, было жалко главного антигероя, то есть главного злодея и вселенского маньяка. Она видела в нем что-то нетипичное.