Шулер (ЛП) - Андрижески Дж. С.. Страница 81

- Ты ужасно жизнерадостна, - произнёс голос рядом со мной. - Я думала, у тебя будет похмелье после того количества бурбона, что ты вылакала прошлой ночью.

Сухой тон видящей выдернул меня из созерцания гор, толстой мартышки с дурным нравом и людей на пластиковых стульчиках.

Я повернулась и увидела те же красновато-каштановые радужки, в которые смотрела неделями.

- Ага, - ответила я. - Наверное, у меня хорошие гены для того, чтобы напиваться до посинения.

Женщина-видящая с темными косичками фыркнула, но кажется, довольствовалась ответом.

Она скрестила мускулистые руки, с отвращением глядя вокруг нас.

- Дигойз тебе не объяснял, как алкоголь влияет на твой свет? - сказала она, наверное, в трёхсотый раз. - Чудо, что Шулеры не нашли нас по вспышкам, которые ты посылаешь. С учётом этого и...

Лекция продолжалась, но я дальше не слушала.

Боль скользнула по мне, как только она упомянула его имя. Когда я на мгновение позволила себе отправиться туда, поискать его, мигрень обострилась, заставив меня остановиться и тяжело навалиться на трость, которой я помогала своему колену. Я подождала, когда боль пройдёт, дыша мусором и благовониями от близлежащего прилавка.

Чандрэ поначалу не заменила перемену во мне.

Она остановилась одновременно со мной, все ещё жалуясь мне на меня же саму и осматривая деревянные здания. Очередная корова, эта шоколадно-коричневая, прошла мимо, жуя длинными челюстями в разные стороны. Она жалобно замычала, обмахиваясь хвостом.

- Добро пожаловать в Сиртаун штата Химачал-Прадеш, Мост, - сказала Чандрэ, закончив перечисление моих прегрешений и невежественных человеческих манер. - ...Канализацию Гималаев.

Затем, увидев, как я навалилась на трость, прерывисто дыша, она оторвала мои пальцы от моей шеи.

- Прекрати. Люди смотрят!

Я рассмеялась. Я видела в дверном проёме мужчину в потной фетровой шляпе, смотревшего на меня и державшего соломенную метлу, кажется, самодельную. Его торс был закутан в красочную шерстяную шаль. Он печально качал головой, глядя на меня и цокая языком.

- Они думают, что я под кайфом, - сказала я. - Я плохая буддистка. Развратная белая женщина. Кому какое дело?

Губы Чандрэ поджались.

- Я сожалею по поводу твоей семьи, Мост. Но ты не можешь и дальше зацикливаться на их потере или на потере своего супруга. Ты должна сосредоточиться на текущей задаче.

- А что именно это за задача? - переспросила я. - Избегание стригущего лишая?

Я посмотрела на улицу внизу, где монах в темно-красных одеждах вёл по потрескавшемуся асфальту стайку азиатских детей в черно-белой униформе. Числа вращались над бритой головой монаха как перепутанный обратный отсчёт, вплывая в свет детей и выплывая из него.

«6, 6, 120, 123, 2, 8, 88, 99, 40, 4, 2, 4, 6, 29, 29, 32, 4, 2…»

Я заставила себя говорить, хотя и не отвернулась от монаха.

- Далеко ещё?

- Ты мне скажи, - ответила Чандрэ. - Хоть раз используй свой свет для чего-то полезного.

Я нахмурилась, взглянув на неё.

- Мой свет? Город - это конструкция?

Чандрэ закатила глаза.

- Ни один Шулер сюда не явится, Мост. По договорённости они держатся подальше. Мы здесь в безопасности. Я тебе это говорила.

Я смерила её скептическим взглядом, но промолчала.

Услышав поблизости разговор на повышенных тонах, я повернулась и увидела группу мужчин в мусульманских одеяниях - они оживлённо разговаривали с индийцем на велосипеде, который качал головой и делал широкие отрицающие жесты руками. Мне понадобилась секунда, чтобы осознать - он был видящим и принадлежал кому-то. Металлический ошейник на его шее был таким грязным, что я почти не заметила его под чумазой рубашкой. На моих глазах к ним подошёл мужчина в полицейской униформе, махая чем-то вроде самодельной дубинки. Видящий отпрянул, поднимая руки. Видя, как он спешно крутит педали велосипеда и уезжает, я нахмурилась.

- Ну? - сказала Чандрэ. - Ты нас поведёшь или нет?

Я ошарашенно уставилась на неё, затем осознала, что она имела в виду, и расхохоталась.

Похромав прочь от её взгляда, я с помощью трости направилась вверх по холму.

Количество магазинов сокращалось по мере того, как мы поднимались выше, а жилые здания из глинобитного кирпича и дома налезали друг на друга, красочные и странно походившие на пещеры на фоне холмов. Молитвенные флажки трепались на ветру возле храмов богов с головными уборами, похожими на нимбы. Я видела ещё больше своих фотографий, даже граффити с изображением моего профиля и словами, написанными художественными, наклонными символами языка видящих, прекси.

Тропинки вплетались в лес и выходили обратно в город по ту сторону дороги, когда мы поднялись выше к подножью Гималаев. Улица из потрескавшегося асфальта превратилась в утоптанную землю, а деревья нависали ближе к зданиям.

Атмосфера города также начала меняться.

Религиозные граффити видящих начинали доминировать, наряду с увеличившимся количеством пластиковых бутылок, использованных презервативов и осколков стекла. Я видела группы девушек с азиатской внешностью, одетых в порванные шёлковые платья, сидевших на деревянных ступеньках и пивших пиво вместе с мужчинами, у которых были сальные волосы и джинсы, стоявшие колом от грязи. Большинство мужчин носило клетчатые рубашки с длинными рукавами и платки на головах. Лишь через несколько минут я заметила металлические ошейники. Они смеялись, передавая меж собой бутылки, а время от времени индиец или тибетец грузно поднимался по деревянным ступеням и уводил одну из женщин внутрь, а иногда и одного из мужчин.

Когда мы проходили, те, что остались на лестницах, заметили меня и Чандрэ, провожая нас пристальными взглядами.

Мы почти полностью миновали здание, когда заговорил красивый мужчина лет двадцати.

- Свобода - это хорошо, да? - он говорил громко, по-английски с сильным акцентом. - Скажите это вашему другу Вэшу, а? - он поддел большим пальцем ошейник в мою сторону. - Видишь, что сделало с нами его дерьмо в духе «мир да любовь», - когда мы с Чандрэ продолжили подниматься по холму, он повысил голос: - Скажи ему привести сюда Мост, да? Скажи ему, что нам нужно её правосудие в Индии!

Другие рассмеялись. Одна женщина сделала в мою сторону жест, выражающий жестокость, затем шлёпнула сидевшего рядом мужчину по затылку за то, что он пялился на моё тело через тёмные штаны и платки.

Сидевший рядом с парой мужчина захохотал, пролив своё пиво.

Несколько видящих из нашей группы подошли к ним, говоря на том ломаном языке видящих, предлагая им сигареты и водку. Я знала, что отчасти это делается, чтобы отвлечь их от меня, но я не могла оторваться и через плечо смотрела на видящих, сидевших на ветхом крыльце. Внезапно я представила Ревика, сидевшего на этих ступенях - может, более молодого Ревика с округлым лицом и глазами, которым ещё не свойственен тот отрешённый взгляд.

Чандрэ щёлкнула на меня, призывая не пялиться.

- Вэш кормит их, - сказала она. - Он делает, что может.

Я кивнула, обернувшись в последний раз и потащившись дальше по холму.

Она добавила:

- Открытое противостояние с людьми только ухудшило бы их положение. Это принесло бы всем нам смерть и боль, Мост.

- Конечно, - сказала я, не желая спорить.

- Ты ничего не знаешь, - рявкнула она. - Ты ребёнок... воспитанный червяками! Что ты можешь об этом знать? Ты ещё не видела войны.

Я не утруждалась ответом.

Когда мы добрались до вершины склона, я остановилась перед витриной с потрескавшимися окнами и деревянными ступенями, с которых облазила небесно-голубая краска. Я всматривалась в пыльное стекло, зная лишь то, что меня тянуло остановиться здесь.

Подвинувшись и встав рядом со мной, Чандрэ скрестила руки и неохотно кивнула.

- Хорошо, - сказала она. - Твои навыки отслеживания наконец улучшились.

Мои глаза остановились на изображении похожего на гуру пожилого мужчины в одежде песочного цвета. Его руки были сложены на груди в молитвенном жесте. Написанная от руки вывеска гласила на английском: «Горячая пища за 20 рупий! Бесплатная медитация и йога!» Под вывеской стояла трёхфутовая статуя Ганеша с гирляндой из розовых и белых цветов. Ещё больше лепестков красовалось на статуях индийских богов, из которых я узнавала и могла назвать лишь нескольких. Деревянные чётки висели в витрине рядом с изображением сине-золотого солнца, пересечённого белым мечом.