Рисунок по памяти (СИ) - Воробьёва Татьяна. Страница 22

— Сеньоры! Сеньоры! — медсестра выбежала им навстречу из-за поста, — Вы к кому?

— Латифа Рашид, — ответил Саид. — Где она? В какой палате?

— Она в операционной, — ответила женщина. — Вы можете подождать ее там, — она указала в сторону холла.

— Спасибо, — коротко кивнул мужчина.

— Операция! О, Аллах! — Мохаммед, казалось, стал еще бледнее и был готов сам свалится без чувств.

Они прошли в холл. На ближайших креслах сидели Самира, Зе-Роберту и Зорайде.

— Отец!

— Сид Али!

Обе женщины ринулись навстречу пришедшим.

— Доченька моя, — обнял Самиру Мохаммед. — Как твоя мать? Что говорят врачи?

— Отслойка плаценты, врачи сказали, что нужно срочно делать кесарево.

— О, Аллах! — ноги у Мохаммеда подкосились, и он буквально рухнул на ближайший стул.

Хадижа села рядом с Зорайде и сжала ее ладонь:

— Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо.

— Да услышит тебя Аллах, — вымученно улыбнулась ей женщина.

Наступила тишина. Никто больше ничего не говорил — все напряженно ждали, вздрагивая от звука открывающихся дверей и оглядываясь на приближающийся шорох шагов. Хадижа крутила в руках стаканчик с отвратительным кофе, который невозможно было пить, но его запах хоть как-то перебивал запах лекарств и чистящих средств, казалось, пропитавших сами стены больницы.

Громкий стук каблуков и голос Назиры, потребовавшей ответить, где Латифа, заставил всех как по команде повернуть головы.

— О, Аллах, — одними губами прошептал Саид, закатывая глаза.

Старшая сестра, конечно, не смогла усидеть дома и примчалась сюда. Ни одно событие в жизни братьев и их жен не могло обходиться без Назиры, уж если она оказывалась где-то поблизости.

— Сестра! — вышел из холла Саид, чтобы остановить весь шум, что принесло с собой появление женщины.

Женщина услышала брата и решительно направилась в его сторону; тут же стало понятно, что она пришла не одна — за ней шли Ранья и Зулейка.

— Хабиби, — кинулась к Саиду Ранья, видя недовольство мужа, — Мы решили приехать, как только вернулись домой и узнали обо всём от Фатимы. Как Латифа?

— Ее оперируют, — коротко ответил Саид.

— О, Аллах! — воскликнула она.

— А это все из-за того, что Латифа перестала следовать нашим традициям. Она стала, как все западные женщины: слабой и болезненной, — своим обычным тоном начала Назира. — Раньше рожала дома и ничего, а теперь Аллах отвернулся от нее!

— Назира!!! — хором воскликнули братья и дядя Али.

— А что такого? Самира и Амин были рождены в стенах родного дома, а это ребенок будет вытащен через живот, среди чужих людей.

— Вообще-то домашние роды — это очень опасно, — не поднимая взгляда от стаканчика кофе произнесла Хадижа.

Ей вдруг стало обидно от несправедливых слов, когда дядя Абдул обвинял ее маму, но, если там она ничего не могла сказать против, тот тут слова нашлись сами собой.

— На уроках нам рассказывали, что смертность при домашних родах в четыре раза превышает больничных. Особенно, у женщин старше тридцати лет.

— На каких таких уроках? — нахмурилась Назира, недовольная тем, что с ней спорят.

— Уроках по половому воспитанию. Нам рассказывали о контрацепции, заболеваниях, беременности и родах, — ответила Хадижа до того, как поняла, что и кому сказала.

— Какой харам! — Ранья прикрыла рот ладонью, смотря на девушку таким взглядом, словно Хадижа призналась, что сама беременна.

Лица остальных тоже были хмурыми и напряженными. Хадиже показалось, что отец снова смотрит на нее осуждающе, поворачивать же голову в сторону дяди Абдула, или дяди Али девушка просто боялась. Надо же было так опростоволоситься. От каких-либо еще комментариев девушку спасло появление врача.

— Вы родственники сеньоры Латифы Рашид? — спросил он, осматривая всех собравшихся.

— Да, я ее муж, — довольно резво поднялся на ноги Мохаммед, — Как она?

— Операция прошла успешно. Поздравляю, у вас мальчик, — улыбнулся доктор, — Он немного недоношен, так как родился раньше срока, но в общем здоров. Вы сможете его увидеть в отделении новорождённых.

— А Латифа? — голос мужчины дрогнул.

— С ней тоже все будет хорошо, Слава Богу, мы успели вовремя, но увидеть вы ее сможете лишь завтра. Сейчас ей нужно отойти после наркоза.

— О, спасибо вам, доктор! — на глазах Мохаммеда навернулись слезы, и он порывисто обнял врача, — Вы спасли мое сокровище. Да, благословит вас Аллах!

— Ну, полно вам, полно, — похлопал мужчину врач, несколько смутившийся от таких проявлений эмоций, и мягко высвободился из объятий, — Вам всем стоит отдохнуть. Еще раз поздравляю.

Доктор, кивнув, пошел дальше.

— У меня сын, — прошептал Мохаммед, — У меня сын!

После новостей, что с Латифой и ребенком всё в порядке, все вздохнули с облегчением и теперь с радостью обнимали счастливого отца.

— Я назову его Кави. Мой сын рожден сильным и здоровым.

— Да, пусть будет так. Благослови его, Аллах! — воздев руки вверх, произнес дядя Абдул.

На следующий день в школе, на контрольной Хадижа старалась вспомнить хоть что-то из читаемого вчера. Вечером, после того, как они вернулись домой, отец не сказал ей ни слова и отправил в свою комнату. Утром же она специально дольше провозилась со сборами в школу, что не вышла к завтраку, чтобы лишний раз не встречаться ни с отцом, ни с Раньей, ни с Зулейкой и чуть ли не бегом запрыгнула в машину, на ходу дожёвывая бутерброд.

«Вот нужно было ей вспомнить о тех уроках по половому воспитанию, да еще и ляпнуть об этом при всех?»

Хотя ей не было ни стыдно за свои слова. Девушка действительно считала, что глупо ставить под угрозу свою жизнь и жизнь ребенка из-за, пусть и вековых, традиций.

«Когда у нее будут дети, она ни за что не согласится рожать дома. Стоп! Какие еще дети?!» — тряхнула головой девушка.

Она не хотела ни замуж, ни детей, во всяком случае, пока она не получит полноценное образование. Ей нужно лишь набраться смелости и поговорить с отцом; но как подойти к нему после вчерашнего?! Вдруг он решит отправить ее в Фес вместе с дядей Абдулом — Аллах, только от одной мысли об этом ее руки холодели, и юное тело сковывал страх.

Прозвенел звонок, когда Хадижа, наконец, очнулась от своих раздумий и наспех поставила галочку в варианте ответа на последний вопрос. У стола преподавателя толпился практически весь класс, спеша сдать работу и отправиться на обед. Девушка терпеливо ждала, пока народа станет по меньше, заодно повторно пробегая глазами строчки теста. Поменять уже ничего было нельзя, но ещё раз убедиться, что она ответила на все вопросы — можно. Девушка нисколько не удивится, если узнает, что провалила тест. Обреченно положив лист в стопку таких же, Хадижа покинула класс самой последней.

Она шла по коридору в сторону выхода, когда на ее пути встал Самат. Девушка испуганно остановилась; вокруг никого не было, и душа убежало в пятки, когда молодой человек уверенным шагом начал приближаться к ней. У Хадижи возникло постыдное желание повернуться и убежать обратно в класс, но Самат не дал ей такой возможности. Буквально прижав девушку к стене и нависнув над ней, он отрезал ей дорогу как и назад, так и вперед.

— Але́йкум Салам, Хадижа Рашид, — голос молодого человека был спокойным, даже каким-то ленивым.

— Салам Але́йкум, Самат Абу Аббас, — в тон ему проговорила девушка, опустив взгляд, — Я думаю, что молодому человеку нельзя так близко стоять к девушке.

— Можно, если она его невеста.

— Невеста?! — девушка вздрогнула и подняла взгляд, встретившись с его взглядом, — Ты лжешь.

— Почему же? — ухмыльнулся он. — Я богат, красив и религиозен, не вижу причин твоему отцу отказываться. Моя семья очень уважаема и влиятельна. Сама подумай, Хадижа, будешь жить, как принцесса — я осыплю тебя золотом, и ты ни в чем не будешь знать отказа.

Хадижа почувствовала, как противный страх и сомнение заползали в ее душу. Действительно, со стороны ее родственников Самат выглядел более чем привлекательным кандидатом.