Поющая все песни (СИ) - Констебль Кейт. Страница 16

Ветер оставался легким, и Дэрроу весь день пробыл у паруса, подгонял корабль, не спускался, даже когда Тонно грозился бросить его в каюту. Он улыбнулся, но не дрогнул.

— Мы ведь не спешим? — спросила Калвин. — Какая разница, прибудем мы в Митатес через восемь дней или девять?

Дэрроу не переставал петь, чтобы ответить, он лишь нахмурился.

Калвин медленно сказала:

— Думаешь, Самис отправится в Митатес? Он пробудет там какое-то время, если решит выучить чары огня. Но, Дэрроу, уверена, он еще в Антарисе, заставляет Тамен научить его всем нашим чарам, — эта мысль тревожила, но лучше это, чем представлять, как Самис догоняет их.

Дэрроу сказал:

— Да. Уверен, ты права, — он кивнул ей, но не оставил место у паруса.

Она лежала без сна на кровати, склонялась к ветру, ощущала, как нос «Перокрыла» опускался и поднимался в ритме, что уже стал знакомым, как ее дыхание. Калвин пыталась придумать, как ей быть полезной. Она ощущала себя просто пассажиром, она не могла помочь толком с парусами, лишь слушалась громких приказов подержать канат или ослабить узел. Она не могла ускорить корабль чарами. Она старалась готовить и убирать, но даже в Антарисе не была хороша в этом. Она невольно замечала, что Занни и Тонно считали, что сделают это куда лучше сами. Дэрроу явно жалел, что взял ее из Антариса, он едва говорил с ней. Хоть она говорила себе, что он устал, ей все равно было обидно.

На десятый день Занни крикнул:

— Земля!

Калвин побежала к борту и прикрыла глаза рукой, ослепленная садящимся солнцем. Она смогла все же различить темную полоску на северо-западе.

— Локоть, — сказал Тонно.

— Локоть — первый знак, что мы близко к порту Митатес, — сказал Дэрроу. — Он возле бухты. Нужно плыть вдоль него к гавани.

— Можем добраться до утра, — сказал Занни. — Если повезет и будет ветер.

Темная полоска медленно росла, перед закатом они уже смогли рассмотреть трепещущие огни дозорных вышек на скалах. Калвин, желая помочь, поспешила зажечь их лампы в сумерках.

— Никакого света! — прорычал Тонно.

— На башнях лучники, — сказал Занни. — Они любят стрелять горящими стрелами в странные корабли.

— Вы же говорили, что Митатес продает оружие всем, кто хочет? Пылающие стрелы — странное приветствие!

— Башни не связаны с ними, — сказал Дэрроу. — Они принадлежат бандитам, которые пытаются стрясти деньги с кораблей. Если будем осторожны, они нас не заметят.

Они были все ближе, тихо плыли во тьме, и казалось, что утес близится к кораблю, а не наоборот, он придвигался и закрывал собой звездное небо. Огни башен пропали, черные скалы возвышались над кораблем. Вода тут была глубокой и неподвижной, они плыли медленно. Тонно осторожно вел корабль. Было важно добраться до безопасности порта Митатес до рассвета, и Дэрроу утомленно напевал чары, хоть его было едва слышно. Даже когда Калвин пошла в каюту, она шла на носочках, словно лучники на вышках услышали бы шаги или шепот «спокойной ночи».

Калвин проснулась рано от солнца в окошках и незнакомого ощущения. Она замерла на миг, пытаясь понять, что такое, а потом поняла: «Перокрыл» перестал двигаться. Они опустили якорь. Она впервые за дни не ощущала покачивание корабля. Она спешно оделась и выбежала на палубу, моргая от света солнца.

«Перокрыл» стоял у черных скал, рядом с которыми они плыли всю ночь. Городок у порта Митатес сгрудился у реки Амит, где она впадала в море; дома и таверны были из того же темного камня, что и скалы, словно их вырезали в камне. Дым поднимался над темными крышами и доносился до причала, где в тени скал собрались корабли.

Тонно склонился и набивал трубку, Дэрроу и Занни опускали лодку. Занни поднял голову.

— Мы собирались разбудить тебя, — виновато сказал он, — перед тем, как уйдем.

— Вы собрались уйти без меня! — завопила Калвин.

— Кто-то должен остаться с кораблем, — прорычал Тонно, добавляя табака из мешочка. — Это место полно воров.

— Ты тут будешь в безопасности, — сказал Дэрроу. — Митатес — опасное место.

Калвин не знала, кричать от возмущения или разъяренно топать ногой.

— Я могу помочь, и ты знаешь! Ты не можешь оставить меня как… кусок старого каната!

— Кусок старого каната был бы полезен, — пробормотал Тонно.

— Кусок старого каната не запоет в ненужный момент, — сказал Дэрроу, но глаза окружили морщинки улыбки.

— Я обещаю не петь чары.

— Не выйдет, — твердо сказал Дэрроу. — Ты не можешь пойти с нами, это нас выдаст. В колледжах нет женщин-студенток, — глаза Калвин расширились от возмущения. — Это как то, что мужчин не учат звать лед в Антарисе. Твой народ не лучше них.

Она молчала. Она стояла одиноко на палубе, смотрела, как они уплывают на лодке. Занни помахал ей, но она не ответила. Так было нечестно. Она прошла весь путь, выдержала испытания, чтобы ее бросили во время важной части их задания? Это она придумала собрать колдунов, а теперь ее оставили. Она смотрела на берег, но лодка затерялась среди других.

Митатес был в половине дня пути от порта, Дэрроу сказал, что их может не быть пару дней. Он предложил потренироваться в плавании, ведь вода тут была спокойной.

Она натерла палубу, навела порядок в шкафчиках с припасами из Калисонс. Она убрала в своей каюте, пока не пропал рыбный запах, и нашла, где спрятать веревки и неводы. Она потренировалась плавать, сначала осторожно и с брызгами, закрепив себя веревкой к носу корабля. На второй день она уже смело плавала вокруг корабля, пока не заболели руки и ноги, хоть она не могла нырнуть под воду. Она отточила песни, самые сложные приемы, пела сложные модели деревьев или замков изо льда. Она спела из моря маленького «Перокрыла» с мачтами, парусами и фигурками на палубе. Но это напомнило ей, что она осталась одна на палубе, и она быстро растопила его.

На третий день ей было скучно, как в Антарисе. Но тут не было пчел. И ее терзали вопросы, что с другими в Митатесе. Они смогли найти колдунов? Они уговорили их биться с Самисом? Весь день она сидела спиной у стены каюты, лениво катала деревянный шар, глядя с надеждой в поисках движения на воде. Но лодки двигались к другим кораблям, никто и близко не подплывал к «Перокрылу».

Солнце село, взошли луны, а она сидела, смотрела на дым из труб над гаванью, на блеск ламп на воде. Фонари потухли по одному. Город уснул. Было поздно, они не вернутся сегодня.

Она встала, размяла затекшее тело и хотела уйти в каюту, когда заметила корабль, что двигался из открытого моря к гавани, тихо плыл по озаренной лунами воде. Он отличался от простого «Перокрыла» или других кораблей, что она видела в Калисонсе. Корабль был длинным и гладким, едва поднимался над волнами, нос был в форме головы змеи, весла двигались рядами по бокам, сияя, когда с них лилась вода. Две мачты поднимались из центра корабля, но паруса были свернуты, весла двигали корабль. Это, наверное, был корабль из Геллана, Дэрроу рассказывал, что у весел были рабы в цепях. Калвин в ужасе смотрела на корабль, движущийся к гавани.

Но вблизи она увидела, что скамейки рабов пустые. На длинном зловещем корабле не было видно ни рабов, ни моряков, он словно призрак двигался по океану. Но весла двигались без рук, они поднимались и опускались, и она услышала шепот их движений. Другой звук донесся до нее над водой, хоть и тихий: пение, низкое и сильное, мощная гудящая песня заставила ее кожу покалывать. Она знала эти ноты, она слышала их от Дэрроу много дней, хоть песня была сильнее, чем он мог исполнить. Это были железные чары.

Она слушала, сжавшись в тени, а весла поднялись в последний раз и опустились, замерев. Рычание чар утихло. Тишина охватила гавань.

Калвин оставалась в тенях, сердце колотилось. Зловещий корабль мог принадлежать только Самису, его весла двигались в воде от силы чар. Хотя ночной воздух был все еще теплым, Калвин стиснула зубы, чтобы они не стучали. Он догнал их? Ей было плохо, только доски «Перокрыла» за спиной не давали съехать в отчаянии на палубу.