Эффект Массы. Книга 1. Спектр (СИ) - Крысак-Городской Лейб-Антоний. Страница 75

– Как вообще получилось, что астероид долетел сюда, и никто в колонии не поднял тревогу?

Этвелл неловко улыбнулся:

– Ну так ведь… Он бы через пару-тройку дней и так здесь очутился. Мы же для того и поставили двигатели, чтобы передвинуть астероид поближе. Причины я уже называл – полезные ископаемые и место для организации орбитального космопорта. Балак просто ускорил процесс и изменил скорость астероида так, чтобы он не удержался на орбите. Думаю, астрономы в колонии не стали сравнивать параметры с расчётными – они же считали, что мы полностью контролируем процесс. Увидели, что астероид примерно там, где надо, а определять скорость, сверять сроки… Это наше дело. Благодаря Вам, всё закончилось хорошо. Скоро наладим связь с колонией, сюда прилетит следующая смена… И мы всем расскажем, что вы для нас – и для них – сделали.

Позже, уже на «Нормандии», к капитану подошла Тали’Зора:

– Простите, капитан, можно побеспокоить?

– Да, пожалуйста. Я сейчас не занят. Скоро скачок в Туманность Змея, а там и до Цитадели рукой подать.

– Я хотела спросить… – кварианка замялась. – Батарианские работорговцы… Не Балак, остальные. Это действительно так ужасно? Я хочу сказать – ведь у батарианцев рабовладение составляет неотъемлемую часть культуры, а они не так давно входили в Пространство Цитадели. Неужели бы их стали терпеть? Да и сейчас кое‑где на территориях Совета рабство разрешено. Некоторые юноши с Райи, моего корабля, во время паломничества добровольно продавались в рабство на Иллиуме…

В углах рта Шепарда пролегла жёсткая складка:

– Я не знаю, как батарианцы содержали рабов, пока были в хороших отношениях с Советом, но поверьте мне – сейчас рабство в Батарианской Гегемонии не стоит сравнивать с рабством на Иллиуме. Иллиум находится под контролем азари. Там рабство – обычная работа по контракту без права досрочного расторжения, так?

– А бывает иначе?

– Поверьте – бывает. И лучше, если Вы никогда не узнаете об этом на собственном опыте. Просто примите как факт – между жизнью в рабстве у батарианских хозяев и смертью далеко не все выбирают жизнь.

Рабы, заложники и другие страдальцы

Оставив на борту фрегата минимальную дежурную команду, Шепард с лёгкой душой покинул «Нормандию». Текущее обслуживание корабля потребует пару суток, так что каждый член экипажа согласно расписанию дежурств получит время на отдых «на берегу». Сам Джон планировал заняться обновлением вооружения – посмотреть свежие разработки в области модификаций оружия, новейшие прошивки, дополнительные модули к бронекостюмам или инструментронам… да мало ли что могло появиться, пока он болтался по Галактике в поисках следов Сарена и помощи Альянсу. Опять же, выставить на продажу детали гетов и винтовки батарианцев тоже нужно – какой‑никакой, а источник финансирования.

Капитан неспешно шёл по коридору, соединяющему выходы из доков этого района Цитадели, в уме составляя расписание дел, когда его внимание привлекла толпа, собравшаяся у одного из причальных гейтов. Джон резко остановился, и в его спину едва не влетела шедшая следом Тали.

– Что там? Авария? – спросила она Шепарда.

Джон оглянулся:

– А, опять Вы? Вряд ли, аварии у причалов – это что‑то совершенно из ряда вон выходящее. Может быть, задержали кого‑то. Видите парней в форме Службы Безопасности?

От группы сотрудников СБЦ отделился лейтенант – смуглый молодой человек с коротко стриженой бородкой. Офицер подошёл к Джону и вскинул руку в воинском приветствии:

– Командор Шепард? Рад Вас видеть! – сказал он с сильным французским прононсом. – Вы меня не помните? Жирар… Лейтенант Жирар, в учебке был на два цикла младше.

– Припоминаю.

– Может быть, Вы сможете помочь?

– А что случилось?

– Там на пирсе женщина… У неё пистолет…

– Она кому‑то угрожает?

– Нет, но она сильно взволнована… Сказать прямо, она не в себе. Здесь останавливался на дозаправку небольшой корабль, а когда он улетел, мы её и обнаружили. Удалось установить личность – это некая Талита Дерек с Мендуара…

– С Мендуара?!

– Именно! Её угнали в рабство батарианцы тринадцать лет назад, ещё ребёнком. Я помню, Вы когда‑то рассказывали, что с Вами тоже такое произошло. Вот я и подумал – может быть, Вы сможете её успокоить, уговорить убрать оружие, принять успокоительное…

– Да, конечно. Где она?

– Там, – лейтенант махнул рукой. – На пирсе, за грузовыми контейнерами. На всякий случай снайпер на позиции, если она начнёт стрелять во всё, что шевелится. Но хотелось бы обойтись без этого – девушка же ни в чём не виновата. Она просто…

– Да-да, – кивнул Шепард. – Я понял.

– Вот шприц‑тюбик с успокоительным. Мы не можем к ней подобраться. Чем ближе к ней подходишь, тем сильнее она беспокоится. Если она и не начнёт стрелять в нас, я боюсь, что она застрелится сама.

– Давайте шприц. Попробую её уговорить. Скажите своим людям, чтобы оставались на своих местах. Пусть следят за ситуацией, но не показываются на глаза.

Сунув успокоительное в карман, Джон подошёл к стоящим на пирсе контейнерам и осторожно заглянул за угол.

– Стойте! – вскинула пистолет девушка. – Кто Вы?

Талита смотрела на Шепарда полубезумными глазами загнанного в угол зверька. Её губы дрожали, а бегающий взгляд никак не мог сфокусироваться на одном месте. Пистолет плясал в трясущихся руках. Девушка была одета в грязный, продранный в нескольких местах комбинезон. Её кожа была покрыта шрамами, часть из которых никак нельзя было объяснить случайной травмой.

– Меня зовут Джон, – как можно мягче сказал капитан, демонстрируя открытые ладони. – Я просто хочу с тобой поговорить. Мы просто поговорим, хорошо? Как тебя зовут?

– У животных нет имён, – тряся головой, проговорила Талита слабым дрожащим голосом. – Хозяева ставят на животном свои знаки. Раскалённым железом на спине. Животное кричит, когда хозяева делают это.

– Ты не животное, – ласково ответил Джон. – Твои родители. Ты их помнишь? Как они тебя называли?

– Животное много помнит, – жалобно сказала девушка, опуская пистолет. – Талита. Так её называли, да. А ещё… Ещё… Не помню…

Талита всхлипнула и потёрла лоб рукой с зажатым в ней оружием.

– Оставьте её в покое! – простонала она.

– Всё будет хорошо, – по‑прежнему мягко, но уже с едва заметной ноткой настойчивости сказал Шепард. – Сейчас я сделаю шаг. Один шаг. К тебе. Только шаг. Хорошо?

Девушка опустила голову. Джон медленно подошёл на один шаг.

– Нет! – внезапно взвизгнула Талита, отшатнувшись и вскинув руки, словно боясь, что её сейчас ударят по лицу. – Она плохая! Плохое животное! Не хочет, чтобы хозяин снова ей командовал! Фу, плохая, плохая!

– Я не буду тобой командовать, Талита. Расскажи мне о месте, где ты жила, когда была маленькой. О Мендуаре. Помнишь Мендуар?

– Мен… ду… ар… – по слогам проговорила Талита. – Я помню. Туда прилетели хозяева.

Голос девушки снова задрожал, она едва не плакала:

– Пожары… Запах дыма… Горелого мяса… Животные кричат… Хозяева их ловят и сажают в клетки… Прикладывают им железо к спинам… Вставляют в голову провода…

Внезапно Талита сжалась в комочек, прикрыла рот ладонью и быстро зашептала:

– Она притворилась мёртвой! Если она умерла, она не может работать, она бесполезная, ненужная.

Вскинув голову, девушка в отчаянии закричала:

– Но они знают! Она надеется, что хозяева уйдут. Но они сажают её в клетку.

Талита закрыла лицо руками. Сквозь всхлипывания она продолжала говорить:

– Она не сражалась. Она уже не сопротивлялась, когда ей вставляли провода, когда её наказывали…