Незыблемые выси (ЛП) - Томас Шерри. Страница 8

Правая Длань Тита — это скопление пяти созданных магией полуостровов, выдающихся в Атлантический океан с побережья Деламера, столицы Державы. Цитадель — официальная резиденция властителя Державы — расположена на безымянном пальце Длани.

— Ей показали базу у подножия Змеистых холмов? — Тит испытующе уставился на Кашкари.

— Да. Амара как следует осмотрелась, убеждаясь, что это не ловушка. Затем спросила, где уверенность в том, что она действительно имеет дело с уполномоченным применять военное снаряжение, а не с простым стражником, которому известен пароль к хранилищу. Именно тогда ей сообщили о дипломатическом приеме в Цитадели. Сказали зайти вслед за группой припозднившихся гостей и предупредили, что у нее будет пять минут, прежде чем ее обнаружат. Фактически ей велели развернуться и выйти, как только она окажется внутри, чтобы не быть замеченной. Но вопрос о новом великом маге стихий тяжким грузом лежал на ее плечах — ведь этот незнакомец мог изменить все, — и Амара решила переговорить с самим принцем.

На том приеме Тит с ней и познакомился. Она спросила его про стихийника и элегантно ускользнула, как только стражники пронюхали о присутствии незваной гостьи.

Кашкари вздохнул:

— Амара храбрее любого из нас, но временами бывает довольно импульсивной. Она сразу же пожалела о содеянном, однако было слишком поздно. Ее партнер разгневался, сочтя своеволие вероломством. На этом возможный союз распался. Она вернулась на базу за несколько часов до моего отправления в Итон. Мы обсудили все, что она видела, и ее полный провал тоже. Вот тогда я и решил взять дело в свои руки. В тот момент все мы думали, что за этой инициативой, вероятно, стоит сам правитель Державы.

Не Тит точно — он всегда был непреклонно настроен против любого, кто что-то знал о его работе. К тому же использовать боевые машины просто не в его стиле.

— В любом случае, — продолжил Кашкари, — кажется, Амару простили. Наверное, это те же маги, которые только что общались с ней через двусторонний блокнот — так они всегда с ней связывались, даже если Амара не соединяла их блокнот со своим.

— Думаешь, это мог быть Далберт? — поинтересовалась Иола у Тита.

— Не сам Далберт, он достаточно осторожен, чтобы не впутываться в подобное. Но маги, по его мнению, заслуживающие доверия.

— Рад слышать, — сказал Кашкари.

— Да, мы не совсем одни, — ответил Тит.

Но эти вроде как обнадеживающие слова не сочетались с тревожным выражением на его лице.

Приземлились они в глубокой излучине дюны, плавными волнами раскинувшейся на целые версты.

Обнаружив, что в походном пайке, который они прихватили с базы, есть пакетики чая, Иоланта расчистила в песчаном бархане небольшой уголок, где можно было незаметно развести огонь. Естественно, вопреки возражениям Тита.

— Ты слишком себя нагружаешь, — покачал он головой.

— Прошу, ваше высочество, проявите хоть немного уважения к величайшему магу стихий своего времени.

Посуды у них не было, так что Иола так и нагревала созданный ею водяной шар, лениво вращая его над костром. Решив, что вода уже достаточно горячая, она бросила туда щепотку чайных листьев.

В пайке также нашлась сдоба с пряной начинкой, картошка и специи.

— Чудесно, — искренне произнесла Иоланта. — С тех пор как мы проснулись в пустыне, у нас не было ничего съестного, кроме питательных батончиков. Чего бы я сейчас только ни отдала за один хороший завтрак у миссис Долиш.

Кашкари задумчиво жевал.

— Живя у миссис Долиш, я все ждал насыщенного важными событиями будущего. Теперь же оно наступило, и я тоскую по скучным денькам, когда самым увлекательным событием были периодические скачки в Лондон или на побережье Западного Суссекса для прогулки у моря.

Тит уже покончил с одним пирожком и принялся за следующий — Иоланта не помнила, чтобы он когда-нибудь так быстро ел.

— Я скучаю по гребле, — сказал он. — Как по мне, крикет — игра невразумительная, так что я выбрал греблю. Сначала подумал, что это лишь немногим менее бестолковый вид спорта. А потом оказалось, что когда я гребу, то сосредотачиваюсь только на своем дыхании и общем ритме — и больше никаких мыслей в голове.

Наверное, приятная передышка от жестоких ударов судьбы.

В летнем семестре игроки в крикет иногда спускались к реке и подтрунивали над гребцами. Иоланта представила себе четырехместную байдарку, несущуюся по течению Темзы; зрителям видны только спины гребцов и лопасти их весел, идеально ровной линией в унисон рассекающие воду.

Иола, как и любой игрок в крикет, была ярым критиком, пренебрежительно отзывающимся о спортивной форме, скорости и мужественности гребцов. Обычно Тит не обращал на подобные насмешки внимания, как и полагается столь величественной персоне, но однажды — всего один разок — он опустил весло и продемонстрировал любителям крикета непристойный жест.

Те в свою очередь решили, что издевательская миссия удалась на славу.

— Мне не хватает Купера, — призналась Иоланта. — Я скучаю по ним всем. Скучаю по картинам с видами Бечуаналенда в моей комнате. Они навевают ностальгию, хотя я в жизни не была рядом с Калахари.

В их теплом укрытии воцарилась тишина. Тит наблюдал за огнем. Кашкари разглядывал песок у себя под ногами. Сфера с кипятком окрасилась в прозрачный красновато-коричневый цвет, и Иола направила чай в бурдюки.

Затем выдохнула и заговорила о еще одной потере:

— И я очень скучаю по Уинтервейлу. Он хотел бы быть здесь, с нами, и наслаждался бы каждой минутой.

Кашкари поднял голову:

— Ты вроде видела его последней?

Говоря «его», Кашкари имел в виду настоящего Уинтервейла, до того как он превратился в марионетку Лиходея.

— Да, видела, в день первой тренировки двадцати двух. Мать позвала его домой, и он сразу вспомнил, что портал в шкафу в его комнате больше не работает, и переживал, сколько же времени уйдет на путешествие обычным, немагическим транспортом. — Иоланта подула на поднимающийся от бурдюка пар. — Самое обыкновенное расставание. Никогда бы ничего и не подумала.

— Я последний раз видел его за ужином, — вспомнил Тит. — Они с Сазерлендом обсуждали поездку в Норфолк.

В Норфолке Уинтервейл и присоединился к остальным, но к тому времени уже не контролировал собственное тело.

— Я последний раз видел его еще раньше, — сказал Кашкари, — перед своим отъездом из Англии после летнего семестра. Мы пожали руки, прежде чем спуститься с лестницы в пансионе миссис Долиш, и он сказал, что следующий семестр будет лучшим.

Тит вздохнул и поднял свой бурдюк:

— За Уинтервейла — прекрасного друга и хорошего человека. Мы всегда, всегда будем вспоминать его с любовью.

— За Уинтервейла, — поддержали тост Иоланта и Кашкари.

Оба юноши моргнули и резко посмотрели вверх. Иоланта слез не сдерживала, просто промокнула уголки глаз.

В молчании они доели оставшиеся пирожки.

* * *

— Ну, и куда мы направляемся? — спросил Кашкари.

Огонь всколыхнулся, разбрасывая искры.

В их песчаном укрытии не было сквозняка. Не было ничего, что, двигаясь, могло заставить дрожать языки пламени. Вспышки порождал маг стихий, управлявший огнем и, вероятно, ослабивший концентрацию.

Тит посмотрел на Фэрфакс. Впалые щеки, под глазами темные круги. Она всегда уверенно заявляла, мол, все в порядке и последние дни ей хватало времени на необходимый отдых, ведь она много спала под действием панацеи. Вот только забывала добавить, что чуть не умерла, пересекая круг крови, и что этот сон был не ленивой прихотью, а борьбой организма за выживание.

Фэрфакс повернулась к Кашкари:

— Мы идем в Атлантиду.

Так они и собирались поступить с самого начала, но от этих слов по спине Тита побежали мурашки.

Кашкари стиснул свой бурдюк:

— Я так и думал.

— Тебе необязательно идти с нами, если не хочешь. Твои здешние друзья тоже обрадуются помощи.

Он поглядел на запад, хотя ничего, кроме отсвета костра и тени Тита на песчаной стене, не увидел.