Деревня Медный ковш (СИ) - Патрацкая Наталья Владимировна. Страница 48

– Зачем тебе это нужно? – спросил он, обнимаю мое голое тело.

– Я бы наложила запрет на любое строительство в центре столицы! Эрозия земель внутри первого кольца за пределами здравого смысла. Жажда наживы ни женщинам, когда они зарабатывают эрозию внутренних органов, от столкновения с мужчинами, ни земле-матушке, когда ее долбят сваями, здоровья не приносят. Изрытые, многократно застроенные земли просят отдыха. Снесли гостиницу, а взамен скверик посадить и не больше, урон экономический?

– Значит, я порчу твое здоровье? – спросил Поликарп, – а земля внутри садового кольца меня не волнует, а за экономический ущерб тебя и дня мэром не продержат.

– Жаль, землю жалко, – сказала я и поцеловала его в щечку.

– Птичку лучше пожалей, их совсем извели из-за того, что где-то пять человек умерли, – сказал нервно Поликарп и крепко сжал в своих объятиях не мэра, а меня.

– Знаешь, почему две башни протаранили самолеты? – спросила я у мужчины, поднимаясь с постели, свесив ноги с одной ее стороны.

– Террористический акт – ответил Поликарп, свесив ноги с другой стороны постели.

– Акт он и есть акт.

– Ты, чего попугая изображаешь: акт, акт, акт.

– Две башни это ноги.

– Чьи ноги? Великана? – спросил мужчина, направляясь открыть дверь комнаты.

– Не знаю. Если ты лежишь на пляже, перед тобой стоят ноги и мешают смотреть вдаль.

– Ты еще подумай, стоэтажные башни, ноги, пляж, – проговорил мужчина и ушел в санузел.

– Башни мешали смотреть вдаль, но кому? – протянула я, наливая кипяток на щепотку растворимого кофе в чашке.

– А, что изображали два самолета, тараня башни? – спросил мужчина, наливая воду, в кружку.

– Две стрелы амура.

– Хочешь сказать, что кто-то мстил за поруганную любовь? Ведь сильно пострадали рестораны, а повар вылетел в окно.

– Точно, это была мужская месть, – сказала я, выходя из квартиры мужчины.

Я подождала, пока Поликарп закрыл входную дверь в квартиру, и подошел ко мне, почти одновременно открылись двери лифта. Я посмотрела на себя в зеркало на стене лифта, перевела глаза на лицо мужчины.

Он неожиданно спросил:

– Почему свая угодила в вагон метро?

– Потому что я позвонила тебе, что еду к тебе, забыл?

– Ты кого из себя возомнила?

– Себя.

– Ладно, проехали, ты ведь не была в том вагоне метро.

– Я долго делала прическу, это меня и спасло, и опоздала в тот вагон, когда подъехала к метро, вход был уже закрыт, поэтому взяла машину, а когда подъехала к следующей остановке метро, и эта станция метро закрылась, так и приехала к тебе на машине.

– Стоп, – сказал Поликарп, открывая дверь подъезда передо мной, – почему из-за тебя вонзили сваю?

– Ты забыл, что я работаю в большой компании, что мой телефон на прослушивании, когда я сказала, что еду к тебе, шеф дал команду, ударить сваей по моей измене.

– Ладно, свая в метро местная, но две башни они за морем – океаном находятся, или находились, с кем ты там говорила? – спросил Поликарп, выходя на тропу, покрытую асфальтом с редкими наплывами льда.

– С Кателирой говорила.

– Что?! Ты и там успела поговорить? Я в шутку спросил.

– Она была в том ресторане на каком-то шестидесятом этаже, за сутки до катастрофы, то есть 10, а с ней я встретилась 12 в столице, на одном общем сборище.

– Врешь?!

– Еще чего, встреча зафиксирована, мое, и ее присутствие тоже, а уж ее перелет через океан тем паче есть в аэрофлоте.

Мы остановились на дороге.

– Так, а какое отношение ты имеешь к птичкам? К петушкам и курочкам?

– Я еще про башни не договорила.

– Говори.

– Кателира встречалась с тобой в одной из башен, по принципу, народу много не заметят.

– А кто нам мстил?

– Не знаю.

– Тогда говори про птичек.

– Не скажу, я про птичек сказку сочинила, она в конкурсе победила.

– И объявили птичий грипп?

– Не знаю.

И мы пошли дальше.

Машина моя давно была в ремонте, а Поликарп себе еще не купил, мы остановили такси.

– Я все насчет сваи, Люсмила, если я твой единственный мужчина на данный момент времени, то какая может быть измена со мной? – спросил Поликарп.

– И я так думаю, какая? – ответила я.

– Логики никакой нет, – сказал Поликарп, поставив на глупой теме точку.

Глава 37

Рассказ от Текиры.

Теплое марево опустилось на землю, сжало тело своим теплом, и ватной ленью.

Ватное состояние души и тела, особенно мозга, трудно переносится. 'Надо срочно сменить направление деятельности', – промелькнуло в моем мозгу. Дело в том, что я продолжала жить в квартире Люсмилы, просто Юрилка жила в этом же доме и работала дворником. Я взяла газету и стала смотреть объявления по продажи щенят, мне захотелось купить маленькую, породистую собачку. Ничего подходящего я не нашла, но меня нашли.

Я пошла в парикмахерскую, делать укладку волос. Вскоре появилась женщина, обладающая громким, пронзительным голосом, она кому-то рассказывала о своих щенках. Я прислушалась, разговор шел между женщинами о щенках, словно специально для меня. С красивой прической я подошла к женщине, найдя ее по голосу. Мы договорились и вместе поехали смотреть щенков.

Три породистых щенка, с острыми ушками, бежевого цвета, смотрели на нас влажными глазами. Один щенок мне понравился, я его взяла на руки. Щенок состоял из тонких косточек и скользкой шкурки. Он выпрыгнул из моих рук. Хозяйка взвизгнула от негодования, стала смотреть его лапки на целостность. Я загрустила, сказала, что сутки подумаю, да и щенок стоил приличных денег, с собой такую сумму я не носила в парикмахерскую.

По дороге домой я приобрела сумку для переноски щенка, корм и еще некоторые щенячьи принадлежности, и задумалась, а нужен ли мне щенок той – терьера?

Дома меня ждала относительная неприятность, у вторых соседей по лестничной площадке произошло ряд событий весьма трагических. Сын соседей, крупный улыбчивый мужчина, с небольшой лысиной, недосчитался заднего, левого колеса, но его не сняли с машины, а подожгли. Его отец вышел из подъезда, когда машина задымилась, он бросился за водой, и…

Дело в том, что пожилой мужчина шел на перевязку после операции, у него от резких движений шов разошелся, дикая боль пронзила его бренное тело. Машина, на которой его должен был отвезти сын, горела. Мать молодого соседа, выглянула в окно, увидев, что горит их машина, что ее муж лежит на асфальте, схватившись рукой за рану после операции, потеряла подвижность. У нее уже был инсульт. Муж ее буквально выходил в больнице, а теперь сам лежал и не двигался на асфальте.

Сын ходил за пивом, а когда вернулся, увидел горящую машину, и лежащего на асфальте отца. Он бросился домой, звонить пожарникам, но дома обнаружил, лежащую, у окна, мать. Он вызвал службы, вышел из квартиры, точнее вылетел из своей квартиры с двумя ведрами воды, и окатил водой из ведер меня, открывающую свою дверь, с огромными пакетами в руках.

Поднятые парикмахером волосы на моей голове на должную высоту, быстро опустились под ведерным запасом воды, превратившись в мокрые сосульки. Я не видела, что произошло на улице, так как она вошла в подъезд, когда на улице все было нормально, меня задержала соседка, показывая результат своего ремонта квартиры.

А у меня на вечер намечалось романтическое свидание с Тором, а теперь я была в мокрых сосульках волос…

– Сеня, что ты себе позволяешь! – закричала я истошным голосом.

– Текира, у меня крупные неприятности, лучше помоги, посиди с мамой до приезда врача.

– Сам не можешь, ходишь тут с водой, – крикнула я вслед убегающему мужчине, однако, поставив дома сумки, вошла в открытую дверь соседей.

Соседка лежала на полу, открывала рот, вращала глазами, но и звука не могла произнести.

Живая она, – подумала я, и спросила:

– Леонтьевна, ты чего не говоришь? Что с тобой?