Пристань Мертвого Дома (ЛП) - Эсслемонт Иан Кэмерон. Страница 46

Старуха вежливо кивнула бритой головой, глянув на Фенереша. - Еще свидетели у вас имеются?

- Всего двое, судья.

- Продолжайте же.

Фенереш повернулся к Клыкам Д'рек. - Приведите жреца Корсдена Танефа.

Дыхание Тайскренна прервалось. Милосердная Д'рек... чего они хотят от Корсдена? Он глянул на Телло, однако тот так и сидел, уставившись в стол, шевеля пальцами сложенных рук. Блюститель еще не вел речей, но Тайскренн понимал - перед ним истинный зодчий этого дела, и притом искусный.

Корсдена почти вытолкнули вперед Клыки Д'рек. Высокий и, обыкновенно, представительный священник потерял достоинство. Он потел, незапятнанные прежде одежды помялись; Тайскренн пытался встретить его взор - куда там! Сердце его сжалось. "Ох, Корс... и ты тоже". Ощутив жжение в глазах, он отвернулся и заморгал.

- Корсден Танеф, - начал Фенереш, - вы знаете обвиняемого?

Корсден кивнул, кашлянул в кулак. Пробубнил: - Да.

- Можете ли вы описать себя как его друга - если, разумеется, столь надменный и спесивый тип вообще способен назвать кого-либо другом?

Не в силах взглянуть на Тайскренна, Корсден снова закивал, жалко проблеяв: - Да.

- Готовы ли утверждать, что обвиняемый и почтенный Демидрек Ифелл были близки?

Корсден нахмурился и кивнул. - Да. Я готов.

- Но присутствовал ли он, когда Ифелл уходил в объятия Д'рек?

Корсден мотнул головой: - Нет. Его не было.

Фенереш взглянул на судей и продолжил: - Верно ли, что прошло немало дней, прежде чем обвиняемый соизволил осведомиться о здравии и благополучии лучшего друга и великого наставника?

Корсден закусил губу, нахмурился - и кивнул. - Да. Несколько дней, но...

- Спасибо! - оборвал его Фенереш. - Скажите же: после кончины Ифелла замечали вы на лице подсудимого выражения скорби и горя?

Корсден моргал, похоже, не в силах сдержать слез. - Нет. Он ничего не выказал... хотя не все...

- Отвечайте только на заданный вопрос! - закричал Фенереш. - А теперь - вспоминайте тщательно: в ваших разговорах не высказывал ли он сомнений относительно назначения Блюстителя Телло временным Демидреком?

Корсден совсем отвернулся от Тайскренна - словно боялся, что взгляд обожжет его. Руки сжались в кулаки. - Он... не одобрял...

- Не одобрял?

- Считал это... неправильным.

- Неправильным? Понятно. Кого же он считал достойным назначения?

Корсден прочистил горло и громко сглотнул, будто подавившись. - Кого-то... кого-то из нашего храма... я так думаю...

- И кто бы мог это быть, умоляю, скажите.

Молодой жрец вскинул голову, часто моргая. Судорожно вздохнул, будто укрепляя дух. - Думаю, он сам.

Тайскренн с трудом подавил стон. Он знал, что любого может сломить жесткое давление - угрозы, посулы, пытки эмоциональные и физические - однако надеялся, что Корсден сумеет устоять, выдержать. Но... зачем ему было терпеть? Тайскренн усомнился в том, дано ли ему вообще понимать людей.

Фенереш кивал медленно и сурово, рисуясь перед судом. - Да. Благодарю. - Он махнул рукой, веля Корсдену уйти. - Благодарим за вашу помощь расследованию. Понимаю, сколь тяжело оно вам далось.

Корсден начал поворачиваться, но тут же замялся, словно готовый встретиться наконец взором с обвиняемым; Тайскренн напрягся, не желая показать, какую муку испытывает его сердце. Однако воля или решимость подвели Корсдена. Он не смог поднять голову. Ссутулился и вышел в заднюю дверь.

Фенереш обращался к суду, вызывая последнего свидетеля. Этого имени Тайскренн вовсе не ожидал услышать. Вздрогнув, словно ударенный, он осознал: все нынешние мучения были лишь жалким предисловием к тому, что случится вскоре.

Ибо обвинитель вызвал Зиллу Линсеф.

Она вошла под руку с одним из Клыков. Похоже, страж не только вел ее, но и не давал упасть. Девушка безвольно шагала, скрыв ладони под длинной накидкой. Тайскренну она показалась нездоровой, высохшей, осунувшейся; немытые волосы расплелись и прилипли к голове.

Не в пример Корсдену, она прямо взглянула ему в глаза... О нет. В ее взоре не читалось разумения. Его не оживляли чувства. Казалось, она спит на ходу или совершенно ушла в себя.

- Зилла Ленсеф, вы узнаете обвиняемого?

- Да, - ответил вялый, тихий голос.

- Вы были близкой подругой обвиняемого?

- Да.

- Самой близкой, может быть?

Зилла облизнула губы, пробормотав: - Да.

- Столь близкой, - продолжал Фенереш, обращаясь скорее ко всему судилищу, - что встречались с ним в личных покоях, в ночные часы, презрев все правила?

Она пошатнулась, закрыла глаза и кивнула. - Да.

- И во время этих долгих... гмм... собеседований, что именно обвиняемый рассказал вам относительно прибытия и возвышения Блюстителя Телло?

- Он... - Зилла запнулась, облизнув губы. - Он был... в ярости. Думал, что его назовут следующим Демидреком.

Тайскренн счел бы, что видит сон, если бы она не стояла почти рядом, прямо глядя в глаза, не мигая, будто зачарованная.

Фенереш понимающе кивнул. - Ясно. А насчет кончины его наставника? Какие выражения скорби вы видели? Какие сожаления и жалобы слышали?

Она тяжко вздохнула, подняла было руку, чтобы утереть пот, но так и не дала ладони выскользнуть из-под накидки. - Ничего подобного. Он казался... равнодушным к смерти этого мужа.

Тайскренн мог лишь широко раскрывать глаза. Это самозванка? Иллюзия? Но колдовство здесь не могло применяться - все заметили бы. Это была она.

"Зилла... что с тобой сделали?" Нет, что он с ней сделал? Не из-за него ли она стоит здесь? Из-за его самолюбия? Его гордыни, его нежелания бежать? Разум жреца, казалось, шатается и проваливается, не в силах понять смысл творящегося представления.

Фенереш покачал головой, будто устрашенный. Тяжело вздохнул, являя великую печать. - Понимаю. А знаете ли вы, чем занимался обвиняемый во время долгих блужданий в глубинах храма?

Зилла качнулась, снова заморгала. - Да.

- И? - напирал Фенереш.

- Он искал какие-нибудь древние яды, оружие или проклятие против Блюстителя Телло.

Галерея вздохнула в гневе и страхе, как один человек, ибо подземелья храма издавна стали хранилищем вещей особо священных - и оттого особо опасных в руках убийцы.

Тайскренн должен был возразить, ибо всё это было сплошной ложью. Однако он не мог говорить и даже шевелиться, словно его постиг удар от того факта, что Зилла стоит здесь и свидетельствует против него.

- И откуда вы узнали это? - спрашивал Фенереш. - Не простые ли это выдумки?

Она облизнула губы и глубоко вздохнула, прежде чем провозгласить громко и твердо: - Нет, он рассказал мне самолично.

Брови Фенереша высоко взлетели. Он озирал судей и зал. Тайскренн подался вперед. Ему хотелось побежать к ней, обнять, извиниться, сказать, что все понимает... и тут он ощутил, как к боку прижалось леденящее лезвие.

- Пошевелись еще и умрешь, - выдохнула стражница-Клык.

- Он сам рассказал? - воскликнул Фенереш с преувеличенным недоверием. - Как такое может быть? Почему вы не известили, без малейшего промедления, слуг закона?

Зилла кивнула. Тайскренн безмолвно возопил: "Гниль! Неужели никто не видит извращения истины?" И плечи его опустились. Разумеется. Все до одного судьи понимают. Его привели лишь тогда, когда все было готово.

Все тщательно и заранее организовано. Театр, просто театр. Единственная цель - дискредитировать его.

Он оторвал взгляд от Зиллы, чтобы видеть настоящего обвинителя. Тот сидел, опустив глаза, губы поджаты, постукивает пальцами; живописный образ огорченного и разочарованного патриарха. Как хотелось ему ударить негодяя всей силой! Но лезвие прижалось к коже - один мелкий порез, и он будет мертв.

Тайскренн заставил себя расслабиться - и почти захохотал. Им овладело странное, игривое настроение. Какая глупость! Всё ради того, чтобы изгнать потенциального соперника из рядов жречества!

Да, он едва удержался, чтобы не отсалютовать врагу - здесь и сейчас.