Игра на жизнь, или Попаданка вне игры - Арьяр Ирмата. Страница 20

Но грохот продолжался, а на голову начал сыпаться песок и мелкие камушки.

На самый верх я уже еле ползла. И понимала, что обратно без крыльев уже не выбраться. К чести Змееныша, он меня не бросил, а помогал идти, практически волоча на себе. И ворчал при этом:

— Какая же вы слабая, таинэ! Я думал, маги Верхнего мира более крепкие.

Я только пыхтела в ответ.

Да, помещение мне понадобится другое, в срочном порядке. Деревянную дверь моих покоев разнесло в щепы, как гигантским тараном. Во внутренней перегородке зияла огромная дыра, и оттуда вырывались клубы пара.

Змееныш остановился, не решаясь пройти в спальню, показал на дыру:

— Там была купальня? С водой?

— Да. С остывшей.

Мы посмотрели друг на друга. Змееныш вздохнул:

— Мы опоздали. Если раскаленный чеер-шар бросить в холодную воду…

— …он треснет, и якорь перестанет удерживать духа, — закончила я.

— Точно. И если поблизости не окажется пустого чеер-камня, связанный заклинанием дух попадет в возникшую после разрушения якоря магическую турбулентность, и его унесет потоками, как пушинку.

Теперь вздохнула я, так же тяжко.

— Пойдем проверим, — предложила я Змеенышу. — Вдруг случилось чудо. Все-таки вода была комнатной температуры.

Но в слегка подплавленной чугунной ванне мы обнаружили лишь туман, уже оседающий на стенах грязными каплями, и черные осколки чеер-камня на дне. Страшно смотреть. Хотелось плакать. Как же так? Мы только успели подружиться, Аркус.

На Змееныша тоже страшно было смотреть: он весь почернел и осунулся. Или это туман такой грязный?

— Жалко как его, — пряча глаза, сказал мальчишка. — Легенда клана. И помогал здорово. Хоть и не откликался никому, сам помогал, без приказа. Я виноват. Вы же предупреждали, чтобы под ноги смотрел! Меня теперь выгонят.

— За что? Это же не ты его раскалил и в холодную воду сунул.

— Все равно. Магистр накажет за преступную неосторожность при обращении с особо ценным и опасным инструментом.

— Он не инструмент!

— Да я-то знаю! Просто магистры очень не любили Аркуса за силу и неподчинение. Он и после смерти доказал им, что сильнее.

Мы сели на диванчик в зале — ждать гостей. Скоро набегут сюда Вороны, раскаркаются, а у меня голова кружится и сил никаких нет. Но последние секунды надо провести с пользой.

— А как близко должен быть пустой чеер? — спросила я.

— Примерно в радиусе двадцати шагов. А если чеер плотный, то притянет духа и на более далеком расстоянии. Может, за полсотни шагов.

У меня появилась надежда.

— А если взять чеерит?

— Какой массы и объема?

— Массу не знаю, а объем — с мой ноготь на мизинце.

Змееныш скептически посмотрел на вытянутый для демонстрации ногтя мизинчик. И вдруг глаза его расширились.

— Вот этот? — Он, не прикасаясь, показал на мою кисть.

— А, ты про частицу Ока Истины? Да, это то самое кольцо. — Я распрямила все пальцы и замерла: в гнезде из вороньих крыльев теперь лежал не один, а два камня. Второй, непроницаемо черный, удерживался выглянувшей из перьев когтистой лапкой. Не потерялся мой сувенир, мое славное колечко его перехватило!

«Аркус! Паноптес-Аркус! Ты тут?» — потянулась я мысленно. Но не ощутила ни малейшего отклика.

Сердце болезненно кольнуло. Не хватило расстояния. Может, каких-нибудь пары метров. Слишком быстро летел обезумевший, дезориентированный дух, разгоняя гирю чеера. Слишком медленно ковыляли мы по лестнице.

— Не откликается! — Я подняла на мальчишку повлажневшие глаза. — Не успели.

Он понурился, шмыгнул носом и отвернулся, кусая губы.

— Меня зовут Зангр, таинэ, — прошептал он. — Вы должны знать, кто виноват в этом.

Что ж, совесть и сердце у Змееныша были.

— Не бери на себя лишнего, Зангр. — Я дотронулась до его плеча и тут же убрала руку. Мальчишки особо чувствительны к вторжению в личное пространство. — По твоей вине разбилась тележка, а все остальное произошло по вине сара Таррека и по прискорбному стечению обстоятельств. Я свидетельница. На этом я буду настаивать, и несправедливого наказания не позволю. Ты лучше расскажи, как происходит стихийное слияние духа с якорем без участия некроманта?

— Мы это еще не изучали даже в теории, таинэ. Это в других кланах что ни Ворон, то некромант, а мы — Белые, у нас некроманты — редкость невероятная. Но я слышал, что все якори крепятся кровью заклинателя.

В крепости есть некромант, cap Таррек врал. На чеер-шаре были кровяные руны. И на стеклянном кубе-барьере.

Договорить Зангр не успел: с лестницы раздался шум, и в комнату ввалился cap Таррек. За его спиной виднелось обеспокоенное лицо еще одного мага. Кажется, именно он бежал к детям с другого конца дворика.

Маги спросили одновременно:

— Что тут произошло, таинэ?

— Что ты тут делаешь, Зангр?

Непонятно, с какой целью, может, лишь для того, чтобы выместить злобу, взбешенный cap Таррек попытался обвинить меня в попытке кражи духа и нанесении непоправимого ущерба клану, но у него ничего не вышло. Вещуньи и ясновидцы клана по свежим следам восстановили события и в один голос заявили, что таинэ Орияр не толкала ни тележку с чеер-шаром, ни ученика школы Белого Ворона.

Тогда Таррек и его подпевала, магистр Балур, решили отыграться на Зангре.

Если бы не Катра, мальчишку бы вышвырнули из школы и замка, навесив на него обвинение в порче имущества и астрономическую стоимость чеер-камня. Семья у парня была нищая, учился он на клановую стипендию, которую он всю, до грошика, отправлял родным. На содержании у парня был калека-отец, вечно больная мать, чей дар был так слаб, что род счел ее бесполезной и перевел в статус иждивенки, и две полуторагодовалые сестры-близнецы, чье время отправляться в замок еще не пришло.

Но Катра явилась на срочное собрание клана и мгновенно из свидетельницы стала обвинителем. Причем обвинила она сара Таррека. Мол, это он довел несчастного духа, заключенного в чеер-шар, до помешательства и неконтролируемой вспышки ярости.

Зангра оставили доучиваться, но наказали жестко: отработкой по три часа в сутки на благо школы и еще час — на благо клана. Причем кто угодно из мастеров мог дать ему какое угодно задание и освободить его от их выполнения могли либо смерть, либо cap. И вряд ли от Таррека он дождется смягчения участи. Скорее бы пришла в себя сара Риандра, иначе у парня просто не останется времени на сон.

Пока длилось разбирательство, мне подготовили новые покои, но я побывала там набегом, только для того, чтобы переодеться к трапезе. Помещения отличались не только количеством комнат, но и более богатой обстановкой — вышитые покрывала, шкуры на полу вместо ковров, камин с бронзовой решеткой в спальне.

Бледная и слегка заплаканная Светара причесала меня и снова упаковала во вчерашнее платье-панцирь из драгоценностей, значит, будет общий ритуал поиска. В процессе я попробовала расспросить горничную:

— Почему ты плакала, Светара?

— Я не плакала. Просто переживала за Зангра. А еще Аркуса очень жалко.

— Из-за его тайной помощи клану в войне с демонами?

— Не только. Он легенда и… Вы никому не расскажете, таинэ? Кроме хаора Дэйтара, конечно.

— Никому.

— У Аркуса обостренное чувство справедливости, он часто приходил во снах к наказанным малышам или к тем ученикам, к которым магистры сильно придирались, и помогал. Потом просыпаешься, и на любой вопрос по теме можешь ответить, словно сам Белый Ворон на плече сидит. Вы знаете, что Аркус заговорил с вами, это очень важно для простых кланников. А папа… он теперь говорит, что вы все придумали.

Таррек, ты мне ответишь за это!

— Светара, в замке есть некромант? — прямо спросила я и поймала в зеркале удивленный взгляд черных глаз.

— Есть. Но как бы не совсем в замке. В гарнизоне. В каждом гнезде они есть, то есть должны быть. Но они все не из нашего клана. Мы же Белые Вороны, у нас…