Матильда Старр. Мачеха для наследника (СИ) - Старр Матильда. Страница 32

Больше всего я боялась, что Ирада сейчас вернется одна и доложит: наследник снова умотал в неизвестном направлении. Но нет, прошло совсем немного времени, и мальчишка появился на пороге кабинета. Очень хмурый, очень недовольный, но все-таки появился. Обязательно надо будет спросить ее, как она это делает. В конце концов, кое-что она мне все-таки задолжала. Вот пусть и расплачивается информацией.

– Как там твои опыты с малоизвестными магическими растениями? – хмуро поинтересовался король.

– А что, сам не знаешь как? – буркнул драконыш.

Король удовлетворенно кивнул. Так бы и стукнула!

– И какой урок ты из этого вынес?

– Понял, что королевскому слову верить нельзя, разумеется! – с вызовом ответил драконыш, и я поежилась.

Почему-то мне кажется, что тут запросто можно ожидать явления не одной, а двух свирепых зверюг, плюющихся огнем. Маленькая семейная ссора… Хотя, что это я! Если бы наследник мог обращаться в дракона, ничего этого бы не было.

– Неправильный вывод, – спокойно сказал отец, – а правильный вывод: прежде чем рисковать своей головой и нестись грабить соседей, изучи все источники и выясни, как выглядит то, что хочешь украсть.

– Думаешь, я не пытался! – с обидой выкрикнул драконыш. Казалось, еще минута, и он расплачется. – Нет там нормальных иллюстраций. Нигде. Я всю библиотеку перерыл. Описание есть – необыкновенного вида растение, и больше ничего.

– Плохо искал, – сказал дракон.

И в следующую минуту достал из кармана горсть листьев. Мы с драконышем с любопытством уставились на светло-зеленую помятую кучку.

– Это… – глаза мальчишки удивленно раскрылись, а брови поползли вверх.

– Златолист, – подтвердил его отец.

Надо же… И что в нем такого уж необыкновенного? Папоротник и папоротник. У нас такого полно.

Драконыш, видимо, был того же мнения. Он недоверчиво прищурился:

– Что-то листья у него не золотые.

– Конечно, не золотые. Где ты вообще видел золотые листья? А назвали его так, потому что маг обнаружил эту траву осенью, когда она уже изрядно пожухла. А от утреннего солнца казалась и вовсе золотой.

– А где ты ее взял? – едва дыша драконыш зачарованно смотрел на заветные листья.

Я, кажется, уже знала ответ.

– Сорвал, пока вы бродили по заповеднику, решая, заповедник это или нет, – хмуро сказал король. – Не мог же я подумать, что вы вместо того, чтобы блуждать себе между деревьев, устроите драку со стражниками.

– Спасибо, отец, – драконыш осторожно взял листья, постоял, словно бы решаясь на что-то, а потом порывисто обнял короля.

– Ну-ну, ступай. – Похоже, к проявлениям нежности со стороны отпрыска тот не был готов. – Только не разрушь дворец, пока будешь зелье готовить.

– Конечно!.. Спасибо! – радостно бормотал драконыш, топая к двери и разглядывая сокровище, что оказалось у него в руках. – Да я уже…

Вот именно, что «уже». Если учесть, как в лаборатории все бабахало и дымилось от обычного мха, то что будет от златолиста? Руины замка? На пороге мальчишка остановился и обернулся ко мне.

– Извини, я погорячился, – мрачно вздохнул он и, заалев ушами, смущенно выпалил: – Ты на самом деле классная, и помогаешь, и вообще…

– Да иди уже, – усмехнулась я, видя, как ему не терпится удрать в алхимическое логово к ужасным опытам и наконец-то приготовить магический отвар.

Драконыш просиял и выскочил вон.

Дверь хлопнула, и мы с королем остались наедине. Повисла неловкая пауза. Значит, явившись в страну некромантов, король, отлично зная своего отпрыска и будучи уверенным, что тот не успокоится, сначала прокрался на охраняемую территорию, рискуя своей королевской головой, нарвал цветочков, вернее, листиков, и только потом пошел к нам. Мы же за это время успели наловить неприятностей.

Нет, не то чтобы я хотела извиниться или решила, что была неправа. Я была совершенно права. Король излишне строг с сыном, и шутка про мох была жестокой. Впрочем, куда менее жестокой, чем казалось поначалу, когда я не знала, что листья все-таки добыты.

– Хорошо, – нарушила я тишину, – признаю, вы не самый плохой отец в мире.

– Неужели? – холодно поинтересовался король.

Я вздохнула. Кажется, хранительница очага и ответственная за мир в семье из меня получается не очень. Вроде бы и отец с сыном примирились, и мелкий нахаленок передо мной извинился, но теперь супруг на меня гневается. Да что же такое, а?! Как я от этого устала.

– Я пойду к себе, – сил на выяснение отношений уже не было.

Король сел за стол и придвинул к себе бумаги.

– Я приду к вам позже. А пока мне нужно поработать, – сказал он, и глаза его знакомо блеснули.

Вот негодяй!

«Возьму и запрусь, – думала я в сердцах, – не зря же ставила на дверь задвижку!»

Но в душе я понимала, что вряд ли ею воспользуюсь. И, кстати, что он там говорил о курорте? Фейские острова? Эта фигура речи меня очень заинтересовала. Надо выяснить, эти самые курорты – местный фольклор вроде наших райских кущ и седьмых небес, или реально существующее место, куда со временем можно будет поехать отдыхать, поваляться в целебных источниках, сходить в фейское СПА, если оно, конечно, существует не только в моем воспаленном воображении…

Тем вечером задвижку я не закрыла. И следующим не закрыла тоже. Понятия не имею, зачем вообще я присобачила ее на свою дверь, когда существует такое важное условие брачного договора, как супружеский долг.

Я отдавала свой долг королю, он отдавал мне, и это было настолько упоительное занятие, что я вообще готова была отправиться в супружескую долговую яму. И не вылезать из нее. Или вступить в супружескую ипотеку под самые грабительские проценты! Кстати, мой муж оказался настоящим ростовщиком по части процентов. Где он только их с меня не получал… Так что теперь, если бы мне пришлось искать, куда посмотреть, чтобы не отвлекаться на неприличные воспоминания, проще было бы зажмуриться. Или выйти в коридор, поскольку только там мы… Ой… Нет, коридор тоже отпадает.

В общем, обменявшись долгами, мы расставались под утро. Муж шел заниматься своими государственными делами, я немного спала. Совсем немного, потому что нельзя же было и вовсе не спать. У меня и так под глазами залегли синяки от бессонных ночей, отчего лицо Ирады приобрело замечательно скорбное и кислое выражение. Видимо, она беспокоилась о моем здоровье.

Так сильно беспокоилась, что пару раз я застукала ее под дверью королевского кабинета, где мы на диване обсуждали некие срочные вопросы. Чтобы она понапрасну не изводила себя, я оба раза тут же отправила ее отнести обед драконышу прямо в алхимическое логово.

После этого я видела ее редко, она явно старалась не попадаться мне на глаза. И тут ее можно было понять. Я сама не рисковала заходить в лабораторию, помня свой предыдущий печальный опыт. Да никто не рисковал, кроме драконыша. Тот вообще был рад не пить, не есть и не спать, и вообще не покидать жуткое место, где все гремело и стреляло, и откуда периодически вырывались клубы разноцветного дыма. Поэтому приходилось несколько раз в день принудительно извлекать его из лаборатории, чтобы или уложить спать или покормить. Драконыш сметал все из тарелки, не особо обращая внимание на содержимое и задумчиво чертя пальцем на столе какие-то формулы.

Я даже не удивилась тому, что с редкими листьями, доставшимися такой высокой ценой, мальчишку оставили сражаться одного. Тут, похоже, иначе не умеют.

Интересно, когда бедного ребенка учили плавать, его просто бросили с обрыва в реку?

***

В конце концов магическое зелье было состряпано.

Гордый драконыш продемонстрировал его нам не где-нибудь, а в том самом огромном тронном зале, куда я явилась в свой самый первый день. Надо сказать, теперь, без полуобнаженных гурий, как в мой первый визит сюда, и без огромной толпы народа, как во второй, это место нравилось мне куда больше.