Схрон. Дневник выживальщика. Книга 2 (СИ) - Шишковчук Александр. Страница 34

Патроны! Быстро отцепив пустой магаз, присоединил новый. К прицелу, держись Вовчик! В этот момент что-то острое кольнуло в щеку. Я поднял руку и выдернул посторонний предмет. Какого хрена?! Мои пальцы сжимают маленькую стрелку с голубовато-розовым ярким оперением. В глазах помутнело, по телу прокатился спазм. Из-за деревьев медленно вышел чернобородый крепыш с бамбуковой трубкой в руках.

– Что, говнюк, думал мы не знаем, что с этой скалы хороший сектор обстрела по нашим воротам? – произнес он.

Меркнувшее сознание отметило только улыбку, сверкнувшую золотым зубом из-под бороды. Что-то в этой улыбке знакомое… но я не успел ничего вспомнить. В следующий миг накрыла черная пелена и беспамятство.

Глава 31

Реальность возникает кусками, обрывками, цветными пятнами, как фото в проявителе. Холодно… кто я? Что это за место? Грубые бревенчатые стены, земляной пол и лавка с занозами, на которой я лежу. Что за херня? Голова взорвалась болью, от одной попытки напрячь память. Какая-то стрельба, заснеженный лес, а в нем уютный теплый… Схрон! У меня есть Схрон! Я — Санек! Я – выживальщик! Да!

Информация со скрипом заливается в голову, как на старенький хард-диск. Мы напали на деревню, потом был бой… потом… потом эта меленькая стрелка. Какая ирония судьбы – получить стрелу на «стреле». Выходит, деревенские увальни взяли меня в плен? А где Вован? Удалось ли Валере сбежать с семьей? Быстро осмотревшись, понял, что всю снарягу и оружие забрали местные. Вот это фейл! Но тот, кто стрелял из духовой трубки… он показался знакомым. Кто же это был? Тут моя память дала сбой, череп чуть не разорвало новыми вспышками боли.

Собрав в кулак всю свою могучую волю и яростно стиснув челюсти, я поднялся с лежака. Нечеловеческая слабость, мышцы не слушаются, во рту дьявольский сушняк, а башка, словнонаковальня, в которую лупят суровые молоты. Что за чертов яд был в той гребанной стрелке? Даже после самых жесточайших пьянок не бывает столь лютых отходосов.

Но ладно хоть остался жив. Вместе с тем пришло сознание, в какой же я, нахрен, беспросветной заднице. Без оружия, без кокса в импланте, без жабы и мухоморов. Но самое паршивое, без своих верных боевых товарищей.

– Шшш… братка… оклемался, епта?

– Вован? Ты где? — облегченно выдохнул я. Безумный десантник жив! Значит, по любому прорвемся!

— Здесь, нах! – что-то забренчало, залязгало.

Подняв голову, увидел оконце, прорубленное в стене. Небольшое. В такое пролезет разве что кошка. Вован понуро посмотрел на меня из этой бойницы. Видимо, там еще одна комната. Или, скорее, камера. Блин, сильно его отмутузили… пол-лица заплыло, глаз не видать. Я шагнул. От этого движения комната чуть не перевернулась. Пришлось схватиться за стену.

— Куреха есть у тя?

– Нету, – проверил карманы. — Все забрали.

— Пидорасы, сука! — Десантник ударил кулаками в бревна, и я увидел на широких запястьях кандалы.

— Спокойно, Вован. Лучше расскажи, как так вышло, что нас захватили? Что с Валерой?

— Хуле, склифасовский наш, кажись, сразу съебатор врубил, как пальба началась. Но молодца, своих увел. А ты какого хуя шмалять перестал? Я уж заебалсо от всех отбиваццо. Слева пятнадцать рыл на меня, справа стоко же! Думаю, ебать мой хуй, ща их нах Санек положит! А Санек вату катает нах!

-- А ты какого хрена там устроил показательные бои? Договаривались же, падать и лежать.

– Ну и хуле бы я там лежал, когда замес такой? Рефлексы сработали, еба… ты не стреляешь… тута вся свора и накинулась разом, епт.

– А в меня какой-то чингачгук стрелу отравленную пустил, – вздохнул я. – До сих пор колбасит. Что делать будем?

– Хуле ща сделаешь? Осмотрецца надо сперва. Это ж не зиндан ваххабитский, дерёвня, ёпта! На допрос поведут если, ну или на расстрел, гыгы… я их, кароч, отвлеку, а ты – беги нах! Должок за мной, помнишь?

– Не гони, Вован! Я тебя здесь не оставлю. Но ты прав, надо осмотреться. Что-нибудь придумаем.

– Шаришь, епта. Чет они задумали, сучары, бля. Хотели б, давно уж кокнули обоих, нах!

Внезапно снаружи загрохотали половицы от многочисленных ног.

– Давай, братка, пытать будут – терпи! – произнес Вован.

– Конечно.

Мы пожали руки через оконце.

Застучали засовы в камере десантника. Я отошел в сторону. Соседняя комнатенка наполнилась людьми. Послышалась возня и злобные деревенские матерки.

– Не дергайся, бандюга!

– Шагай сюды, а то пулю вмиг схлопоташ!

– Хули тащите? Сам пойду, ёпта!

Хлопнула дверь. Топот и звон кандалов затихли. Я встал в боевую стойку. Конечно, слега штормит – действие токсина еще не кончилось. В таком состоянии меня ушатает и пятиклассник, но эти уроды все равно пожалеют, что не заковали в цепи неустрашимого Санька! Пусть идут, пусть делают со мной, что угодно, я не раскрою им секрет своего убежища, полного ништяков. Даже если умру, Лена родит мне наследника, который подрастет и отомстит за погибшего батю. Минута шла за минутой. За мной так никто и не явился. Я расслабил мышцы, и силы тут же куда-то улетучились. Едва добравшись до лавки, прилег, подложил куртку, вместо подушки. Неизвестность, как грубая наждачка, заскребла по нервам.

Мозг соображает туго, но надо обмыслить ситуацию. Самим нам вряд ли выбраться из этого постъядерного Лесхоза. Местные, наверно, и до БП плевать хотели на законы. Ну, какие могут быть законы в глухой тайге? А теперь и вовсе башни посрывало. Хозяева леса долбанные. Что они с нами сделают? Четвертуют? Сожгут на костре? Сдерут заживо кожу? Или просто заколют, как скотину на мясо. Не исключено, что они практикуют людоедство…

От этих мыслей стало совсем грустно. На помощь Валеры я даже не рассчитываю. Да и что он сделает один против целой деревни? Хотя, стоп! Надеюсь, очкарик догадается обратиться к Егорычу! Деда, наверняка, знают и уважают местные. Может, он с ними как-то договорится, с этими беспредельщиками? Шанс призрачный, почти невозможный, как осечка на моей тюнингованной Сайге, но он вселил надежду.

Между тем, снаружи стали доноситься звуки. Что происходит? Гомон людских голосов, выкрики. Неужели Вован пошел на прорыв? Или Валера привел помощь? Я напряженно вслушался, представляя, как десантура, словно Халк, разрывает цепи, крушит черепа и раскидывает во все стороны ошалевших бородачей. А очкарик на полной скорости врывается на снегоходе с перекошенным в боевом оскале лицом, выносит ворота и мчит по деревне, поливая врагов из автомата. Да, это было бы прикольно, хотя что-то я замечтался. На звуки боя это вовсе не похоже.

Какой-то щелчок и радостный ор толпы. Снова щелкнуло. А может, это казнь? Но щелчки раздаются с монотонной периодичностью. Я узнал этот звук из фильмов про гладиаторов. Походу, десантника наказывают кнутом. Надо отдать должное, стойкость Вована поражает. Я так и не услышал его воплей, хотя орать он умеет, будь здоров. Издевательства продолжались минут десять, или около того. Мои часы тоже отняли. Жаль нет плеера, поэтому просто заткнул уши, чтобы не слышать этих щелчков. Еще наслушаюсь, ведь следующий – я.

Загремел засов. Ну, вот и дождался. Ничего, если Вован смог, я тоже вытерплю эту боль. Дверь отворилась, на пороге замаячили кряжистые силуэты в тулупах и полушубках. От света заслезились глаза.

– Подымайся, сволош! – Небритый селянин направил на меня вертикалку.

Эх, уйти бы броском в сторону, перехватить ружье, да вышибить ему мозги. Но силы не спешат вернуться, поэтому не стал дергаться, а медленно поднялся.

– Руки за спину! – сурово гаркнул низенький дедок, приближаясь с пеньковой веревкой в руках.

Я повиновался. Запястья стянуло жестким канатом. Еще и на шею накинули петлю. Каждый, наверно, в своих фантазиях раскидывал противника направо и налево. Но в реальной жизни всегда немного иначе. Ничего, пусть только представится шанс, а я его не упущу.

Грубыми тычками меня выпихнули на улицу. Серая мгла ядерной зимы после полумрака тюремного сарая показалась ослепительным летним полднем. Вооруженные мужики снаружи молча глядят на меня, кто с усмешкой, кто равнодушно, а кто-то мрачно сверлит взглядом из-под кустистых бровей. За мужиками – дети, бабы… блин, я наверно, для них, как враг народа.