Наемник (СИ) - Шейко Максим Александрович. Страница 24

— Нарисовал. Разница в суммах выходила очень существенная. Решил, что так будет наглядней.

— Это да, получилось. Сам рисовал?

— Сам.

— А раньше ты с интендантами не работал?

— Нет. Но могу попробовать. Если Висту нужна помощь…

Я с затаенной надеждой слежу за реакцией капитана на этот пробный шар. Ле Кройф задумчиво кивает:

— Может, и понадобится… Ты вот что, раз в интендантстве не работал, то откуда про все эти графики с таблицами узнал?

— Да что не так-то? Я вроде все, что можно было расписал!

Бенно хмыкает и тут же лезет в стоящий рядом сундучок, выполняющий роль сейфа. Порывшись там немного, извлекает на свет божий пару исписанных листов и водружает их на стол рядом с моим отчетом.

— Вот это, — капитан аккуратно постукивает ногтем по невзрачным серым бумажкам, — имущественная опись нашего отряда за прошлый месяц, составленная Вистом для меня. Ты там много таблиц видишь?

Я перевожу взгляд с пухлой тетрадки на жалкую стопку из двух листиков и обратно. Мда, кажется, я немного перестарался. Здесь явно не привыкли работать с такими объемами статистической информации.

— Увлекся немного.

— Ага. Самую малость. Ты откуда про эти графики узнал вообще? Я вот про них от тебя впервые услышал.

Упс! Прокол. Не подумал.

— Да знавал я жреца одного…

— Илагона?

— Сатара.

Командир пару мгновений буравит меня взглядом, потом пожимает плечами.

— Неожиданно. Зато теперь хотя бы понятно, чего эльфийка так вокруг тебя увивается.

— Из-за Сатара, что ли?!

— Да если бы… В общем, так: надумаешь сменить отряд — сперва поговори со мной. И вот еще что: в ближайшее время составишь такой же отчет, — Бенно кладет ладонь на мою тетрадку, — по "мертвецам". Получишь все нужные бумаги. Только Висту об этом не говори. И вообще никому. Всё понял? Тогда вали отсюда. Следующие два дня — свободен, понадобишься — тебя разыщут. А я пока почитаю…

Получив такое напутствие, я вылетел из штаба, который ле Кройф развернул в бывшей канцелярии коннетабля, как пробка из бутылки шампанского. Это ж надо было так спалиться! Ну что мне стоило поинтересоваться стандартными формами местной отчетности? Не-е-ет, захотелось выпендриться! Вот и довыпендривался. Хотя, с другой стороны, два дня отпуска…

Вспомнив о неожиданно подвалившем счастье, я прекратил мерить шагами холл и отошел к окну, чтобы спокойно подумать, как лучше распорядиться предоставленными выходными. Вариантов, собственно, было не так уж и много. Но все они меркли перед образом Валиан на белоснежных дворцовых простынях.

После того многозначительного разговора на дороге к Ландхейму мы с эльфийкой больше не общались. Так, виделись мельком, перебрасывались парой дежурных фраз и разбегались по своим делам. Я дышал архивной пылью и корпел над эпохальным отчетом для капитана, она — шастала по столице, выполняя какие-то поручения герцогини. Так, может, настала пора прояснить наши сложные отношения?

Я выглянул в окно, окинув взглядом мокрую улицу, часть площади и левое крыло герцогской резиденции за ней. Противный осенний дождик, ливший в последние дни почти непрерывно, вроде бы прекратился, хотя мелкая водяная взвесь по-прежнему висит в воздухе. Гулять по такой погоде не тянет, а вот быстренько проскочить до дворца, в недрах которого обосновалась эльфийка — можно.

Приняв решение, не стал откладывать дело в долгий ящик. Правда, и сразу во дворец не пошел. Сперва завернул к цирюльнику, затем заскочил к себе, переоделся, проинструктировал денщика и лишь потом отправился на поиски Валиан. Разыскать эльфийку удалось на удивление легко. Охрана из "мертвецов" пропустила без малейших разговоров, шнырявшая повсюду прислуга любезно проводила куда надо.

Валли обнаружилась в малом охотничьем зале — довольно помпезной комнате с соответствующим названию оформлением. Солнце уже спряталось за городскими крышами, но светильники были погашены, так что в помещении царил таинственный полумрак, разгоняемый лишь отблесками пламени в огромном камине. Эльфийка, скрестив вытянутые ножки, полулежала в огромном, обитом кожей кресле с резными подлокотниками в виде львиных (или тигриных?) лап. Открытое платье в каком-то античном стиле, весьма популярном у местных аристократок, облегало точеную фигуру, не столько скрывая, сколько подчеркивая ее достоинства и будоража фантазию.

При моем появлении Валиан повернулась на звук шагов, плотоядно улыбнулась и изящно отсалютовала хрустальным бокалом, который держала в правой руке. От открытой двери потянуло сквозняком, и дрова в камине затрещали веселее. По стенам забегали красноватые блики, придавая обстановке легкий оттенок романтики.

Я молча пересекаю комнату и присаживаюсь на подлокотник. Валли, подняв голову и глядя на меня снизу вверх, медленно допивает вино, затем отточенным движением ставит пустой бокал на небольшой лакированный столик. Наши взгляды пересекаются, и я понимаю, что разговор придется отложить. А эльфийка, по-прежнему глядя мне в глаза и многозначительно улыбаясь, негромко, с характерным придыханием произносит:

— Я ждала тебя, Северянин.

Вижу, что ждала. Правда, не уверен, что меня. Ну да ладно.

Легонько, едва касаясь пальцами, глажу ее по щеке, затем наклоняюсь, чтобы поцеловать. Легкий аромат духов дразнит обоняние и кружит голову не хуже крепленого вина. Валли с готовностью отвечает на поцелуи, ее обнаженные руки, украшенные тяжелыми золотыми браслетами, обнимают меня за шею, заставляя склоняться всё ниже и ниже…

Через минуту, на миг оторвавшись от моих губ, но всё еще не выпуская из объятий, эльфочка шепчет:

— Давно хотела похвастаться своими новыми покоями. Думаю, тебе понравится…

Да кто б сомневался! С таким-то экскурсоводом…

Словно подслушав мои мысли, Валиан одним гибким движением выскальзывает из кресла и, схватив меня за руку, увлекает к двери, но не к той, через которую я вошел, а другой, притаившейся меж гобеленов в темном углу зала. Я только и успеваю, что подхватить со столика початую бутылку тридцатилетнего черного бааторского [14].

Покидая комнату, бросаю прощальный взгляд на уютную обстановку с разбросанными по полу звериными шкурами и развешанными по стенам охотничьими трофеями. Отблески пламени отражаются в мертвых глазах искусно выполненных чучел. Не знаю что тут больше виновато: своеобразное освещение или разбушевавшаяся фантазия, но мне почему-то кажется, что прибитая над камином башка лося смотрит на творящийся разврат с явным осуждением.

Глава L

Просыпаюсь я как-то резко и без каких-либо видимых причин. За окном хмурый осенний рассвет тщетно спорит с ночной тьмой. Очертания спальни расплываются во мраке. На прикроватном столике матово поблескивает стеклянными боками пустая бутылка бааторского. И чего меня подняло в такую рань? После тех скачек, что мы устроили, логично было бы проспать минимум до обеда.

Поворачиваю голову, чтобы осмотреться. Валли лежит, опираясь на локоть, и задумчиво смотрит на меня, подперев щеку ладошкой. Может, именно от ощущения её пристального взгляда я и проснулся.

Заметив, что я открыл глаза, эльфийка оборачивается и, подхватив со столика небольшой кубок с водой, молча протягивает его мне. Заботливая. И предусмотрительная. Возвращая пустую посудину, благодарно киваю. Валли, покрутив тару в руках, ставит ее на место и негромко произносит:

— И чего я с тобой вожусь?

Прозвучало это на удивление созвучно с извечным "когда ж мы поженимся?". Столько в этом вопросе было неизбывной женской тоски и печали по невозвратно ушедшим годам, потраченным на неблагодарных мужиков вообще и меня в частности. Эх-х, эльфийка, а туда же. И что за привычка такая, заводить после секса разговоры "за жизнь"? Есть в ней что-то противоестественное. Вот, казалось бы, мы старались, мы устали, нам было хорошо — все довольны. Лежи себе, отдыхай, наслаждайся приятным послевкусием. Так нет же, надо обязательно испортить момент!