Мертв только дважды - Чиж Антон. Страница 1

Антон Чиж

Мертв только дважды

1991 год

11 февраля, понедельник

ФРГ, пригороды города Никкенхайм

22.30 (GMT+1)

За последние дни Мечик наделал столько ошибок, что их вполне могло хватить на всю жизнь. Жизнь, которая могла окончиться через считаные минуты. Как капли, что пролетали в темноте.

Он знал, на что идет. Знал, чем заканчиваются такие поступки и какую цену заплатили те, кто пошел на них. Об этом ему рассказывали подробно, с наглядными примерами. Он знал, но рискнул. Бросился очертя голову. Как неразумный мальчишка. Поддался глупому желанию сделать все самому. Сделать то, что от него никто не ждал. Сделать то, что категорически не имел права делать. В подобных ситуациях худшее – поспешить, не доложив, не получив разрешения. Ничем иным, как грубейшим нарушением, его поступок назвать нельзя. Что и будет сделано. Вместо благодарности. В лучшем случае, если удастся задуманное. А если авантюра провалится, его сочтут болваном, на которого зря потрачены силы и время. Хотя ему будет все равно, мертвым не стыдно.

Мечик запретил себе думать. Были заботы важнее: надо удерживать на дороге арендованный старенький «Фольксваген», которой норовил вильнуть в сторону. Фары с трудом пробивали светом потоки дождя. Дворники скрипели, захлебываясь, и бесполезно метались по лобовому стеклу. Он ехал почти вслепую по дороге, жавшейся к черному лесу. Карта, разложенная на руле, комкалась и вертелась, как капризная девица. Тонкую красную ниточку шоссе он угадывал. Главное, не пропустить поворот на грунтовую дорогу.

Редкие машины слепили вспышками огненных шаров, пролетавших в дождевых каплях. Мечик сбросил скорость до двадцати километров, стараясь заметить просвет в стене леса. Машину восемьдесят шестого года выпуска потряхивало, но старичок честно цеплялся за асфальт. Три дня назад Мечик и подумать не мог, что нарушит все инструкции и правила, которые обязан соблюдать даже опытный сотрудник. Новичок – тем более.

…Год назад он прилетел из Аргентины в Западную Германию с паспортом гражданина Эквадора. Молодой человек двадцати лет с загорелой кожей, черными вьющимися волосами и открытой улыбкой искренне признался пограничнику, отвечая на вопрос о цели своей поездки. Молодой человек мечтал поступить в лучший в мире университет во Франкфурте и получить профессию инженера. Пограничник улыбнулся, сказал: «Добро пожаловать в Германию» и поставил въездной штамп. Будущий студент горячо поблагодарил, по-немецки он говорил неплохо, с чуть заметным южным акцентом, и растворился в толпе пассажиров, прошедших паспортный контроль.

В его планы после получения качественного образования входила женитьба на хорошей немецкой девушке, получение вида на жительство и гражданства одной из самых богатых европейских стран. Затем – размеренная жизнь настоящего бюргера, который честно зарабатывает, ездит в отпуск, растит детей, голосует на выборах за консервативный блок ХДС/ХСС, любит пиво, отмечает с друзьями Рождество и дни рождения, участвует в общественной жизни квартала. То есть может считаться уважаемым и надежным членом общества. Мирным, тихим и незаметным. Заурядным немецким обывателем с испанской фамилией.

Настоящее имя юноши с эквадорским паспортом знали только несколько человек в Москве. Даже в Балаклаве он проходил обучение под чужим именем. А вот псевдоним, который будет во всех сообщениях, он выбрал сам перед началом долгой командировки. Его тоже знали только те, кому положено.

Мечик.

…Мечик ударил по тормозам. Показалось, что поворот проскочил. Сдав назад под визг колес, он понял, что ошибся, ночь запутала. В лесу была прогалина, но никак не поворот. По карте до него оставалось километра два. На темном шоссе карты кажутся не такими надежными. Машина дернулась и поехала сквозь дождь.

…Начало командировки сложилось удачно. Советский Союз еще держался, но как линкор, получивший пробоину ниже ватерлинии. Стальные заклепки болтались, из труб валил черный дым, корабль готов был пойти ко дну. Зрители на разных берегах ждали, когда монстр развалится на части. А вместе с ним Восточный блок, в котором сразу вспомнили, что, в общем-то, не хотели строить социализм, потому что в сердцах их теплились европейские капиталистические ценности. Европа бурлила и стряхивала с себя цепи коммунизма. ГДР вот-вот должна была пасть в объятия западной сестры, всех волновали глобальные политические процессы, а контрразведка НАТО пребывала в некотором удивлении от внезапного разгрома врага, который униженно просил гуманитарную помощь. Лучшее время, чтобы посеять семена, которые взойдут через несколько лет.

В падающем колоссе Союза оставались люди, которые не обращали внимания на политические игры, а продолжали делать свое дело. Они точно знали, что разведка будет всегда. Даже если бывшие враги внезапно станут друзьями, а государство, которому они давали присягу, так радикально изменится.

…Поворот, который искал Мечик, выскочил неожиданно. Ночь опять хотела обмануть, но у нее ничего не вышло. Он вовремя затормозил, включил свет и проверил карту. Наверняка тот самый. Без дорожного знака. Грунтовая дорога до Рейна. Отбросив на заднее сиденье карту, Мечик выключил лампочку над головой, глянул, нет ли на встречной полосе машин, газанул и резко повернул налево. Машину тряхнуло на стыке шоссе с грунтовкой. Мечик сбросил скорость до минимума и двинулся, куда вела дорога. Дремучий лес оказался ухоженным парком маленького городка, растянувшегося вдоль Рейна.

…Те, кто подготовил Мечика для глубокого внедрения, умели делать свою работу. Всякий обыватель в любой стране мира знал о коварных шпионах КГБ, которыми пугали газеты и которых порою любил Джеймс Бонд. Если шпион был советским, то, конечно, из всесильного КГБ. Про КГБ знали все, кому не лень.

Лишь немногим специалистам холодной войны было известно, что советские шпионы могут быть еще из ГРУ, организации тогда почти неизвестной на международной арене. И только кадровые сотрудники спецслужб догадывались, что самого опасного врага надо ждать с другой стороны. Враг был тихий, незаметный, о нем практически ничего не было известно: у него не было ни предателей, ни перебежчиков. Потому что среди офицеров разведки Главного штаба Военно-морского флота СССР, или попросту Военно-морской разведки, не бывает предателей. Живых – наверняка. Мысль эту внедряли в сознание курсантов Центра подготовки с первой лекции.

…Грунтовку размыло, но колеса не буксовали. Мечик пробирался как мог тихо, озираясь по сторонам. Условленного знака – раздвоенную ель – он не заметил. Дорога свернула вправо, невдалеке показался мостик, перекинутый через безымянную речушку, впадающую в великий Рейн. Мечик выключил мотор и погасил фары. Вылез наружу, прикрыв дверцу. Дождь шлепал по голым веткам, по сырой земле, по мелким лужам, пробирался за воротник, мочил брючины, легкие ботинки хлюпали. Дул пронизывающий ветер. Мечик не замечал холода, всматривался и прислушивался. Кажется, он был один.

Приехать и оказаться одному было вариантом худшим из худших, гораздо худшим, чем пуля в лоб. Тот, кто назначил встречу, мог передумать. Или совсем не собирался приезжать. Причины не важны, важен результат: операция, подготовленная в спешке и в одиночку, провалена, даже не начавшись. Это значит, что ему нельзя возвращаться во Франкфурт-на-Майне, а надо бежать прямо отсюда. Уничтожив не только свое внедрение, но и работу всех, кто его готовил.

Он посмотрел на часы, светившиеся фосфорными цифрами. До назначенного времени оставалось не более минуты. Быть может, он зря занервничал. Все идет по плану. По его плану. Не замечая струек, стекающих по лицу, Мечик вглядывался в чернеющий парк и мостик, который надо перейти. Он сверился с циферблатом. Секундная стрелка выскочила вперед. Мечик был спокоен. Ничего больше не оставалось.