Фея из Мухоморовки - Пекур Татьяна. Страница 10
– Это она что, девочка что ли?
– Наверно. Идем за пыльцой? – спросила фея, – А где Глаяд?
Они стали искать старшего принца. Тот обнаружился под деревом в странной позе. И Зольда с Шардаком, и дерево, и даже улитка – все с интересом стали следить за разворачивающимся действом. Фей то нагибался, то ставал прямо и резко подпрыгивал. После прыжка сразу слышался звон.
– Э, брат? А что ты делаешь?
На миг прыжки прекратились, а затем стали судорожными и частыми. Наконец, куча монет выросла до неприличных размеров, и до младшего дошло, что его брат носил с собой.
– Га-га-га! Бра-ат! А казну так можешь унести?
– Если ты поможешь, – зло прошипел старший.
– Монетки! А откуда столько? – Зольда еще плохо соображала.
– Он их на себе нес!
– Но я ж его щупала, почему не нашла?
Младший принц согнулся от хохота, деревья, уже не скрываясь, ржали тоже.
– Значит, не там щупала! Ы-ы! – просипел он.
– Я верну отцу то, что унес два года назад и буду свободен!
– А я? – младший тоже хотел свободы. Их невесты были просто чудовищами в красивой оболочке.
– Чтоб и тебя вытащить надо столько же! – оба, не сговариваясь, повернулись к Зольде. Та задумалась и накручивала рыжую прядь на палец. Ее пухлые губы сложились в бантик. А, так о чем мы?
– Золи? Сваришь нам зелья? Тогда мы будем свободны!
– Сварю…
Бурная радость и пляски!
– А что мне за это будет?
ГЛАВА 10
Феи вернулись к Гилли, ведь Славноморку надо искать при свете дня. Она так прячется, что найти ее очень сложно. Как сказал старший темный, выманить ее можно только на цветочный мед или пыльцу из Грушевого сада. Зольда закопалась в торбу.
– Вот! Это подарок цветочного принца! – ей было жаль отдавать столь ценное приобретение, но найти бабочку было просто необходимо! Куда деваться? В Мухоморовке ее дом.
– Ого! Что ж ты ему такого сделала, что он тебе такое подарил? – по тону младшего можно было предположить разное, в том числе и не особо приличное.
– Я отдала его сестре плащ из Стройнонога! Это был мой выигрыш…
– Так это ты была? – уже более внимательно глянул на баночку старший, – Мы слышали, что на Стрекозодроме кто-то рассмешил Жалкую манту, но даже не думали, что путешествуем с героиней!
– Я! – ткнула себе в грудь фея, от чего та гипнотизирующее колыхнулась. И старший, и младший прикипели к зрелищу, оторвавшись от него только с приходом Гилли.
– Моя панна! Вы просто мое спасение! Мои друзья нашли еще грибов, сварите же нам еще вашего живительного священного напитка!
Кролик едва хороводы не водил вокруг феи, он тряс мешком старых, трухлявых, давно покинутых даже червями мухоморов, с трудом выбитых у старого, скаредного лепрекона. Тот тоже был здесь. Разве мог он пропустить такое священнодействие? Его ручонки подрагивали в предвкушении дегустации, а глубоко посаженные глазки выдавали неслабого профессионала в литрболле.
– Сварю-у, но за это! – она потрясла изящной ручкой перед носом у зайца, – За это вы мне поможете ловить бабочку!
– Словим! – решительно пообещал Гилли, Большой брат только кивнул и стиснул дубину своими мохнатыми лапищами.
На том и порешили. Зольда отправилась в лабораторию, туда же просочился, воровато оглядываясь, старший темный принц. Поминутно за дверью что-то взрывалось, билось, рушилось, заставляя сердца заинтересованных лиц обмирать от страха.
– Это – последние! – простонал кролик, прижимая пухлую лапку к груди.
– Еще есть, – проскрипел лепрекон, скорчив гримасу, задуманную как улыбку, а на деле похожую на разлом коры на Марсе.
– Так что же ты, старый пень, мне врал? Фея найдет бабочку и уйдет! Пока она здесь, мы должны взять из ее присутствия все возможное!
Уролл пошевелил лопухами ушей, покопался в своих закромах, выбрасывая на поверхность совершенно удивительные вещи, вроде сушёных крыс, длинных косичек из дождевых червей. Кроликов сложно было удивить чем-то, но и они от зрелища едва не ползали в обмороке.
– А я говорю – вали к своей прынцессе! – заорала фея, после чего об дверь так грохнуло, что все даже присели. Глаяд вышел с достоинством, а надетый на голову ушат даже придавал ему вид этакого уличного короля.
– Абыдно, слюшийте! – шепелявил он, выплевывая два мухомора, которые Зольда приспособила как кляп.
– Чего ты с ней не поделил? – взвыл младший, хватаясь за голову. Фея из Мухоморовки сейчас была их самым реальным шансом на свободу!
– Предложил идти со мной в Темные пещеры. Она сразу вроде согласилась, а потом спросила, как это быть женой темного фея. Спросила сначала у себя, потом ко мне с этим повернулась. Ну, я и сказал, что, мол, не знаю, да и зачем ей это? Разве я ее замуж зову? – он потер здоровенную шишку, которая этаким кокетливым рожком выглядывала из черной шевелюры.
– Во дура-ак! – протянули все в один голос.
– М-да. Ну, брат, все! Накрылись наши с тобой планы медным тазом! – кивнул младший на тот самый медный предмет.
– Я ее уговорю! Я найду Славноморку и принесу ей пыльцу!
Все недоуменно переглянулись. Или принц надышался паров мухоморовки, или ему сильно прилетело по голове! Кто ходит в Черный лес за пыльцой бабочки в одиночку? Только толпой! Пока толпа шуршит на полянах и деревьях, один охотник высматривает малейшее движение!
– Брат, давай подождем! Вот оскоромимся напитком, тогда и выйдем все на охоту!
Уломали принца быстро. А может и не хотел он один идти.
– Г-тово! – выплыла из алкогольного тумана фея. Сей таинственный дымок тут же стал подниматься вверх, сильно ударяя в носы и мозги всех без исключения.
– На охоту! – носился Вилли, размахивая дубиной и только чудом не убив своих гостей.
– Милая дама, вы прекрасны! – признавался в любви Гилли, поглаживая старого лепрекона по коленке.
– Я жених хоть куда! – вертелся перед зеркалом Глаяд, стреляя глазками в расплывающееся отражение, кокетливо надувая губы, принимал он позы безмозглых качков на турнирах по бодибилдингу.
– И хоть чем! – заявила Зольда, кокетливо пнув своей изящной ножкой вероломного целователя! Тот влетел в зеркало, набил вторую шишку для симметрии и сполз на пол.
Младший принц хохотал без остановки, тыкая пальцем то в окно, где торчали ветки уже всех похмельно страдающих деревьев, то в брата, уже вставшего на карачки и совершающего тактическое уползание с поля боя.
– У-у! – восторженно завывали деревья, упоенно закатывая желтые глаза.
– Мне надо баб-чку! – выдала фея, повиснув на мягкой тушке Вилли, который сгоряча запустил дубину в иллюминатор, тем самым лишив себя оружия, а трактир – двери.
– Все отдам! Всех прибью, – пообещал пушистый кавалер, и, взвалив фею на плечо, шатаясь как матрос после года плавания, ушел в ночь.
– К-куда? А м-мы? – всем как-то сразу стало скучно и одиноко, все захотели поучаствовать в славном бабочко – бое.
Глаяд и Шардак обнялись, и такой вот четырехногой конструкцией пошли на выход. Выход не хотел их пропускать. Они присели, думая, что это из-за роста. Потом обнялись и таким вот бутербродом вывалились на свежий воздух.
За ними вышли под ручку Гилли и старый лепрекон. Кролик нежно прижимал к себе свою даму, дама щерилась беззубым ртом и все время косила глазом на бидон священного напитка, который катил за ними железный помощник Гилли. Крупные капли слюны едва не стали причиной подскользновения идущих за ними деревьев.
– Милая! Чего ты такая грустная? – спросил пушистик, нежно заглянув в глубоко посаженные глазки лепрекона.
– Пить хочу! – проскрипел лопоухий, да и вообще страшный как черт, лепрекон.